С низкого неба сыпал первый, редкий еще, ранний в этом году снег. Тучей пролетели тяжело хлопающие крыльями вороны. Какая-то мелкая птаха панически шарахнулась от них в сторону и села на кабину рычащего чудовища. В кабине сидел Иван Ходорков давил на газ, и чудовище, именуемое ДОН-1500, скрежеща и громыхая, заглатывало в себя почерневшие стебли подсолнухов.

Бункер наполнился. Иван заглушил комбайн, спрыгнул на землю. Тихо-то как, тишина давит на перепонки. Он прошел чуть вперед, отыскивая хороший подсолнух, и навострил уши, услышав урчание автомобиля. Не так, как надо, урчит. И точно, из-за посадки показался не ожидаемый самосвал, а директорский вездеход. За баранкой Костя Крамаренко, вечный водитель Владимира Петровича. Он еще и на черной «Волге» директора катает, если тому нужно в город.

— Эй, Ходорков, кончай работу! Велели срочно тебя доставить. Живым или мертвым, — Костя сказал без тени улыбки, а посмотрел в прищур, точно прикидывал, в каком варианте проще выполнить задание.

— Кто приказал-то?

— Кто-кто. Сам Петрович.

В город Иван ездил с соседом Гешей, у того машина всегда на ходу. Каждый раз, когда Ходоркову требовались колеса, он морщился и про себя матерился. Его собственный «Москвич» в ласковом месяце мае увели с задов огорода, где Иван вдохновенно готовил свое «транспортное средство» к очередному техосмотру. Но прошел еще месяц (пахота, посевная) прежде, чем Иван удосужился написать заявление участковому о пропаже.

Одна только мысль утешала: а, может, и к лучшему, что увели?.. Его дряхлая лайба съедала все больше средств: запчасти, налоги, страховка. Геша с пониманием отнесся к его несчастьям, и потребовал деньги только на бензин. Он уже давно не работал в колхозе, а жил с колес, извозом. Да, впрочем, и колхоза-то уже давно нету, а есть ЗАО «Колосок». Это так, они по старой привычке себя колхозниками величают. Потому что разницы не прочувствовали. То же начальство, та же контора, те же отношения. И Петровича, директора, иногда председателем по старинке называют. Но, слов нет, свободнее стало. В любой момент увольняйся и ищи вольных хлебов. Как Геша сделал. Он и свое что-то вез на продажу, заднее сиденье в салоне мешками завалено. Иван не интересовался, что в них. Сидел впереди, а его свинья, распластанная на две половинки, покоилась в багажнике. И с самого начала все пошло наперекосяк. Едва выехали на трассу — гаишники. Заплатили штраф за сущую ерунду: за недокомплект аптечки. Больше не к чему было придраться. У соседа там почему-то, кроме нашатырного спирта и таблеток от поноса, ничего не оказалось.

— На промысел пожаловали, — зло ворчал Геша, отделавшись от них. — С почином вас, господа!

— Ладно тебе, штраф пополам, — успокоил его Иван. — Слушай, а вот тот, с жезлом который, не сын нашего бригадира?

— Он самый и есть, — с прежней злостью ответил Геша. — Нет, представляешь? Свои же дерут! Да когда так было? Светопреставление!