ПРИМАРХИ

V ЛЕГИОН БЕЛЫЕ ШРАМЫ

ИМПЕРСКИЕ ПЕРСОНАЖИ

Даже сейчас я помню многое из того, что он сказал, но мы учились быстрее на примерах, чем со слов. Именно эта особенность была нашей сущностью — мы смотрели, и мы действовали.

Мы наслаждались скоростью. Возможно, мы зашли слишком далеко, слишком быстро, но я ни о чем не жалею. Мы хранили верность своей природе, и она спасла нас в последнем испытании.

Я многое помню о нем с того времени, когда наши инстинкты были проще. Некоторые полученные уроки, самые ценные из них, до сих пор помогают мне.

Из всего, что он сказал или якобы говорил, только одно потрясло меня. Он сказал: «Смейся, когда убиваешь».

Если бы нам был нужен девиз, если кто-нибудь спросил, что делает нас теми, кто мы есть, тогда я бы ответил именно этой фразой.

Впервые я увидела Улланор с жилой палубы флотского транспортника «Избранный XII». С момента окончания боевых действий прошло всего три стандартных месяца, и околопланетный космос все еще кишел боевыми кораблями. Мы стремительно прошли сквозь строй этих огромных зависших гигантов, и иллюминаторы заполнило темное очертание поверхности планеты.

Было странно наконец увидеть ее собственными глазами. Долгое время Улланор занимал все мои мысли. Я могла без запинки назвать статистические данные: сколько перевезли миллиардов людей и на скольких миллионах транспортных судов, какое количество контейнеров сырья спустили на планету и на каком количестве грузовых транспортеров, какие потери понесены (фактически) и сколько ксеносов убито (приблизительно). Мне были известны данные, которые почти никто другой в Армии не знал, абсолютно бесполезные, например сорт пластали, используемой для изготовления стандартных продовольственных контейнеров, и первостепенной важности, такие как время, необходимое для их доставки на фронт.

Некоторые из этих сведений навсегда останутся в моей памяти. Я догадывалась, что другие люди сожалели о том, что не могут запомнить информацию. Я же сожалела, что не могла забыть ее.

В молодости я считала свои эйдетические способности проклятьем. Как оказалось, их высоко ценила Имперская Армия. Благодаря им я дослужилась до генеральского звания и таким образом стала одной из многих серых, безымянных, невоспетых винтиков военной машины. После окончания сражений нас не очень то и хвалили, и немало ругали взвинченные полевые командиры, когда бои были в разгаре, но если бы не было нас, то не праздновали бы и победы. Война не начиналась просто так, по прихоти воинов — она планировалась, организовывалась, снабжалась ресурсами и становилась возможной благодаря транспортному обеспечению.

Некоторое время мы назывались Корпусом логистиков, затем отделением во флотской администрации, потом недолго были подконтрольны людям Малкадора. Только незадолго до назначения магистра войны нас выделили в отдельный Департаменто со всеми причитающимися бюрократическими привилегиями.

Мне было шестнадцать лет. Но годы на Чогорисе были коротки. Если бы я родился на Терре, мне было бы двенадцать.

Иногда я думаю, что наш мир заставляет нас быстро взрослеть — сезоны проходят стремительно, и мы с ранних лет учимся искусству выживания. На высоком Алтаке погода меняется так неожиданно, от мороза до палящего зноя, что тебе необходимо быть проворным. Ты должен научиться охотиться, добывать пищу, создавать или находить укрытие, понимать запутанную, изменчивую политику наших многочисленных кланов и народов.

Но, возможно, мы росли недостаточно быстро. После того как Повелитель человечества прибыл к нам, мы обнаружили, что наши воинские качества — наша скорость, наша доблесть — сделали нас могучими. Мы не задумались над тем, в чем была наша слабость. Другим предстояло указать на нее, но к тому времени было слишком поздно что-либо менять.

До Его прихода я не знал, что существовали другие миры, населенные другими людьми с другими обычаями. Я знал только одно небо и одну землю, и оба казались бесконечными и вечными. Теперь же, увидев другие земли и сражаясь под их странными небесами, я ловил себя на мысли, что часто вспоминаю Чогорис. В моем воображении он стал меньше, но вместе с тем более дорогим. Если бы я мог, то вернулся туда. Не знаю, будет ли у меня когда-нибудь такая возможность.

Со времен моего детства прошло более столетия. Мне следовало быть мудрее и оставить в прошлом свои воспоминания, но детство невозможно забыть: мы несем его с собой, а оно шепчет нам, напоминая о путях, которые можно было выбрать.

Мы знали, что орки в конце концов дадут бой. Когда им некуда будет бежать, они развернутся и встретят нас.

Зеленокожие выбрали хорошую позицию. В высоких широтах северного полушария Чондакса бесконечные белые равнины сжимались в лабиринт ущелий и зубчатых пиков. Этот шрам на открытом лике планеты был виден из космоса. Мы никогда не проникали далеко в этот регион, сначала решив очистить от орков равнины. Эта местность была создана для обороны — тяжело войти, легко укрыться.

Когда наши операторы ауспика увидели ее с орбиты, то назвали тегази — Дробилка. Думаю, они так пошутили.

Я встал в седле, вглядываясь в первую из множества скал, поднимавшихся над северным горизонтом. Из центра горной гряды вырастали длинные столбы дыма.

Я поднес к глазам магнокуляры и увеличил изображение. Среди камней располагались металлические объекты, блестевшие в ярких лучах солнца. Орки возвели стены поперек входов в узкие ущелья, используя в качестве материалов собственные машины. Зная, что они им больше не понадобятся, зеленокожие превратили свои единственные транспортные средства в единственное средство защиты.