Ольга Рыкова
Шумерские таблетки для поэта
Высокое косноязычье студент-профессора Владимира Шилейко.
В узких кругах Владимир Казимирович Шилейко был известен как прекрасный ассириолог, автор книги "Вотивные надписи шумерийских правителей" (1915 г.) и "тайный соавтор" перевода знаменитого вавилоно-аккадского эпоса "Гильгамеш" (1919 г.); в более широких -всего лишь как второй муж Анны Ахматовой. Поэт Шилейко остался в серебряновечных воспоминаниях и разделах "Шуточное. Коллективное" чужих собраний сочинений. Собственного сборника стихов, который он и за сборник-то не считал, скромно назвав его "Пометки на полях", издать Вольдемару Казимировичу так и не удалось. По самой простой для России причине - перемене государственного строя. Чудом сохранившийся и найденный в архиве Михаила Лозинского сборник этот увидел свет только в нынешнем году - почти в том самом, задуманном Шилейко, виде.
Владимир Шилейко был плоть от плоти Серебряного века, века, перемешавшего и слившего в одно целое точную, узконапраленную науку и легкую, развлекательную поэзию, "апокалиптическое" богословие и общества "по обучению писания стихов". При слове "ассириолог" мы представляем себе почтенного ученого мужа, просиживающего дни и ночи с библиографиями и шумерскими таблетками (то есть табличками с древними клинописными текстами). А вот Георгий Иванов, мастер "разоблачительства званий", писал о всемирно известном ассириологе, члене Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины, действительном члене Российской академии истории материальной культуры, профессоре Петроградского археологического института и т.д и т.п. В.К. Шилейко следующее: "...в Петербурге в египтологическом кабинете университета знали студента Шилейко. Вечного студента (Шилейко так и не закончил университет. - О.Р.), который не сдает зачетов, унес на дом и прожег пеплом от трубки музейный папирус, которого из студенческого общежития хотят выселить. Каждую ночь он, вопреки правилам, возвращался на рассвете, нередко пьяный..." К сожалению, даже от "подвижного", живого и персоналистичного Серебряного века в памяти нашей остались лишь закостеневшие, неподвижные образы: медитативный Блок в лунном сиянии, бесстрашный Гумилев у расстрельной стены, отверженные и нищие поэты-эмигранты... Шилейко остался ассириологом и мужем - и то, конечно, далеко не для всех. Как трудно представить себе Блока, играющего в комедийном спектакле, так уже почти и не верится, что Шилей, человек с удивительным и заразительным чувством юмора, придумал шуточную форму стихосложения под названием "жора": в каждой строке такого "произведения" должно было присутствовать сочетание слогов "жо-ра" - как в слове "тамбурмажора" или на стыке "ужо рассвет". Чтобы написать "жору", надо было испрашивать разрешения Вольдемара.