Гарольд Ши и профессор Рид Чалмерс попадают в мир, где события Вергилиевой «Энеиды» — не миф, но реальность. Они оказываются в Карфагене, как раз тогда, когда там же оказался и Эней с троянцами. Царица Дидона, как и положено, влюбляется... но преградой её любви — воля богов. Как повернутся события — будет ли всё полностью «по мифу», или жизнь в очередной раз докажет, что она непредсказуема и не подчиняется никаким «сценариям извне»?
1
На этот раз во время перемещения из одного мира в другой цветовые пятна, в великом множестве возникавшие вокруг, почему-то меняли цвет. Сначала они были нежно-голубыми и давали отдых глазам, как это бывает при взгляде на безмятежно чистое небо на исходе спокойного летнего дня. Однако продолжалось это недолго. На голубом фоне замелькали пурпурные отблески, в которых чувствовалось нечто зловещее. Пурпурный цвет сменился кроваво-красным, а затем перешел в огненный, желто-оранжевый, и сразу стало
жарко
. Они обнаружили, что стоят на широком тротуаре, а желтые пятна сливаются в пламя, которое на сотни футов простирается к небу. От этого им стало еще жарче.
Даже сквозь рев пламени они расслышали какой-то неземной визг, протяжный гул, странные звуки, какие может издавать лишь привидение-плакальщица
[1]
, попавшая в циркульную пилу. На несколько мгновений эти душераздирающие вопли перекрыли грохот разваливающегося здания. Они находились в городе, а город был охвачен огнем.
Ши посмотрел наверх.
— Бомбардировщиков вроде не видно. — Другую причину этих массовых разрушений назвать было просто невозможно.
— Похоже на то, — ответил Чалмерс. — Здешний уровень развития техники не допускает мысли об их появлении. Взгляните-ка туда. — Он указал на дальний конец огромной площади, простиравшейся под ними. Там мужчины, размахивавшие длинными бронзовыми саблями и непомерной длины копьями, окружили сотни женщин и детей, согнанных в какой-то загон, полный мебели, ковров, драпировок, предметов утвари из золота и серебра, светильников и треножников из бронзы, цепей, статуй, винных кувшинов, мозаичных панно из слоновой кости, сундуков, — всего этого хватило бы для открытия огромного супермаркета дорогих вещей. Именно оттуда доносились эти нечеловеческие вопли, издаваемые несчастными женщинами. Они рвали на себе волосы, раздирали одежды, царапали ногтями лица. Они вопили главным образом для того, чтобы продемонстрировать охватившие их страх и горе, но то, как они делали это, наводило на мысль, что все это было несколько преувеличенным даже на фоне такой ужасной катастрофы.
2
— А как вы думаете, док, удается вам хоть как-то воспользоваться своими магическими способностями? — спросил Ши, искренне полагая, что Чалмерсу это удастся. Толпа троянских беженцев достигла Антандра
[16]
, расположенного у подножия Иды
[17]
, и остановилась там для постройки кораблей, чтобы плыть на них в западном направлении. Среди беженцев было немало мастеровых, но даже знатные люди, казалось, не гнушались работать руками — правды, лишь в тех случаях, когда работа была связана с оружием, лошадьми или кораблями. Они валили деревья, пилили их на доски для обшивки и брусья, из которых, словно по волшебству, вытесывались ребра и шпангоуты; мастеровые работали так же, как герои воевали, проявляя невиданную смекалку и веру в свои силы.
Даже в гуще всей этой легендарной деятельности находились такие работы, которые могли бы выполнить совершенно не знакомые с ремеслами и не приспособленные к физическому труду люди. Одной из подобных работ было кипячение смолы и переноска чанов, наполненных ею, к остовам строившихся кораблей. Именно этим и поручено было заниматься Чалмерсу и Ши. Троянцы, видимо, полагали, что путешественники были годны лишь для такой работы, грязной и неприятной. Гарольд постоянно размышлял о том, каким образом можно было бы поднять их престиж в среде беженцев, что было особенно важно, если им предстояло странствие по Средиземному морю. А между тем число людей, которые с нетерпением ждали момента отплытия, все увеличивалось, поскольку все больше скитальцев из разграбленной Трои и окрестных селений стекалось в лагерь беженцев. Постройка примерно дюжины кораблей уже близилась к завершению, но множество судов еще строилось или только закладывалось.
— Мне думается, я смогу что-нибудь сделать, — ответил Чалмерс. — Разумеется, это непросто. На людей из этих мифов не столь сильно действует механический вид магии, с которым мы встречались повсюду; использование заклинаний и церемониальных обрядов для них в большей мере связано с научным знанием, даже если правила, по которым они совершаются, кажутся им не строгими, а произвольными.
— Ну и что? — нетерпеливо спросил Ши.
Чалмерс проигнорировал нетерпение коллеги и лишь отложил в сторону палку, которой размешивал вонючую смолу, кипевшую в котле. Он устало опустился на плоский, удобный для сидения камень и обтер влажный лоб рукавом, превратившимся в лохмотья. Они оба уже давно сменили свои одеяния, в которых прибыли из шестнадцатого века, на туники, сотканные местными ткачами.
