Вторая мировая война… По злой иронии судьбы, в одной лодке посреди океана оказываются два офицера враждующих армий: немец и американец. Надежд на спасение никаких – стоит полный штиль, нет еды и пресной воды. Каждый час неминуемо приближает страшную и мучительную смерть, и встречать ее заклятые враги вынуждены вместе…
Проза Йенса Рена держит читателя в напряжении с первой до последней страницы, ведь автор, бывший командир подводной лодки, сам пережил подобную ситуацию. За глубокий драматизм и жесткую откровенность критики называют книгу «бунтарской, циничной и… гениальной».
1
Зыбь полностью улеглась. Солнце нещадно жгло неподвижный океан. Над горизонтом стояла легкая дымка. Надувную лодку незаметно сносило течением. Однорукий неотступно следил за линией горизонта. Другой спал.
Горизонт был чист.
ЕСЛИ РУКА НЕ ПОЛУЧАЕТ БОЛЬШЕ ПИТАНИЯ ОТ ТЕЛА, КОЖА отмирает: она начинает мокнуть, становится студенистой и покрывается пятнами. Тут уж нужно оперировать, и как можно скорее. Поскольку крупные кровеносные сосуды сжались при ранении, кровотечения ожидать не приходится. Из раны торчит расщепленный, неровный обломок кости: самый настоящий огнестрельный оскольчатый перелом. В принципе это довольно просто: круговым разрезом отрекаются оставшиеся мышцы, и вот рука уже отделена. Обрубок перевязывается половиной майки и, конечно, начинает нарывать. Остатки мышц тоже меняют цвет, в основном на серый и зеленый. Боли временами сильные. Лимфатические узлы краснеют и становятся размером с куриное яйцо. Бешеный пульс и озноб, короткое дыхание и сухой язык. Так все и идет. Тут вряд ли что можно сделать.
– Дай мне еще виски, все равно скоро конец, – сказал он. – И выброси наконец руку за борт.
2
Однорукий был мертв. Совершенно мертв. Сердце его больше не билось. Пульс остановился. И уже было не важно, какой он – 120, 130 или 146 ударов. Частота пульса перестала иметь значение. А что такое число само по себе? Если нет того, что можно сосчитать? Или считать просто так, безо всякой предметной субстанции?
Другой размышлял и пока еще ничего не знал о том, что его ждет впереди. Но он чувствовал, что что-то назревает. Вот там лежал мертвый, а здесь занимался новый день; мертвый лежал там, температура воздуха пока еще была приятной.
Однорукий умер. Он должен был умереть, раньше или позже, из-за руки. Но Другой был здоров – ни пуль, ни ранений. Только немножко жажда. А что это по сравнению с судьбой Однорукого? Ничего. Все в порядке. Так что изволите! Когда-нибудь да прилетят самолеты, а может быть, даже появится подлодка.
Солнце вышло из-за горизонта, и горизонт был чист.
