Эта удивительная история, которую я хо­чу рас­ска­зать, слу­чи­лась со­всем не­дав­но. Что ж тут осо­бен­но­го? Мо­жет быть, вы ду­мае­те, что в на­ше вре­мя ни­че­го не­обык­но­вен­но­го не про­ис­хо­дит? Да? Впро­чем, я шу­чу. Ни­кто из вас так не ду­ма­ет. Ведь всем из­вест­но, что на­ше вре­мя – са­мое не­обык­но­вен­ное. И все-таки…

И все-таки не будем торопиться. Ина­че Са­ша и Але­ша мо­гут на ме­ня оби­деть­ся. Ведь ис­то­рию, о ко­то­рой пой­дет речь, рас­ска­за­ли мне имен­но они. И я обе­щал им, что ес­ли сам за­хо­чу рас­ска­зать ее ко­му-ни­будь, то нач­ну с са­мо­го на­чала.

Да, я еще не сказал вам, что Саша и Але­ша – род­ные бра­тья, и не про­сто род­ные бра­тья, а близ­не­цы. Ка­ж­до­му из них ров­но по семь лет, во­семь ме­ся­цев и де­вять дней, и они очень по­хо­жи друг на дру­га. Толь­ко Са­ша чуть по­вы­ше, а Але­ша – по­мень­ше, и по­том Са­ша го­ря­чо бе­рет­ся за лю­бое де­ло, хо­тя и не все по­лу­ча­ет­ся у не­го хо­ро­шо. А Але­ша, на­обо­рот, очень спо­кой­ный и не очень раз­го­вор­чи­вый. И ес­ли ма­ма час­то го­во­рит Са­ше: “Не то­ро­пись!”, то Але­ше еще ча­ще по­вто­ря­ет: “Не спи!”

Так вот, все началось первого сен­тяб­ря. В этот день Са­ша и Але­ша в пер­вый раз по­шли в шко­лу. Пом­ни­те, как вы са­ми пер­вый раз шли по ули­це с порт­фе­лем в ру­ках? Этот день, ко­неч­но, ни­кто из вас не за­был. Ведь он бы­ва­ет все­го раз в жиз­ни. Са­ша и Але­ша, так же как и все маль­чи­ки и де­воч­ки с на­шей ули­цы, дол­го жда­ли это­го дня. Им ка­за­лось, что ле­то длин­ное-пред­лин­ное. Та­кое длин­ное, что ни­ко­гда и не кон­чится.

Каждый день Саша подходил к кален­да­рю и от­ры­вал сра­зу два ли­ст­ка. По­том под­хо­дил Але­ша и от­ры­вал еще два ли­ст­ка. Они ду­ма­ли, что вре­мя от это­го пой­дет бы­ст­рее. А вре­мя… Вре­мя шло сво­им че­редом.

Ровно первого сентября Саша и Але­ша на­ча­ли пи­сать па­лоч­ки и кру­жоч­ки. Те са­мые па­лоч­ки и кру­жоч­ки, без ко­то­рых нель­зя нау­чить­ся пи­сать бу­к­вы. Ведь и без вин­ти­ка не бы­ва­ет ма­шины.

Саша и Алеша были уверены, что лю­бая ма­ши­на ра­бо­та­ет са­ма по се­бе. Они, ко­неч­но, зна­ли, что в ма­ши­нах есть мо­то­ры, но на­вер­ня­ка очень уди­ви­лись бы, ес­ли бы им ска­за­ли, что ка­ж­дый мо­тор, да­же са­мый ма­лень­кий, со­сто­ит из де­сят­ков, а то из со­тен час­тей. И что ес­ли од­ной, хо­тя бы са­мой не­боль­шой час­ти, са­мо­го ма­лень­ко­го вин­ти­ка не бу­дет хва­тать, то да­же очень хо­ро­ший мо­тор нач­нет, как боль­ной, чи­хать и каш­лять, а мо­жет быть, и со­всем ос­та­но­вится.

А палочка и кружочек – это тоже вин­ти­ки. Вин­ти­ки букв. Мы-то с ва­ми зна­ем, что это имен­но так.

Но Саша и Алеша еще не понимали все­го это­го, а по­то­му ре­ши­ли, что пи­сать и пе­ре­пи­сы­вать па­лоч­ки и кру­жоч­ки не име­ет ни­ка­ко­го смыс­ла. Про­сто жал­ко вре­мени.

Скажу вам по секрету, что сначала они все-та­ки се­ли за стол и по­про­бо­ва­ли пи­сать. Но па­лоч­ки и кру­жоч­ки ока­за­лись не­по­слуш­ны­ми. Они ни­как не ста­но­ви­лись в ряд. Од­ни по­че­му-то под­ска­ки­ва­ли вверх, дру­гие пры­га­ли вниз, а все ос­таль­ные ка­ча­лись из сто­ро­ны в сто­ро­ну, как пья­ные. Ес­ли од­на па­лоч­ка на­кло­ня­лась впра­во, то уж вто­рая – обя­за­тель­но вле­во. И при­вес­ти их в по­ря­док не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­но­сти. И во­об­ще в это вре­мя на­ча­лась ин­те­рес­ная пе­ре­да­ча по те­ле­ви­зору…

Однажды Саша и Алеша сидели за сто­лом и то­ро­пи­лись за­кон­чить по­след­ний ряд бу­к­вы Ш.

– Эта буква мне не нравится! – не­ожи­дан­но ска­зал Алеша.

– Мне тоже,– немедленно согласил­ся Са­ша.– И во­об­ще этих букв слиш­ком много.

– И почему их так много? – задумал­ся Але­ша и по­смот­рел на по­то­лок.– И кто их при­думал?

– Какой-нибудь злой дядька,– ска­зал Са­ша.– Вот ес­ли бы я их при­ду­мы­вал, я бы при­ду­мал штук пять, са­мое боль­шое – де­сять. И все. Прав­да, Алеша?

Когда Саша и Алеша открыли зажму­рен­ные гла­за, то уви­де­ли, что си­дят на про­стой де­ре­вян­ной ска­мей­ке и да­же дос­та­ют но­га­ми до зем­ли. Да, да, до са­мой обык­но­вен­ной зем­ли, по­кры­той зе­ле­ной тра­вой. Ска­мей­ка стоя­ла на краю пло­ща­ди. Во­круг пло­ща­ди рос­ли гус­тые де­ре­вья, а за де­ревь­я­ми бы­ли вид­ны до­ма. На са­мой се­ре­ди­не пло­ща­ди стоя­ли пять ма­лень­ких че­ло­веч­ков в ак­ку­рат­ных кос­тюм­чи­ках и ду­ли в кро­хот­ные тру­бы, по­хо­жие на пио­нер­ские горны.

Неожиданно из-за деревьев появилось мно­го та­ких че­ло­веч­ков. Они бы­ст­ро бе­жа­ли, пе­ре­би­рая ко­рот­ки­ми нож­ка­ми, и вы­страи­ва­лись в ряд. Са­ше и Але­ше по­ка­за­лось, что где-то они уже ви­де­ли эти уди­ви­тель­ные фи­гур­ки. Но не ус­пе­ли они ска­зать об этом друг дру­гу, как че­ло­веч­ки по­строи­лись ме­ж­ду дву­мя ли­ней­ка­ми, на­ри­со­ван­ны­ми на зем­ле, и за­сты­ли, как сол­да­ты на па­раде.

В это время горнисты перестали иг­рать, и пе­ред стро­ем поя­вил­ся ко­ман­дир, вы­со­кий и строй­ный, в фио­ле­то­вом кос­тю­ме. На го­ло­ве у не­го бы­ла шля­па, по­хо­жая на пе­ро для ав­то­руч­ки. Ко­ман­дир по­смот­рел на строй и ско­ман­довал:

– Равняйсь!

Человечки чуть-чуть шевельнулись, и строй стал еще ров­нее, чем пре­жде.

Пожалуйста, не думайте, что Букво­град – ма­лень­кий го­род. Ко­неч­но, он не та­кой ог­ром­ный, как Харь­ков или Че­ля­бинск, но он и не ма­лень­кий. Он про­сто сред­ний го­род. В нем есть и ули­цы, и пе­ре­ул­ки, и ту­пи­ки. Ес­ли смот­реть на Бу­к­во­град с вер­то­ле­та, то вид­но, что по­хож он на боль­шую бу­к­ву Б. По круж­ку этой бу­к­вы идут две глав­ные ули­цы: ули­ца Ра­зу­ма и про­спект Рас­ту­щей мо­ло­де­жи. Они схо­дят­ся на пло­ща­ди Точ­но­сти и Яс­но­сти. В од­ну сто­ро­ну от пло­ща­ди идет про­езд Гамм, ко­то­рый ве­дет к Му­зы­каль­но­му буль­ва­ру. В са­мом цен­тре го­ро­да рас­по­ло­жен жи­во­пис­ный парк Па­ло­чек. В пар­ке дви­же­ние транс­пор­та за­пре­ще­но, и Па­лоч­ки мо­гут гу­лять в пол­ной безо­пас­ности.

Есть в Буквограде еще одна улица. Да, тут, по­жа­луй, луч­ше, ес­ли бы ее не бы­ло во­все. Это ули­ца Раз­гиль­дя­ев, уз­кая, кри­вая и гряз­ная. На ней не то что ас­фаль­та – бу­лыж­ни­ка и то нет. Осе­нью по ули­це Раз­гиль­дя­ев мож­но прой­ти раз­ве что в бо­лот­ных са­по­гах. В са­мом кон­це ули­цы на­хо­дит­ся ту­пик Клякс, где круг­лый год не про­сы­ха­ют ог­ром­ные лу­жи. Жи­те­ли ту­пи­ка Кляк­сы хо­дят та­ки­ми гряз­ны­ми, что на глав­ные ули­цы Бу­к­во­гра­да их не пус­кают.

На краю города протекает река Строч­ка. Толь­ко в од­ном мес­те она пе­ре­се­ка­ет Бу­к­во­град, как раз ме­ж­ду Му­зы­каль­ным буль­ва­ром и ту­пи­ком То­чек. Здесь че­рез Строч­ку пе­ре­бро­шен мост. Од­на­ж­ды с это­го мос­та в Строч­ку упа­ла це­лая гам­ма. Ее ед­ва спас­ли. Но­те Ми при­шлось да­же де­лать ис­кус­ст­вен­ное ды­хание.

Дома в Буквограде называются Бук­ва­ря­ми. Мо­жет быть, ко­го-ни­будь из вас удив­ля­ет та­кое на­зва­ние? На­вер­ное, до сих пор вы ду­ма­ли, что Бу­к­ва­рем на­зы­ва­ет­ся толь­ко книж­ка для пер­во­класс­ни­ков? Ес­ли так, то вы оши­бае­тесь. Пред­ставь­те се­бе ма­лень­кий двух­этаж­ный до­мик. В ниж­нем эта­же жи­вут Па­лоч­ки. Те са­мые Па­лоч­ки, из ко­то­рых вы­рас­та­ют бу­к­вы. Хо­тя Па­лоч­ки еще со­всем ма­лень­кие, они уже хо­дят, бе­га­ют и едят. Прав­да, не­ко­то­рые из них ино­гда ка­приз­ни­ча­ют и еще не уме­ют сто­ять в строю. Но с ка­ж­дым днем Па­лоч­ки ста­но­вят­ся все по­нят­ли­вее и ров­нее. Они бы­ст­ро рас­тут и в кон­це кон­цов пре­вра­ща­ют­ся в на­стоя­щие бу­к­вы. То­гда их при­ни­ма­ют в Ал­фа­вит и раз­ре­ша­ют жить во вто­ром эта­же. А ко­гда они ста­но­вят­ся со­всем пря­мы­ми и твер­ды­ми, они идут ра­бо­тать. Ку­да? Ту­да, где нра­вит­ся. Кто лю­бит ли­те­ра­ту­ру – идет в сти­хи или рас­ска­зы, а кто тех­ни­ку – в кни­гу по тех­нике.

Все это буквы рассказали Саше и Але­ше по пу­ти в свой Бу­к­варь. Твер­дый Знак, ко­то­рый во всем лю­бил точ­ность, да­же ос­та­но­вил­ся и на­ри­со­вал план Бу­к­во­града.

Яркое солнце поднялось в небо и ста­ло ве­се­ло све­тить во все сто­ро­ны. Оно ос­ве­ти­ло го­ро­да, по­ля, лу­га, лес­ные по­ля­ны… И толь­ко в дре­му­чем ле­су бы­ло тем­но. Сол­неч­ные лу­чи на­ткну­лись на гус­тые вет­ви де­ревь­ев и за­пу­та­лись в них. Но ко­гда солн­це под­ня­лось вы­ше и ста­ло све­тить силь­нее, ма­лень­ко­му лу­чи­ку уда­лось про­брать­ся сквозь вет­ви, и он ве­се­ло за­пля­сал по усы­пан­ной ли­сть­я­ми зем­ле. А вслед за ним про­бра­лись и дру­гие лу­чи­ки. Они бы­ли очень то­нень­кие и то­же ве­се­лые. Они за­пры­га­ли по зем­ле, по де­ревь­ям и по кус­там. Ко­гда на­ле­тал ве­тер и на­чи­нал ше­ве­лить ли­ст­ву де­ревь­ев, лу­чи­ки ис­пу­ган­но бро­са­лись врас­сып­ную. Но стои­ло вет­ру уле­теть даль­ше, как они опять на­чи­на­ли свой ве­се­лый танец.

В самом начале леса, где листва бы­ла не та­кая гус­тая, лу­чи­ков со­бра­лось осо­бен­но мно­го. Так мно­го, что не­ко­то­рые из них сли­ва­лись вме­сте, ста­но­вясь боль­ши­ми лу­ча­ми, и све­ти­ли очень яр­ко. Боль­шие лу­чи не пры­га­ли, как ма­лень­кие, они дви­га­лись мед­лен­но и со­лидно.

Один такой луч не торопясь прошел по ство­лу де­ре­ва, опус­тил­ся вниз и вдруг на­ткнул­ся на бо­ти­нок, на са­мый обык­но­вен­ный бо­ти­нок три­дцать третье­го раз­ме­ра. Сна­ча­ла луч удив­лен­но ос­та­но­вил­ся, а по­том так же не­то­ро­п­ли­во дви­нул­ся даль­ше. Он ос­ве­тил чью-то но­гу и, на­ко­нец, до­б­рал­ся до го­ло­вы. Луч брыз­нул всем сво­им све­том пря­мо в чье-то ли­цо. Ли­цо смор­щи­лось, ве­ки за­дро­жа­ли и от­кры­лись. Сна­ча­ла гла­за по­смот­ре­ли сон­но, по­том удив­лен­но. По­том ис­пу­ган­но… и в ту же ми­ну­ту раз­да­лось:

– Ребята!.. Вставайте!.. Мы проспа­ли!..

Какой знакомый голос… Ну, конечно, это Са­ша! Хо­ро­шо, что сол­неч­ный луч раз­бу­дил его, а ина­че он спал бы, как и все ос­тальные.

Саша и Алеша вооружились длинными пал­ка­ми и ста­ли от­тал­ки­вать­ся от бе­ре­га. Плот мед­лен­но дви­нул­ся к се­ре­ди­не ре­ки. Ёжик не умел пла­вать и очень бо­ял­ся уто­нуть, по­это­му он си­дел на кор­точ­ках на се­ре­ди­не пло­та и дер­жал­ся за тол­стый сук. Вре­мя от вре­ме­ни он го­ворил:

– Только спокойнее… Не торопитесь… Толь­ко спо­койнее…

Но Саша и Алеша не слушали Ёжика. Они пер­вый раз в жиз­ни управ­ля­ли пло­том, и это ока­за­лось не та­ким-то лег­ким де­лом да­же на не­глу­бо­кой реч­ке. Те­че­ние ста­ра­лось уне­сти плот вниз по ре­ке, плыв­шие кус­ки де­ревь­ев ме­ша­ли при­бли­зить­ся к про­ти­во­по­лож­но­му бе­ре­гу, пал­ки, ко­то­ры­ми Са­ша и Але­ша от­тал­ки­ва­лись от дна, бы­ли тя­же­лы­ми и не­удоб­ны­ми. И все-та­ки на­ши пу­те­ше­ст­вен­ни­ки пе­ре­пра­ви­лись бы че­рез ре­ку бла­го­по­луч­но, ес­ли бы Ёжик вдруг не за­кричал:

– Саа!.. Алеа!! Смотрите!..

Саша и Алеша оглянулись. Ёжик сто­ял на ко­ле­нях и что-то вни­ма­тель­но рас­смат­ривал.

Пока солнечные лучи и свежий вете­рок су­ши­ли оде­ж­ду, дру­зья ре­ши­ли раз­га­дать шифр. Лис­ток бу­ма­ги с над­пи­сью на­мок, но циф­ры бы­ли вид­ны. Са­ша раз­гла­дил лис­то­чек и по­ло­жил на зем­лю. Все при­ня­лись раз­гля­ды­вать та­ин­ст­вен­ные циф­ры. Они ду­ма­ли, ду­ма­ли, ду­ма­ли и ни­че­го не мог­ли при­ду­мать.

– А может быть, каждая цифра – это бу­к­ва? – не­ожи­дан­но пред­по­ло­жил Алеша.

– Как так? – переспросил Ёжик.– Циф­ра – бу­ква?

– Очень просто! – подхватил Саша.– По по­ряд­ку в ал­фа­ви­те! Вер­но, Алеа?

– Угу,– сказал Алеша.

Они направились по берегу к тому са­мо­му мес­ту, где про­дол­жа­лась тро­пин­ка, обор­ван­ная реч­кой. Ёжик сно­ва сел в сед­ло, Але­ша – на ра­му, а Са­ша – на ба­гаж­ник. И они как ни в чем не бы­ва­ло по­ка­ти­ли вперед.

Ёжик был доволен. К нему вернулось хо­ро­шее на­строение.

Как хорошо все-таки чувствовать се­бя на твер­дой зем­ле, а не в этой про­тив­ной ре­чон­ке! От ра­до­сти Ёжик да­же стал на­пе­вать ка­кую-то пе­сен­ку. В эти ми­ну­ты он за­был о не­раз­га­дан­ной над­пи­си и о том, что где-то впе­ре­ди на­хо­дит­ся пе­ще­ра Крив­поча.

А тропинка между тем уходила все даль­ше и даль­ше, и на­ши дру­зья за­ме­ти­ли, что едут по краю боль­шой го­ры и под­ни­ма­ют­ся все вы­ше и вы­ше. И чем вы­ше они под­ни­ма­лись, тем гу­ще ста­но­вил­ся лес, и, на­ко­нец, он стал та­ким гус­тым, что вет­ви де­ревь­ев спле­лись над тро­пин­кой и на­сту­пи­ла пол­ная тем­нота.

Ёжик выключил мотор, и велосипед ос­та­но­вил­ся. Во­ен­ный со­вет про­дол­жал­ся од­ну ми­нуту.

Ни ручки, ни замка на двери не было.

Недолго думая, Саша толкнул дверь но­гой, и она рас­кры­лась с та­ким скри­пом, как буд­то по­вер­ну­лись на сво­их пет­лях по край­ней ме­ре де­сять не­сма­зан­ных дверей.

Саша навел луч фонарика, и все уви­де­ли тем­ный мрач­ный ко­ри­дор со свод­ча­тым по­толком.

Ребята медленно двинулись по кори­до­ру. Он был длин­ный и ров­ный, как стрела.

– Какая странная пещера,– сказал Са­ша.– Дверь от­кры­та, и ни­ко­го нет.