Этот актер шел к своей славе тяжело. В то время как его друзья и сокурсники по ГИТИСу Игорь Костолевский и Александр Фатюшин практически сразу взлетели на кинематографический Олимп, этот актер более пяти лет никак не мог занять достойное место под кинематографическим солнцем. И только на рубеже 70-х его нашла слава. Он сыграл несколько главных ролей в кино, удачно работал в театре. Тогда казалось, что актер крепко встал на ноги. Но стоило кануть в небытие советскому кинематографу, как его звезда закатилась. И, хотя по киношным меркам он считался относительно молодым актером, справиться с навалившимися на него испытаниями он не смог. И вскоре погиб при обстоятельствах, которые до сих пор остаются неизвестными.

Александр Соловьев родился в 1952 году в глухом северном поселке под Норильском. Его родители были ссыльными и жили в этой глухомани вот уже несколько лет. Условия жизни были тяжелыми, в поселке не хватало даже самых необходимых продуктов и медикаментов, однако Соловьевы все-таки решили завести ребенка. Александр родился семимесячным, весом всего полтора килограмма, и шансов на то, чтобы выжить, у него было пятьдесят на пятьдесят. Но он выжил. Долгое время мама пеленала его в пуховый платок, а когда выходила с ним на улицу, соседи думали, что у нее на руках котенок.

Вскоре после смерти Сталина Соловьевы переехали в Норильск. Там Соловьев пошел в первый класс средней школы. Мальчишкой он рос шустрым, подвижным. Однажды у соседей увидел по черно-белому телевизору клоуна Олега Попова и с тех пор стал мечтать работать в цирке. «Буду всех веселить», – говорил Соловьев родителям. И когда в старших классах он записался в драматический кружок, никто из его близких и друзей не удивился – актерство буквально било из Соловьева фонтаном. И иначе как артистом его никто уже не представлял.

В 1969 году Соловьев закончил школу и отправился в Москву поступать на актерский. Он подавал документы в два творческих вуза: Щукинское училище и ГИТИС. Причем поступил он туда легко, сразив педагогов тем, что пришел на экзамены, как Остап Бендер – в ботинках на босу ногу. «А где ваши носки, молодой человек?» – спросил кто-то из экзаменаторов, видимо, желая проверить реакцию абитуриента. «Я их постирал, они сушатся», – нисколько не смутившись, ответил Соловьев. И с ходу бросился читать басню. Именно эта непосредственность и сразила педагогов.

Жить Соловьева определили в институтское общежитие, где его соседом по комнате стал Александр Фатюшин, приехавший в Москву из Рязани. С ним Соловьев сразу подружился, как и с другой будущей звездой советского театра и кинематографа, Игорем Костолевским. Эти трое студентов чуть ли не с первых же дней обучения стали любимчиками руководителя курса Андрея Гончарова. Однако самым жизнерадостным и легким на подъем в этой троице был Соловьев. На курсе его все любили. Например, узнав однажды, что Саратовский театр интересно поставил «Овода», он тут же стал подбивать однокурсников съездить туда и обязательно посмотреть новаторскую постановку. Причем его не смущало отсутствие денег: на дорогу хватало, и ладно. В другой раз, выяснив, что многие с его курса, как и он сам, ни разу не были в Эрмитаже, уговорил ребят съездить в Ленинград. Как будет вспоминать много позже Александр Фатюшин: «Саша был легкий, открытый, честный, совершенно бескорыстный и не способный на подлости человек. Не любить его было невозможно. Душа нараспашку – щедрая, широкая. Он не мог жить без сюрпризов. Делал их спонтанно, не задумываясь, чем бы всех удивить. И это у него всегда получалось красиво. Были деньги – задаривал подарками, не было – не жаловался и не просил…»

Имя этой спортсменки знали во всем мире. Ее победам на самых престижных катках мира рукоплескали сотни тысяч людей, ее талантом восхищались миллионы людей во всех уголках мира. Она четыре раза становилась чемпионкой мира по бегу на коньках, и этот результат так и не был побит ни одной конькобежкой Советского Союза. Поэтому, когда в самом начале 1966 года все телеграфные агентства мира облетела весть об убийстве этой спортсменки, все были в шоке. До этого еще ни один знаменитый спортсмен в мире не умирал столь жестоким образом – от удара ножом, нанесенного ревнивым супругом.

Инга Артамонова родилась 29 августа 1936 года в Москве. Ее детство было не особенно радостным – девочке пришлось пережить и войну, и развод родителей, и тяжелую болезнь (врачи обнаружили у нее туберкулез). Однако, несмотря на это, Инга росла девочкой очень активной и боевой. Их дом стоял рядом с домом № 26 на Петровке, во дворе которого был каток. По словам близких, буквально с раннего утра до позднего вечера Инга пропадала на этом катке с братом Владимиром. Увлечение спортом у нее было настолько сильным, что вскоре ее отдали в секцию академической гребли, существовавшую на водном стадионе «Динамо». Там она прозанималась до окончания школы и добилась превосходных результатов: стала мастером спорта и двукратной чемпионкой страны среди девушек. Многие прочили ей прекрасное будущее и включение в сборную СССР. Однако в 1954 году Артамонова внезапно бросила академическую греблю и перешла в конькобежный спорт. Отметим, что далось ей это нелегко, так как ни один из тогдашних тренеров в этом виде спорта не хотел брать к себе 17-летнюю девушку-переростка.

В 1955 году Артамонова провела свой первый сезон в качестве конькобежки и многих огорчила – от нее привычно ждали побед, а она пропустила вперед даже явных аутсайдеров. Кое-кто из журналистов тут же поспешил записать ее в бесперспективные. Но Артамонова не была бы собой, если бы сразу смирилась с этим поражением. «Клянусь, что на следующий год я обыграю всех!» – сказала она тогда своему тренеру. И слово свое сдержала.

В сезоне 1956 года она стала чемпионкой страны, оставив позади себя таких титулованных спортсменок, как Лидия Селихова (дважды чемпионка мира), Софья Кондакова и др. Ее тут же включили в сборную СССР и не ошиблись: она и на мировом первенстве вошла в число рекордсменов. А в 1957 и 1958 годах и вовсе стала чемпионкой мира. В то время она была в полном расцвете своего таланта и сил и готовилась к новым победам. Однако на чемпионат мира в 1959 году ее не взяли.

Дело в том, что во время чемпионата мира в 1958 году Артамонова внезапно влюбилась… в шведского конькобежца Бенгдта. Естественно, что об этой связи тут же стало известно тем, кто по долгу службы обязан был присматривать за советскими спортсменами, выступающими за рубежом, – сотрудникам КГБ. Инге было сделано первое предупреждение, чтобы она и думать не могла о том, чтобы связать свою судьбу с иностранцем. Однако Артамонова этому совету не вняла. Когда через какое-то время от Бенгдта ей пришло предложение руки и сердца, она всерьез подумывала его принять. Но ее быстро осадили. «Если вы надумаете уезжать из страны, не забудьте, что здесь у вас останутся ваши родственники. Им будет несладко», – предупредили ее сотрудники КГБ. И Инга дрогнула. Предложение шведа она отвергла и осталась в СССР. Однако после этой истории доверия ей уже не было. Из сборной страны ее вывели, и она пропустила чемпионат мира в 1959 году (он, кстати, проводился в Швеции) и дважды Олимпийские игры – в 1960 и 1964 годах.

Эту замечательную актрису по праву называли «Ермоловой детского театра»: за свою долгую жизнь в искусстве она переиграла на сцене Центрального детского театра множество ролей мальчиков и юношей и почти столько же озвучила их на радио. И хотя лицо этой актрисы было известно не всем поклонникам ее таланта, однако голос знала вся страна. Для миллионов советских детей он значил столько же, сколько для взрослых голос Юрия Левитана.

Валентина Сперантова родилась 11 декабря 1904 года в городе Зарайске Рязанской губернии. Ее отец был секретарем уездного Съезда, мать домохозяйкой. В семье Сперантовых было одиннадцать человек, поэтому скромного жалованья отца едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Именно из-за непосильной ноши отец Валентины подорвал свое здоровье и скончался, когда ей было 10 лет. В те годы на плечи хрупкой Вали легли недетские заботы: она занималась хозяйством, ходила в магазин, возилась с малышами.

В семье Сперантовых издавна все увлекались театром и часто устраивали любительские спектакли для друзей и знакомых. Иногда эти представления давались в уютном садике при доме Сперантовых. Подмостки были сооружены под старой липой, и в этот импровизированный театр умещалось несколько десятков человек, которые рассаживались на скамейках или на специально принесенных с собой табуретках. Когда Валя была маленькой, она в этих спектаклях не участвовала, пребывая только в роли зрительницы. Но когда подросла, тут же влилась в домашний театр, играя в основном… мальчишек. Позднее это же амплуа станет определяющим и в ее взрослой актерской карьере: Сперантову даже будут называть «главным мальчишкой Советского Союза».

Однажды на спектакле домашнего театра побывали актеры Зарайского драмтеатра, которых искренне восхитила игра Валентины. После представления они предложили ей участвовать в спектаклях их театра. И, когда девушка согласилась, тут же ввели ее на роль Золушки. Валентина тогда еще училась в школе второй ступени.

В 1918 году судьбу Сперантовой круто изменила еще одна встреча. В их городе проездом оказался некий актер из Москвы, который, коротая время до поезда, зашел в их театр и, увидев игру Сперантовой, посоветовал ей ехать в столицу. «Здесь ваш талант пропадет», – сказал актер Валентине и дал свой московский адрес. Однако, когда спустя несколько месяцев Сперантова и в самом деле приехала в Москву и явилась к тому актеру, тот развел руками: мол, увы, ничем не могу помочь. Сперантова была в шоке и от пережитого разочарования заболела тифом. А когда выздоровела, твердо решила бросить театр и стать художницей. После чего поступила во ВХУТЕМАС. Но от судьбы ей уйти все равно не удалось. Около полугода она старательно рисовала пейзажи и натюрморты, но едва прочитала в газете о том, что открылась театральная студия «Молодые мастера», как немедленно отправилась туда поступать. И ее приняли с первого же захода, хотя Сперантова была среди абитуриентов самой молодой и самой маленькой.

За всю свою долгую актерскую карьеру этот человек сыграл всего лишь одну главную роль в театре и ни одной такой роли в кино. Но, даже несмотря на это, его знали и любили миллионы людей. Сам актер всегда признавался, что никогда не сожалел о том, что всю жизнь играл в эпизодах. «В них тоже кому-то надо сниматься», – говорил обычно он. В итоге по количеству эпизодических ролей, сыгранных им за полувековую карьеру в кино, его можно смело назвать «королем эпизода».

Николай Парфенов родился 26 июля 1912 года в деревне Сергеевы Горки Владимирской губернии в обеспеченной семье. Его отец был помощником капитана на пароходе, плававшем по Волге, мать домохозяйкой. После революции Парфенова-старшего назначили директором льномяльного завода в Коврове, однако в этой должности тот проработал недолго и вскоре скончался от внезапной болезни. На руках у неработающей матери осталось шестеро детей, старшему из которых едва исполнилось четырнадцать. Поскольку помощи ждать было неоткуда, на семейном совете было решено поднимать хозяйство собственными силами. Мать и двое ее старших сыновей, Борис и Николай, с утра уходили работать в поле, семилетняя дочь Антонина устроилась нянькой к соседке. Худо-бедно, но Парфеновы сумели перезимовать первую зиму, а потом их дела и вовсе пошли на лад: работа спорилась, хозяйство крепло. Так они жили несколько лет.

В самом начале 30-х в селе началось раскулачивание, и односельчане записали Парфеновых в кулаки. Это было верхом несправедливости, поскольку те наживали свое благосостояние собственным трудом, не используя никаких батраков. Но у них было слишком много завистников среди односельчан, поэтому их участь была предопределена: им грозила высылка. Чтобы спасти своих детей от нее, мать уговорила их разъехаться в разные стороны и устроиться у родственников. В итоге на торфоразработки выслали одну мать, а ее дети сумели спастись, перебравшись в Москву.

В столицу Парфеновы приехали, имея на руках пусть небольшие, но деньги. Однако надолго их хватить не могло, поэтому надо было идти работать. В итоге добытчиками средств стали братья Николай и Борис, которые устроились арматурщиками на завод «Серп и молот». А сестры должны были получить образование, поступив в разные институты. Потом они поменялись: сестры стали работать, а братья отправились грызть гранит науки в высших учебных заведениях. Так Борис поступил в областной пединститут имени Крупской, а Николай – в театральную студию при Театре имени Моссовета. И хотя актерские данные у него были не ахти какие, да и говорок был нечистый – он окал, – но экзаменационной комиссии Парфенов понравился. Он так заразительно читал своего любимого Маяковского, что сумел растопить суровые сердца экзаменаторов. Ему даже не дали дочитать до конца стихотворение и отправили из аудитории. Парфенов решил, что это провал, но ошибся: на следующий день ему позвонили из студии и сказали, что он принят.

Еще на первом курсе студии Парфенова стали привлекать к спектаклям в театре. Правда, это были не роли, а рольки – некоторые даже без слов. Но он и этому был рад и нисколько не переживал по этому поводу. Уже тогда в нем обнаружилось качество, которое на долгие годы станет определяющим в его актерской карьере: он будет радоваться любой, даже самой маленькой, роли, а по поводу отсутствия больших ролей ни разу не пожалеет. Парфенов и в театре сыграет всего лишь одну главную роль – Митрофанушку в «Недоросле», на заре своей карьеры, – после чего навсегда отойдет на второй план. И спустя годы будет признан на этом поприще одним из лучших – королем эпизода.

В знаменитом кинохите «Девчата» эта актриса сыграла жизнерадостную и очень благополучную героиню: у нее был любящий мужчина, хорошая работа, преданные подруги. После премьеры фильма актрисе прочили такую же счастливую судьбу и в реальной жизни. Но все вышло наоборот. В то время как все ее подруги по фильму «Девчата» благополучно устроились в жизни и в искусстве, эта актриса спустя десятилетие после выхода фильма на экран перешла в разряд маловостребованных актрис. А потом и вовсе пропала с экранов. И из жизни ушла первой из всех героинь легендарного фильма.

Люсьена Овчинникова родилась 10 сентября 1931 года. Ее отец был пограничником, поэтому семье часто приходилось кочевать по стране – они жили в Карелии, Грузии, Туркмении, на Украине. Так как в военных городках обычно фильмы показывали бесплатно, Люся часто бывала в кино – один фильм смотрела множество раз. Любимой ее актрисой стала Любовь Орлова. Она и родителям всегда говорила, что, когда вырастет, будет актрисой, как Орлова. Сама Овчинникова вспоминала об этом так: «Когда меня спрашивали, кем я хочу стать, я всегда говорила: Орловой. Я не была никогда красивой, а тогда меня стригли под мальчика, я носила чубчик. Такая маленькая, немножко раскосая, на китайчонка была похожа. Но я всегда думала, что стану знаменитой артисткой. И была уверена, что я буду жить в Москве, честное слово…»

Поскольку родители всегда воспринимали ее мечты стать актрисой с иронией, Овчинникова сильно переживала по этому поводу. Отец даже шутил, что поступление дочери в артистки равнозначно прыжку в стратосферу – столь же нереально. Но Овчинниковой тогда казалось, что к моменту окончания школы родители смирятся с ее желанием. Но она даже не догадывалась, какая трагедия ждет ее впереди.

Вскоре после войны, когда Овчинникова училась в старших классах, в их семье случилось несчастье – покончила с собой ее мама. Сегодня уже трудно установить, что стало поводом к этому шагу (женщина выпрыгнула из окна), однако после этого жизнь Овчинниковой стала еще горше. Отец постоянно пропадал на службе, а дочери запретил даже думать об актерской профессии. Но мечта стать знаменитой и сделать свою судьбу счастливой ни на секунду не оставляла Овчинникову. И когда летом 1949 года она наконец закончила школу, ее уже ничто не могло остановить. Она сбежала из дома, оставив отцу записку: «Милый папа, не сердись на меня. Если бы мама была жива, она бы меня поняла. Я должна уехать. Понимаешь – должна, чтобы стать актрисой. И это не прыжок в стратосферу, как ты говоришь. Для меня театр – главное. Целую. Люда». Отцу в итоге лишь осталось выслать дочери паспорт, поскольку, убегая, она не взяла с собой ни документов, ни денег.

Из Ашхабада Овчинникова приехала в Минск, где жила ее тетя. Там девушка собиралась поступать в театральный институт, но ей не повезло – в институте преподавание велось на белорусском языке, которого она не знала. Потерпев неудачу, Овчинникова какое-то время работала ученицей продавщицы в парфюмерном отделе универмага. Стояла за прилавком в синем халатике и набиралась актерского опыта: представляла себе, что она играет какие-то роли, общаясь с покупателями. Так пролетел год. Наконец летом 50-го Овчинникова отправилась искать удачу в Москве. И ей повезло – ее приняли в ГИТИС. По ее же словам: «На экзамен я надела какую-то красную ленту на голову и читала: „Что стоишь ты один на дороге…“ А меня подозвали из приемной комиссии и тихонечко спросили: „Из какой вы семьи, девочка?“ А я им тоже шепотом говорю: „Мы военные“. И меня взяли…»