Эта книга – ироничное, весьма забавное повествование о мрачных временах.
Автор одарен острым веселым умом и точностью зоркого наблюдателя. Автору есть о ком и о чем рассказать. Профессор-медик Я. Л. Рапопорт, ученый с мировым именем и знаменитый московский острослов. Его семья, его друзья. «Дело врачей». Кремлевская больница – «лагерь смерти». Чума в Москве…
Биография Н. Я. Рапопорт сплетена с судьбою многих незаурядных ее современников. В книге даны крупным планом портреты Юлия Даниэля, Зиновия Гердта, Георгия Федорова, Игоря Губермана, Сергея и Татьяны Никитиных…
Уникальные по содержанию, исполненные яркого юмора, воспоминания Н. Я. Рапопорт не затеряются в море русской мемуаристики.
ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ…
Такие книги, как эта, глотаешь легко, в один присест, как бы и не замечая, что это –
книга.
Обманчивая игра байки, анекдота, забавного рассказа, чуть ли не сплетни – «а вот однажды…». Потом вдруг обнаруживаешь, что за байкой – эпоха, да еще с большой буквы – Эпоха. И не важно, что легкость в чтении необыкновенная: она-то самые тяжелые гирьки и кладет на весы, она-то больше всего и болит. Потому что это – легкость, почти невесомость человеческой жизни. Тот след, который оставляем мы после себя в душах близких нам людей.
Автору этой чудесной, улыбчивой и пронзительной книги повезло.
Во-первых, она была дочерью своих родителей. Во-вторых, – стала другом стольких известных и блистательных людей, что, кажется, не написать эту книгу было просто грешно: садись и пиши.
В третьих, – и это главное, – такую книгу все равно никогда не напишешь, не будучи личностью. А то, что Наталья Рапопорт человек талантливый, остроумный, обладающий приметливым глазом и тонким чутьем, видно с первой страницы.
С первой страницы вы вступаете в хоровод лиц – известных ученых, врачей, писателей, художников, диссидентов, просто обаятельных людей, согретых улыбкой автора (и они становятся значимыми не меньше, чем их знаменитые соотечественники).
ПРЕДИСЛОВИЕ
Прошло уже шесть лет после опубликования моей первой книжки, и читатели стали настоятельно требовать продолжения. Я, как видите, пошла им навстречу.
Моя первая книжка называлась «То ли быль, то ли небыль». И эта новая так же. Почему? Во-первых, потому, что лучше не придумаешь. Во-вторых, потому, что это – первая строчка стихотворения моего друга Юлия Даниэля, написанного им в лагере. Приведу эти стихи по памяти:
Это ощущение были-небыли вовсе не зависит от того, с какого полюса смотреть на прошлую жизнь – из тюремной ли камеры в «большую зону», как Юлий, или из свободного мира, в котором с 1990 года оказалась я, – туда же. Отсюда, из плотной американской материальной реальности, вся фантасмагория моей прошлой жизни стала быстро терять чёткие очертания. Пятьдесят лет я любила, дружила, страдала, радовалась, иногда бывала счастлива – и вдруг всё это стало куда-то уходить, как будто было не со мной. Ощущение «а был ли мальчик» не отпускало меня ни на минуту, а выражение «потерять себя» всё больше утрачивало своё метафорическое содержание. Вот тогда я и стала писать. Под пером (хотя какое уж тут перо в наш компьютерный век) люди и события моей прошлой жизни оживали, обрастали плотью и такими оставались уже навсегда.
Таким образом, я писала исключительно для себя, а не для читателя. Так бы оно и было, если бы не Сергей Никитин, с которым вы ещё не раз встретитесь тут и там на этих страницах. В том, что я ему читала и рассказывала, Серёжа увидел книгу. С его лёгкой руки она и получилась.
