Все, что у него осталось, — это сны. Без них он был один, всегда и неизменно один. Первые сто лет одиночества он жил благодаря своей надменности и норову. И того и другого хватало с избытком.

Следующие сто лет он провел с чувством горечи. Это чувство пузырилось и вспенивалось у него внутри, как одно из тех таинственных снадобий, которые варил он сам. Но вместо того, чтобы исцелять, оно служило, скорее, своего рода топливом, побуждающим его двигаться от дня к ночи, от десятилетия к десятилетию.

В третьем столетии он впал в отчаяние, и его охватило чувство жалости к себе. От этого он стал плохим компаньоном, даже для себя самого.

Его упрямство было таким, что прошло четыреста лет, прежде чем он начал строить себе дом, изо всех сил стараясь находить удовольствие, красоту, удовлетворение от своей работы и своего искусства. Понадобилось четыреста лет, чтобы гордость его уступила место признанию того, что он мог быть — возможно, лишь слегка и только частично — ответственным за то, чем он стал.

И все же заслужили ли его действия столь сурового приговора Хранителей? Заслуживала ли его ошибка, если это действительно была ошибка, столетий заключения, лишь с одной-единственной неделей настоящей жизни в каждые сто лет?

Предполагалось, что это будет отпуск. Предполагалось, что он будет веселым, расслабляющим, познавательным времяпрепровождением. Никто не ожидал, что случится что-то ужасное. Нет, нет, «что-то ужасное» — это преувеличение. Хотя и небольшое.

Свирепая летняя гроза, незнакомая дорога, извивающаяся сквозь темный лес, в котором деревья стояли великанами, укрытыми в доспехи мглы. Такие вещи не могли внушить ужас Кейлин Бреннан из рода Бреннанов из Бостона. Она была сделана из прочного материала. О чем твердо решила напоминать себе каждые десять минут, изо всех сил пытаясь удержать взятую напрокат машину в грязной канаве, в которую превратилась дорога.

Она была женщиной практичной. Решение стать такой вполне осознанно и отчетливо было принято ею еще в двенадцатилетнем возрасте. Полеты фантазии, романтические мечты, глупые поступки — это не для Кейлин. Тогда она увидела — видела это и сейчас, — как подобные занятия привели ее очаровательную, обожаемую и запутавшуюся в своей жизни мать к большим проблемам.

Финансовым проблемам. Юридическим проблемам. Проблемам в отношениях с мужчинами.

Поэтому Кейлин стала взрослой в двенадцать лет и такой оставалась поныне.