Рецензенты: кандидат военных наук П. Ф. Шкорубский, кандидат исторических наук В. И. Ежаков, начальник группы отдела печати Главного политуправления Советской Армии и Военно–Морского Флота полковник М. А. Меньшов

Художник Р. В. Левицкий

© Краснодарское книжное издательство, 1981

Где не было тыла» — книга о времени трудном и суровом. Ее написал человек, многое испытавший.

Ветеран партии, активный участник гражданской войны, партийный работник, защитник Севастополя, подпольщик ряда фашистских лагерей, А. Е. Рындин всю свою сознательную жизнь сражался за Советскую власть, всегда находясь там, где не было тыла.

С победой Советской власти на Кубани восемнадцатилетний Асексей Рындин участвует в формировании красно, гвардейского отряда в станице Чамлыкской, вскоре вступает в ряды ленинской партии, принимает участие в героическом походе 11‑й Северо–Кавказской армии через астраханские степи. Затем направляется в Новороссийск, занятый деникинцами, для подпольной работы. В 1920 году окончилась гражданская война, но для чекиста А. Е. Рындина борьба с контрреволюцией продолжается. В последующие годы он приобретает специальность агронома и трудится на поприще виноделия.

Мирные планы А. Е. Рындина, как и всех советских людей, были нарушены вероломным нападением гитлеровской Германии на нашу Родину. Он скова надел шинель и встал в строй. Его назначают комиссаром формировавшегося кавалерийского полка. Затем Рындин сопровождает тысячу кубанских добровольцев, отправляющихся в осажденный гитлеровцами Севастополь.

Трудные дни переживали мужественные защитники города. После того как советские войска в мае 1942 года потерпели поражение на Керченском полуострове и в районе Харькова, немецко–фашистское командование осуществило ряд наступательных операций в районе Севастополя и на некоторых других участках советско–гер. майского фронта. Против войск Севастопольского оборонительного района, насчитывавших 106 тысяч человек, 606 орудий, 918 минометов, 38 танков и 116 самолетов, в начале июня противник сосредоточил превосходящие силы: 204 тысячи человек, более 2000 орудий и минометов, в том числе несколько десятков батарей тяжелой и сверхмощной артиллерии, 450 танков и около 1060 самолетов.

В одну из темных декабрьских ночей 1941 года от Новороссийского причала отошел теплоход «Абхазия», на котором разместилась тысяча кубанских добровольцев. До полуночи люди осваивались с новой обстановкой. Рейс был особенный! И это ощущали все.

Когда разговоры и голоса моих спутников стихли, уставшие люди заснули, я вышел на палубу. Зимняя ночь была непроницаема. Ни звездочки, ни огонька на далеком берегу.

Мекензиевы Горы — так называется плато, расположенное восточнее Севастополя. Одетые лесом — дубом, карагачем и прочей растительностью, распространенной по всей южной части Крымского полуострова, они в любое время года красивы.

Здесь держал оборону наш полк, входивший в третий сектор оборонительного кольца Приморской армии. В Краснодаре, в составе народного ополчения, мы в основном занимались учебой и даже несли службу по охране города, многие из нас были свидетелями налетов вражеских самолетов. Но каждый знал, что час отправки на настоящий фронт все равно придет.

Мекензиевы Горы стали для меня местом проверки воинского мастерства, твердой воли, мужества. Сюда, к Севастополю, где каждый камень был обагрен кровью наших предков, где родилась былинная слава русского солдата, мы прибыли по зову сердца, со страстным желанием грудью закрыть путь врагу к святым берегам Черноморья.

Майор К. С. Шейкин, командир второго батальона, высокий, грузный в свои сорок лет, встретил меня радушно. Улыбаясь, он сжал своей мощной ладонью мою руку:

— Наконец–то подвезло. Вот наш блиндаж, земляные нары, телефон, а после чая я вас познакомлю с комсоставом рот…

Лагерь проснулся, когда утренний туман уже рассеялся. С трех сторон от нас, мы это знали, располагался враг, и нужно было быть настороже. Примерно в трехстах метрах впереди находилась высота 157,5.

Командиры батальонов и рот собрались на совещание. Майор В. И. Гальченко, суровый и малоразговорчивый офицер из старых кадровиков, смотрел в сторону «заветной» высоты и спокойно курил. Его комиссар, старший политрук П. В. Новиков, невысокий светловолосый весельчак, был на этот раз серьезным.

Рядом со мной стояли командиры рот второго батальона Н. Н. Свободный и В. И. Соляник, тут же находились и политруки подразделений. Эта встреча не была совещанием — просто заместитель командира полка Л. М. Субботин должен был объявить боевой приказ: перед решительным наступлением двумя ротами овладеть сначала стоящей на пути к высоте 157,5 возвышенностью, а затем с ходу захватить саму высоту.

Через пять минут командиры разошлись по своим подразделениям. Ко мне подошли Нина Онилова и Катя Коваль. Нина, съежившись от утренней прохлады и пряча в варежку вздернутый красный носик, посматривала настороженно по сторонам. Катя, молодая, стройная, общительная, независимо стояла рядом.

— Холодно, товарищ комиссар, — сказала она, потирая ладони.