В сборник включены повести и рассказы антирелигиозного содержания. Среди авторов — В. Тендряков, В. Беляев, Н. Евдокимов, А. Фитрат, Ю. Казаков и другие. Из предисловия читатель узнает о той реакционной роли, которую играют люди, фанатично исповедующие те или иные религиозные культы, о торжестве строгого научно-материалистического взгляда на религию в нашей стране.
ДА ПОМОЖЕТ ЧЕЛОВЕК!
Землетрясение в ночь на 26 апреля 1965 года, «ударившее» в самый центр Ташкента, было событием, в мгновение нарушившим налаженную жизнь жителей города — старого и молодого, труженика и пенсионера, неверующего и верующего. Событие грозное, с непредсказуемыми результатами вторжения в жизнь того, кто оказался у него в плену.
В Ташкенте в те дни самыми непосещаемыми общественными зданиями оказались храмы — мусульманский и православный, иудаистский и баптистский. Вместе со всеми жителями верующие обратились не к силам небесным, а к помощи общества, людей. У госпитального базара, рядом с православным храмом, через несколько часов после первого подземного толчка появились палатки, была организована кухня, где ташкентцы бесплатно получали плов и шурпу, создана детская площадка, медицинский пост.
Каждый житель Ташкента ощутил на себе, что потерпевших бедствие жителей узбекской столицы поддерживает вся страна, весь советский народ. На улицах появились самодельные плакаты. Рядом с задорными каракулями над входом в палатку студентов Ташкентского университета: «Выше нос, утрите сопли, вы в Ташкенте, а не в Скопле», — соседствовали призывы: «Даешь чувство локтя!», «Держись, на помощь тебе спешит человек!»
Землетрясение — классический случай бессилия человека перед природой. «Исторической», традиционной реакцией на это бессилие всегда была мольба: «Да поможет бог!» Ташкентское землетрясение показало, что в трудную минуту приходит на помощь общество, помогает человек. В те дни с очевидностью померк спасительный смысл упований на силы потусторонние. У тех, кто жил в страхе перед потусторонними силами, оказались разрушенными искусственные барьеры между верующим человеком и обществом. Все включились в созидание нового города, вступили в общение с представителями всех республик и областей страны. Верующий человек соприкоснулся с социалистическими ценностями в действии.
Этот пример — яркое свидетельство идейного и нравственного единения людей, созданного социалистическим обществом.
ПОВЕСТИ
Николай Евдокимов
ГРЕШНИЦА
Она долго бежала по темной дороге, слыша за собой топот, крики, и наконец остановилась, прижавшись к холодному, влажному стволу дерева. За ней уже никто не гнался. Она была одна на краю ночной деревни. Лаяли собаки, где-то зажегся и погас огонек. Тяжело поднимая облепленные грязью ноги, Ксения пошла дальше. Она не знала, куда шла, — не все ли равно, куда идти! Холода она не чувствовала, не слышала ветра, не видела дороги. Она шла лесом, потом полем, потом снова лесом. Над нею в холодном небе мерцали звезды. Она прошла деревню, другую и шла все дальше, не отдыхая, не останавливаясь. Слезы текли по ее лицу, но она не вытирала их. Она плакала от жалости к себе, от стыда, от боли, которую принесла ей страшная, как пожар, ее любовь…
Это было совсем недавно, но, кажется, уже так давно.
Со спокойной душой ждала Ксения предстоящего испытания, у нее было умиротворенное, радостное чувство. Из города уже приехал брат Василий, святой, ласковый старичок, — какое слово ни скажет, будто пряником одарит, приехала сестра Евфросинья — пророчица, избранная богом посредницей между ним и людьми.
Мать суетилась в избе, занавешивала окна, отец потрошил курицу для гостей, а Ксения сидела на порожке, щурилась от солнца и шептала молитву. Ничего земного, суетного не должно было быть в ее мыслях, и все же Ксения не могла не думать о том человеке, который скоро приедет из далекой Сибири, чтобы подыскать себе здесь невесту. Она знала, что это брат Василий выписал его, что едет он к ней, Ксении. Может быть, он уже приехал, может быть, вот сейчас скрипнет калитка и войдет во двор тот, кого бог посылает ей в мужья. Вчера ночью Ксения долго молилась, надеясь хотя бы во сне увидеть его. И ей приснился высокий русый юноша с большими добрыми глазами.
В. Тендряков
ЧУДОТВОРНАЯ
Каждый год в то время, когда полая вода идет на спад, река Пелеговка начинает «рвать берега». Огромные, как грузные медвежьи туши, кусищи земли с прошлогодней щетинистой травой или с чисто выбитыми прибережными тропинками то там, то тут ухают вниз, выбрасывая вверх мутные брызги.
Год за годом Пелеговка упрямо въедается в луг, раскинувшийся под селом Гумнищи.
В такие дни в неустоявшейся воде, случается, хватают на выползней подъязки. Соскучившиеся за зиму по реке гумнищенские ребятишки высыпают на берег. Хорош клев или плох, они все как один терпеливо до сумерек торчат над удочками.
Родька Гуляев выбрал место перед крохотной заводью, подсунул под себя доску, чтоб сквозь штаны не холодила мокрая земля, и вот уже который час следит за поплавком. Вырезанный из сосновой коры поплавок кружил от ленивого в заводи течения, порой останавливался, вяло, с неохотой уходил под воду: то крючок цеплялся за дно. Родька взмахивал удочкой, отбрасывал подальше леску. Сонно кружила глинистая вода, уныло висел над ней конец удочки, безнадежно мертв был поплавок, вся крохотная прибрежная вымоина с киснущей щетинистой дерновиной казалась безжизненной.
