Время – истинный судья поэта. Владимир Высоцкий прошел испытание временем. Четверть века минуло с тех пор, как страна простилась со своим Певцом. Но число тех, для кого его творчество не просто стихи, а жизнь и судьба, не становится меньше. Перед вами подробнейшая хроника жизни Высоцкого. День за днем, час за часом. Без купюр и без прикрас. Как и многие великие поэты, он рано надорвался. За этим, наверное, скрывается его подлинная сущность – не жалея себя, хриплым голосом кричать правду, недоступную многим. Он при жизни стал легендой, а после смерти перешагнул и эту ипостась. Стал просто частью души…
Часть первая
1938–1964
Владимир Семенович Высоцкий родился
25 января 1938 года
в Москве. Его родители – Нина Максимовна Серегина и Семен Владимирович Высоцкий – познакомились в 36-м, за два года до рождения Володи. Какое-то время жили в Новосибирске, а незадолго до появления на свет сына переехали в Москву, в коммунальную квартиру на Первой Мещанской, дом 126.
Где-то в полтора года у Володи сильно заболело горло. Сводили мальчика к врачу, и тот обнаружил увеличение миндалин. Их потом пришлось вырезать. Операция в общем-то легкая, но у Высоцкого она прошла тяжело – миндалины были такие большие, что даже стесняли ему язык. Но операцию он перенес хорошо.
Вспоминает Н. Высоцкая: «Володя был покладистым ребенком, без особых капризов. Я с работы звонила узнать, как идут дела, он сам подходил к телефону. Я спрашиваю:
– Что ты делаешь?
– Играю.
1965
Врастание Высоцкого в Таганку проходит столь успешно, что уже
в январе
его переводят из вспомогательного состава в основной. На душе у него радостно: кажется, впервые за долгие годы странствий по разным театрам он понимает, что нашел то, что надо.
Супруге Высоцкого начало нового года запомнилось иным: «За хлебом – очереди, мука – по талонам, к праздникам. Крупа – по талонам – только для детей», – вспоминает Л. Абрамова.
Помнится, и мне родители рассказывали об этих очередях, а я все думал, в какую же зиму это было? Оказывается, в 65-м. Родители вставали к магазину с раннего утра по очереди – пока один стоял, другой находился со мной дома. Магазин – старая булочная, известная еще с дореволюционных времен – находился на знаменитом Разгуляе, напротив МИСИ, того самого, где Владимир Высоцкий проучился полгода. Теперь на месте этой булочной стоит здание Бауманского райсовета.
И вновь воспоминания Л. Абрамовой: «И вот кончилась зима, и Никита выздоравливал, но такая досада – в этих очередях я простудилась, горло заболело. Как никогда в жизни – не то что глотать, дышать нельзя – такая боль. Да еще сыпь на лице, на руках. Побежала в поликлинику – думала, ненадолго. Надолго нельзя – маму оставила с Аркашей, а ей на работу надо, она нервничает, что опоздает. Володя в театре. Причем я уже два дня его не видела и мучилась дурным предчувствием – пьет, опять пьет…
Врач посмотрела мое горло. Позвала еще одного врача. Потом меня повели к третьему. Потом к главному. Я сперва только сердилась, что время идет, что я маму подвожу, а потом испугалась: вдруг что-то опасное у меня. И болит горло – просто терпеть невозможно. Врач же не торопится меня лечить – позвали процедурную сестру, чтобы взять кровь из вены. Слышу разговор – на анализ на Вассермана. Я уже не спрашиваю ничего, молчу, только догадываюсь, о чем они думают. Пришел милиционер. И стали записывать: не замужем, двое детей, не работает, фамилия сожителя (слово такое специальное), где работает сожитель… Первый контакт… Где работают родители… Последние случайные связи… Состояла ли раньше на учете… Домой не отпустили: «Мы сообщим… о детях ваших позаботятся… Его сейчас найдут. Он обязан сдать кровь на анализ…» Я сидела на стуле в коридоре. И молчала. Думать тоже не могла. Внизу страшно хлопнула дверь. Стены не то что задрожали, а прогнулись от его крика. ОН шел по лестнице через две ступеньки и кричал, не смотрел по сторонам – очами поводил. Никто не пытался даже ЕГО остановить. У двери кабинета ОН на секунду замер рядом с моим стулом. «Сейчас, Люсенька, пойдем, одну минуту…»
1966
Год начался с приятного события:
4 января
Высоцкий был приглашен дать концерт в Институт русского языка. Зал был полон, и сотрудники института слушали гостя затаив дыхание. Вспоминает О. Ширяева: «…Кофе для Володи налили в высокую и неустойчивую чашку. Он ее нечаянно опрокинул и залил новую и очень светлую шерстяную рубашку. Страшно огорчился: как же он будет выступать в таком виде. Пришлось петь в пиджаке, хотя в зале было жарко и душно, потому что народу набилось, как сельдей в бочку. А форточки мы вынуждены были закрыть, чтобы не мешал шум от троллейбусов и прочего транспорта.
Это был первый сольный и чисто песенный вечер Высоцкого, на котором мы присутствовали. Он сопровождал песни комментариями, разъяснениями и отвечал на вопросы. Исполнил
«Песню завистника»
,
«В госпитале»
,
«Песню про Сережку Фомина»
,
«Все ушли на фронт»
,
«Штрафные батальоны»
,
«Письмо рабочих тамбовского завода»
,
«Песню об очень сознательных жуликах»
и многое другое. Принимали с энтузиазмом.
Вернулись в комнату. Володя снял пиджак. Рубашка была почти насквозь мокрая, хоть выжимай. Мы решили не выпускать его, пока он не «остынет», но Володя и сам не хотел простудиться. Володя сказал, что обстановка, конечно, нервная. Кто-то отметил, что в зале был секретарь парторганизации. Но Высоцкий возразил, что секретари тоже разные бывают. И добавил, что, разумеется, не все можно петь, но ему страшно понравилось, как реагировал на песни и закрывался рукой один мужчина.
Потом Володя рассказал, что сейчас пишет большой цикл, около пятидесяти песен, о профессиях, там есть про химиков, про физиков… Мама сказала:
– Мы про физиков знаем.
1967
В первые же часы нового года Высоцкий «обкатал» на публике свои новые «нетленки» – песни
«Письмо в деревню»
и
«Ответ на письмо»
. Премьера состоялась в высотной «сталинке» на Котельнической набережной. Зрители – сплошь одни друзья и знаменитости: Всеволод Абдулов, Игорь Кохановский, Андрей Вознесенский, Майя Плисецкая и другие. Больше всего над песней хохотала Плисецкая: на строчке «был в балете – мужики девок лапают» она чуть со стула не упала. Не отставали от нее и другие: ржали так, что Высоцкому несколько раз приходилось прерывать пение и ждать, когда все успокоятся.
10 января
Высоцкий участвовал в спектакле «Добрый человек из Сезуана».
Спустя несколько дней Высоцкий уехал в Одессу досниматься в «Коротких встречах». Снимались эпизоды «комната Нади» и «новый дом».
17 января
Высоцкий был уже в Ленинграде – давал концерт в клубе «Восток». Там в тот вечер оказались киношники из съемочной группы фильма «Срочно требуется песня», которые сняли часть выступления Высоцкого на пленку, чтобы потом включить ее в фильм. Теперь эти кадры известны всем высоцковедам: на них он поет
«Парус»
.
На следующий день Всеволод Абдулов приводит Высоцкого к кинорежиссеру Геннадию Полоке, который на «Ленфильме» собирается снимать «Интервенцию» по пьесе Льва Славина. Полоке нужен актер на главную роль – одесского подпольщика Воронова, выдающего себя за Бродского, и Абдулов активно сватает на эту роль своего друга. Полока обещает подумать.
Вечером того же дня Высоцкий дает концерт в гостинице «Астория». Исполняет следующие песни:
«Парус»
,
«Песня о нечисти»
,
«Случай в ресторане»
,
«Вот – главный вход…»
,
«Меня замучили дела…»
,
«Пародия на плохой детектив»
и др.
1968
Начало года Высоцкий встретил ударно: играл в спектаклях, снимался в кино. Так, уже
1 января
он участвовал в утреннем спектакле «Антимиры». О том, как ему, да и другим актерам, было тяжко играть этот спектакль, лучше не вспоминать.
3 января
Высоцкий вышел на сцену родного театра в спектакле «Павшие и живые».
11–12 января
на «Мосфильме» Высоцкий работал на съемочной площадке фильма «Служили два товарища». В мосфильмовском павильоне № 10, в декорации «гостиница „Париж“ в Севастополе», снимался эпизод, где Брусенцов, застрелив по ошибке своего приятеля, молоденького адъютанта генерала Миронова Сережку Лукашевича (эту сцену снимут позже), беседует с врачом Сашенькой (Ия Саввина). В эти же два дня Высоцкий усиленно репетировал будущий эпизод – с конем Абреком. Конь попался покладистый, и больших трудностей в общении с ним у актера не возникало.
11 января
появилась одна из первых обширных публикаций о песенном творчестве Высоцкого, которая когда-либо выходила на просторах необъятной страны. Статья называлась «Толпа послушна звонким фразам…», была опубликована во владивостокской газетой «Ленинец» и принадлежала перу Владимира Попова. Приведу лишь некоторые отрывки из этой обширной публикации: «В последнее время на „длинной дистанции“ династии „трагических клоунов“ выделился новый лидер – Владимир Высоцкий. Современный уровень развития техники магнитофонной записи позволил ему достичь такого уровня популярности, о котором даже и не мечтали ни Саша Черный, ни Игорь Северянин…
В своих лучших песнях Высоцкому иногда удается, изложив довольно сложные проблемы предельно простым способом, достичь тонкой иронии над обывателем, издевки над стереотипами мышления. К сожалению, это получается у Высоцкого очень редко, значительно чаще он просто впадает в плоский примитивизм, усиливая его своей всеобщей стилевой эклектикой и дилетантизмом. (
«Если б водка была на одного»
,
«Христос»
,
«Зачем мне считаться шпаной»
и др.).
Часть вторая
В те июльские дни 1980 года власть сделала все от нее зависящее, чтобы смерть Владимира Высоцкого прошла незамеченной. Ничто, по ее мнению, не должно было омрачить грандиозный праздник спорта, который проходил в Москве. Тем более если это смерть «бунтаря и пьяницы» Высоцкого. Этим и объяснялось, что только несколькими строчками мелким шрифтом, напечатанными в газетах «Вечерняя Москва» и «Советская культура», были отмечены смерть и похороны Владимира Высоцкого.
Валерий Золотухин в те дни записал в своем дневнике: «Вражеское радио ежедневно делает о нем часовые передачи, звучат его песни. Говорят и о нашей с ним дружбе… У нас же даже приличного некролога, даже того, что мы редактировали у гроба, не поместили. Господи! Да куда же ты смотришь?..
Марина просила его сердце с собой во Францию… Любопытно, а вдруг вырезала и увезла? Ведь врач-то был при ней… Но и родители смотрели в оба».
Не успела остыть земля на могиле поэта, как в Театр на Таганке потянулись первые поклонники его творчества: они несли в театр те немногочисленные материалы и документы о нем, что были напечатаны в средствах массовой информации при жизни Высоцкого. Тогда и возникла идея создания при театре музея-клуба Владимира Высоцкого.
Тогда же Марина Влади написала на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева письмо с просьбой отдать кооперативную квартиру на Малой Грузинской, 28, в которой последние пять лет они жили с Высоцким, его матери Нине Максимовне, а ее квартиру передать детям поэта. Эта просьба была удовлетворена.
