Город Цветных Ленточек — небольшой и очень уютный городок. В нем можно увидеть много интересного: белые дома с зелеными и голубыми ставнями от солнца, маленькую площадь с фонтаном посередине и высокую колокольню, на верхушке которой примостился железный петушок-флюгер. Но самое главное, Город Цветных Ленточек — это родной город Ромпетаконеса и Асулиты.

Кто такие Ромпетаконес и Асулита?

Мальчик и девочка, брат и сестра.

Ромпетаконес на два года старше Асулиты. Образцовым ребенком назвать его нельзя. Ведет он себя не то чтобы совсем плохо и не то чтобы совсем хорошо, а скорее средне. В общем, это добрый мальчик, который все же не прочь и поозорничать, никому не причиняя зла.

На голове Ромпетаконес носит соломенную шляпу с зеленой лентой и узенькими полями. Для пущей красоты он заткнул за ленту вилку — вместо птичьих перьев, которыми украшают иной раз свои шляпы взрослые.

Так вот, друзья мои, как я уже вам говорил, Ромпетаконес не из тех мальчишек, которые швыряют камнями в уличные фонари и разоряют птичьи гнезда. Правда, и он не прочь налить воды в проколотый мячик и, когда подойдет кто-нибудь из приятелей, сжать резину, чтобы из дырочки прямо им в лицо неожиданно брызнула струйка. Мальчик он, конечно, проказливый и озорной, однако и хорошего в нем немало.

А теперь послушайте, какая история вышла у Ромпетаконеса с доном Вихрем: давайте назовем так ветер — этого беспокойного невидимку, который носится туда и сюда и знай себе дует на все, что ему попадается на пути, — на людей, на деревья, на оконные стекла, тут уж он долго не разбирается.

Так вот, однажды дон Вихрь явился в Город Цветных Ленточек, то есть, попросту говоря, в родном городе Ромпетаконеса поднялась буря. И, само собой понятно, как только дон Вихрь появился, он первым делом сорвал с трех прохожих шляпы. Шляпы покатились по улице с такой скоростью, словно они велосипеды на гонках, а за ними со всех ног побежали их хозяева. Потом дон Вихрь подхватил бумажки с тротуара и нарисовал ими в воздухе что-то похожее на улитку, а затем разбил стекла в восьми окнах подряд. Звон при этом раздался такой, будто он сыграл на них гамму: «до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до».

В заключение дон Вихрь растрепал деревья и женщин и вывернул наизнанку несколько зонтиков.

Так он резвился и безобразничал весь день. А когда наступила ночь, дон Вихрь вдруг застонал и заплакал, да так жалобно: «Айййй!.. Ойййй!.. Уйййй!.. Ууууу!..».

Так вот, друзья мои, в школе-интернате Города Картонных Лошадок, где один год жил и учился Ромпетаконес, все воспитанники, прежде чем войти в спальню, должны были разуться и оставить свои башмаки в коридоре.

Делалось это ради чистоты. Но из-за такого правила коридор, в который выходили двери спален, выглядел по ночам очень забавно. По каждую его сторону тянулся длинный-длинный ряд башмаков разной величины. Они стояли парочками и напоминали братьев-близнецов. На ночь свет в коридоре выключался, и в темноте казалось, будто башмаки хитро притаились и замышляют какие-то проказы.

Но на самом деле вели они себя очень спокойно — ни тишины, ни порядка не нарушали. Правда, иной раз перекинутся между собой словечком-другим, что верно, то верно, но совсем тихонько, шепотом. Директору интерната даже и в голову не приходило, что башмаки по ночам болтают.

Так бы оно и шло дальше, не брось один из мальчиков на пол в коридоре скомканный листок черновика. С этого круглого, как мяч, комка бумаги все и началось.

Упал он прямехонько перед правым башмаком Ромпетаконеса. А Ромпетаконес, надо вам сказать, считался во всем интернате лучшим левым крайним интернатской футбольной команды. И вот когда в коридоре, где стояли двести пар башмаков, наступила глубокая тишина, правый башмак упомянутого чемпиона не удержался от соблазна и легонько наподдал носком по комку.

Так вот, друзья мои, это одна из самых страшных историй, случившихся в жизни мальчика по имени Ромпетаконес. А страшная она потому, что речь в ней пойдет о войне, которую Ромпетаконес вел с зонтиками.

Однажды Асулита поручила брату купить метелку из перьев, чтобы обметать пыль. На улице в тот день шел дождь, и Ромпетаконес взял с собой из дому зонт с ручкой в виде забавной собачьей головы. В то время было модно делать зонтикам ручки в виде головы. Головы были из пластмассы, металла или дерева и самые разнообразные: человечьи, гусиные, кошачьи, лягушачьи. Встречались даже головы чертенят и ведьм.

Вот пришел Ромпетаконес в лавку, поставил мокрый зонтик в уголок, выбрал себе метелку и направился к кассе — платить. В ту самую минуту, когда он отсчитывал кассирше деньги и был больше всего занят, зонтик с собачьей головой вдруг шмыг в раскрытую дверь и поскакал по улице, да так быстро, ни за что не догнать! Он все скакал и скакал на остром своем кончике, вытянув вперед морду, и, что всего хуже, лаял на скаку пренахальнейшим образом: «Гав, гав! Гав, гав! Гав, гав!»

Такого насмешливого гавканья бедный Ромпетаконес еще ни разу на своем веку не слышал. Он мчался за беглецом, кипя от злости, и грозил ему единственным своим оружием — метелкой. Ведь ничего другого у мальчика не было: ни ружья, ни пулемета, хотя бы самого захудалого.

Кончилось тем, что зонтик исчез вдали на повороте дороги, а несчастный Ромпетаконес, совсем выбившись из сил, вернулся домой чуть ли не в слезах.

Так вот, друзья мои, речь опять пойдет о мальчике Ромпетаконесе и его сестричке Асулите. Лет им в ту пору минуло: ему — двенадцать, а ей — девять, и были они хорошими, веселыми детьми… правда, немножко озорными, особенно мальчик.

Но вот однажды утром Асулита проснулась грустная-грустная и совсем больная. Пришлось вызвать к ней доктора.

Доктор, у которого были белые волосы, синий костюм и желтый автомобиль, посмотрел у Асулиты глаза, язык, пощупал пульс, послушал, как она дышит, и сказал:

— Положение серьезное. Ребенок болен хандриной. Мы, медики, еще называем эту болезнь «глупой печалью». Чтобы она не обострилась, надо непременно развеселить больную. Если вам это удастся, девочка опять станет румяной, как яблочко, и веселой; если же нет, то всю свою жизнь будет бледной, унылой и плаксивой, как старый, мокрый носок, который повесили на веревку сушиться.

Родители очень обеспокоились. Чтобы рассмешить девочку, мама даже надела на себя картонный нос с усами, какие надевают во время карнавала, а папа нахлобучил на макушку мамину шляпку, но Асулите только сделалось стыдно, что у них такой несуразный вид, и она заплакала еще неутешнее.