Недавно перечитал, в общем-то, читанную уже статью Крылова о "славянской фэнтези"(

http://tinyurl.com/y9ptb9

). Почти один в один повторяя размышления небезызвестного пана Сапковского о западной фэнтези, как новом воплощении Артурианы, Крылов обогащает их дополнениями в виде восточной фэнтези, как мифа Шаолиня, и выдвигает свою концепцию "русского мифа". Не знаю, почему, но тут у наших национал-патриотов всегда бывает какая-то запинка - про Запад и Восток они пишут еще сносно, но когда речь заходит про Россию, то хоть идолов выноси, честное слово. Крылов пафосно рисует картину "России между Европой и Азией", с одной стороны, вынужденной постоянно обороняться от степных варваров, с другой - морально задавленной изначально заданным превосходством "ее Высочества развитой культуры", существовавшей де и тогда "на Западе". Причем воплощением этой самой западной культуры - кто не читал, ни за что не угадает - является ... Византия.

   Попрошу аудиторию выбраться из-под столов. Студенту Крылову двойка по истории и кол по географии. Византия находится на Юге, а не на Западе. Что до любезной Крылову и его заединщикам "России", которая "между Европой и Азией", то она возникает в таком качестве во времена, когда никаких половцев с печенегами уже нет в помине, а Византия либо находится при последнем издыхании, либо отсутствует, как факт. Русь времен половцев, печенегов и процветающей Византии никоим образом не была "между Европой и Азией". Она была самой обыкновенной Е-вро-пой. Таковой она воспринималась на Западе - судя по тому, что католические владыки Франции и Англии, не говоря уж про "датчан и всяких прочих шведов", никоим образом не чурались родниться с князьями Киева и Владимира, которых - в отличие от образцовых католиков, правивших Польшей и Чехией, почтительно величали в западных хрониках "королями", русские витязи участвовали в рыцарских турнирах, Новгород входил в Ганзу и немецкие купцы спасали его население во время голода, "Илья Русский" становился героем нижненемецких рыцарских поэм XI века, отнюдь не отрицательным, и так далее, и тому подобное. Соответственно, и русские относились к западным народам, как к своим - В.В. Долгов указывает, какое огромное внимание уделялось православной, провизантийской церковью агитации против "западных христиан" - что говорит о существовавших в народе симпатиях к "латинянам". Былины, в которых герои насмерть - "руби ты и старого и малого, не оставь поганых и на семена" - рубятся с азиатскими "погаными", и женятся на девицах из земли "ляховицкой", "политовской", "поморянской" и даже "тальянской", а так же охотно отдают дочерей за женихов из-за Варяжского моря, подтверждают существование таких симпатий. Надо сказать, что никакого преклонения перед Византией в былинах нет и близко. Напротив, правительница византийского Херсонеса-Корсуни, Маринка Кайдаловна, то и дело пытается погубить русских богатырей, а русский князь, взяв ту самую Корсунь, отдает дружине приказ начисто истребить ее население. Что до Царьграда, то древнейшая дошедшая до нас запись былины, "Богатырское слово", именно Царьград и его "Констянтинов Боголюбовичей" обвиняет в натравливании на Русь степных "идолищ поганых" - надо отметить, что это глубоко историчная деталь.

   То есть у патриотов в очередной раз сильнейшие нелады с родной историей и народной культурой. Поэтому все попытки исходя из этой априори ложной схемы выстроить "русский миф" выглядят натужно неубедительными. Разумеется, "Россию" опять сравнивают с "березкой" ("Запад" же - могучий дуб, злодейски перехватывающий у бедняжки солнечный свет и губящий ее своей тенью, безо всяких-де злых намерений, "это даже не борьба за существование - просто физика"). Если что и походит на выморочную, рахитичную березку "без ветвей", то это построения Крылова. Тут все не в тему, даже выбранные символы - русы поклонялись именно дубу, береза же - символ дешевой, лубочной подделки под русское советской эпохи, не зря же "Березками" назывались валютные магазины для интуристов и валютный "ансамбль песни и пляски" под управлением еврея, папы Бори Моисеева. Современники - кстати, католические монахи с "Запада" - скорее сами выглядели подавленными величием стольного Киева, "соперника Константинополя". Вполне объективные в данном вопросе мусульмане - арабы и персы - сообщали, что "у руссов (язычников! - См.) множество городов", у Византии же признавали за города только пять, считая остальные "огороженными деревнями". В французской рыцарской поэме "Рэно де Монтабан" рассказывается, как заглавный герой, сподвижник Карла Великого, приобрел "великолепную кольчугу из Руси" и стал благодаря этому неуязвим для оружия земляков. Упоминание о том, что скандинавы величали Русь "Страной Городов", позвольте и вовсе опустить, как общеизвестное. Короче говоря, все эти рассуждения об изначально-де превосходящей русскую культуре зловещего "Запада" позвольте расценить, как элементарное низкопоклонство и русофобию, произрастающие, как обычно, на почве дремучего исторического невежества.

   На этом Крылов не останавливается, рисуя ужасающую картину этакой "фэнтезийной агрессии" все того же зловещего Запада, навязчиво насаждающего свои артуровские архетипы, и в то же время старающегося ни словом не затронуть в фэнтези славянскую тему. "Если "русские" (или "советские") допускались в SF (и даже иногда выглядели вполне симпатично), то в фэнтези им места не нашлось ни в каком виде -- ни тушкой, ни чучелом. Даже в качестве врагов. При этом, разумеется, "обозначать" место русских на символической карте мира начал ещё Толкиен (понятно, кто такие "орки"). Избегали именно погружения в русскую мифологию, причём даже самого поверхностного. К мумбе-юмбе относились с большим интересом".

   Ну, касательно Толкина - если кто-то узнает себя в косоглазых, чернявых и смуглых уродах с ятаганами и отчетливо тюркскими именами вроде Шаграт или Грышнак (к слову, и само название "орки" подозрительно созвучно "торкам"), это его глубоко личные проблемы. Зачем же распространять это на всю нацию? Имена Боромир или Радагаст во "Властелине Колец" носят отнюдь не орки.