Независимая красавица Алекса, как в клетке, запертая в чопорных гостиных колониального высшего общества на Цейлоне, в романтическом порыве едва не дала себя соблазнить привлекательному незнакомцу, а спустя несколько дней с ужасом обнаружила, что неведомый обольститель — местный «светский лев», искатель приключений Николас де ла Герра! Напрасно пытается Алекса сделать вид, что не узнала его, — многоопытный Николас твердо намерен продолжить приятное знакомство…
ЧАСТЬ I
Глава 1
В этот пронизанный палящим солнцем августовский полдень жара в Коломбо, главном городе британской колонии Цейлон, казалась особенно невыносимой. Пока экипаж трясся и громыхал по новой, недавно проложенной улице, Алекса Ховард потихоньку расстегнула еще одну пуговицу на лифе платья, радуясь, что тетя Хэриет заснула и не видит этого.
Конечно, в глубине души мнение тетушки ее уже не очень беспокоило. Она чувствовала, как ручейки пота стекают у нее по спине и груди. «Как это ужасно, — возмущенно думала она. — Почему женщины обязаны следовать английской моде в этом жарком тропическом климате!» Для такой жары куда более подходит простой наряд местных сингальских женщин — кусок хлопчатобумажной ткани, дважды обернутый вокруг талии и завязанный узлом на бедре, а сверху лишь очень короткий лиф, едва прикрывающий тело. Когда Алекса была дома одна, она обычно так и одевалась. Но сейчас в Коломбо, за много миль от относительной прохлады родных холмов, она была затянута в стальной корсет, который врезался ей в тело, а нижние юбки, казалось, совсем задавили ее.
Услышав громкое цоканье копыт по другую сторону экипажа, Алекса с сожалением подумала, что тоже могла бы совершить это путешествие верхом на лошади, надев лишь легкие бриджи вместо этого ужасного платья. Она знала двух молодых офицеров, которые вызвались сопровождать их в этой поездке, а те, в свою очередь, были прекрасно осведомлены, что Алекса ездит верхом и стреляет куда лучше, чем они. Разве не доказала она это три недели назад во время охоты на диких кабанов в Хортон-Плэйнс! Как тогда было прохладно! Она вспомнила, как свежий ветерок обдувал лицо и как в ней росло чувство возбуждения и восхищения погоней, когда она старалась не отстать от мчащихся впереди собак. Это было ощущение опасности, которое всегда присутствует на такой охоте. Ну почему она не родилась мужчиной вместо своего брата Фредерика, который не терпит грязи и бледнеет при виде крови? Он предпочитает читать книги и часами играть на пианино, вместо того чтобы наслаждаться тем, что жизнь предлагает мужчинам.
А что знает Фреди о делах на кофейной плантации?! Алекса начала энергично обмахиваться новой шляпой, которую она категорически отказывалась надевать вплоть до сегодняшнего дня. «Я замещаю папу во всем, когда он уезжает, я знаю, как вести бухгалтерские книги и как беседовать с управляющими на плантациях, и… и они уважают меня, несмотря на то, что я женщина! Фреди даже не пытается заняться делами, хотя со временем это ему обязательно пригодится, а мама слишком уж нянчится с ним!» Но тут, почувствовав себя виноватой, Алекса отбросила подобные мысли. Она вспомнила, как много значит для бедной, потерявшей троих детей матери ее единственный сын. Вот и сейчас не мама, а тетя Хэри сопровождает ее на бал к губернатору. У Фреди лихорадка, так… небольшое недомогание, но, конечно же, мама даже помыслить не может о том, чтобы оставить его! Она была ужасно занята, давая указания повару, как приготовить свежий чай для Фреди, когда Алекса, сопровождаемая тетушкой Хэриет, уезжала в пять часов утра из дома.
— Желаю тебе хорошо провести время, дорогая, — сказала мама незадолго до отъезда. — Постарайся почаще улыбаться и быть поприветливее. Это так любезно со стороны губернатора и миссис Маккензи, что они пригласили тебя погостить в королевском доме… Действительно, это большая честь, дорогая, и я думаю, мы оба, и папа и я, сможем гордиться тобой. Знаешь, возможно, ты встретишь там приятного молодого человека и…
Глава 2
Только когда они оказались в своих комнатах и закрылась дверь за последним слугой, Алекса смогла вновь расслабиться. Ей казалось, что ее лицо задеревенело от необходимости постоянно улыбаться и говорить лживые, неискренние комплименты. Слава Богу, они могут отдыхать всю вторую половину дня и она, наконец, избавится от этого обтягивающего платья, которое уже успела возненавидеть, от всех этих нижних юбок и жуткого корсета, который не давал ей дышать.
— О! Наконец-то! Тебе понравилось, как я себя вела? Но я боюсь, что больше не смогу вынести ни минуты, нет, даже ни секунды в окружении всех этих лицемеров! Как бы я хотела вырваться отсюда! Слава Богу, здесь прохладнее… Мне уже казалось, я начинаю задыхаться. Еще несколько минут, и я бы…
Следуя привычке всегда держать себя в руках, Хэриет спокойно встретила вызывающий взгляд Алексы:
— Дорогая, тебе не кажется, что ты уже вышла из того возраста, когда можно позволить себе капризничать и устраивать истерики? Я горжусь тем, как ты себя вела сегодня, и уверена, твое поведение и дальше будет соответствовать тому представлению, которое сложилось о тебе у губернатора и его супруги благодаря сэру Джону. Надеюсь, ты не станешь разочаровывать людей, так верящих в тебя?
На какую-то долю секунды Алекса замерла в нерешительности, сама еще толком не зная, возмутиться ей или промолчать. Но затем, к удовольствию Хэриет, плечи ее опустились, а изящные пальцы, только что судорожно сжимавшие ненавистное платье, разжались.
Глава 3
Алекса никогда не могла быстро заснуть, обычно она вертелась до полного изнеможения, лишь тогда веки ее тяжелели и она проваливалась в сон. Правда, потом она спала глубоко и безмятежно, как ребенок. Были периоды, когда она целыми неделями нормально не спала, лишь дремала час-полтора днем и часа четыре ночью. Всегда очень подвижная, Алекса, казалось, жила на одних нервах и вела себя достаточно безрассудно, каталась ли она верхом или охотилась со сворой гончих. Она предлагала молодым офицерам, жившим неподалеку, устроить скачки с препятствиями или на спор поохотиться на свирепого дикого зверя. Она сама была похожа на молодое сильное животное; казалось, ничто не могло утомить ее, пока в один прекрасный момент она не начинала раздражаться по любому поводу и беспричинно на всех кричать, а затем запиралась в своей комнате «для медитации».
Хэриет, хорошо знавшая Алексу, в таких случаях заходила к ней в комнату лишь часа через два. К этому времени Алекса обычно засыпала, иногда прямо за столом, а иногда даже на полу. Ее сон в такие моменты больше походил на транс. Хэриет относила девушку в постель и оставляла с ней няню-туземку, которая сидела не двигаясь рядом с Алексой все время, пока та спала, — часов двенадцать, восемнадцать, а то и больше.
— Я чувствую себя заново родившейся! — смеясь и довольно потягиваясь, говорила Алекса, проснувшись после долгого сна. И некоторое время она действительно вела себя так, будто заново родилась: смеялась, радовалась, старалась всем угодить и даже часами могла читать книги своему брату, который обожал ее в такие моменты, хотя в другое время старательно избегал.
Обычно во время «глубокой спячки» — так Хэриет называла это состояние — Алекса не видела снов. Но сегодня все было иначе. Возможно, это случилось потому, что молодая горничная раздвинула шторы и оставила открытым окно, через которое в комнату проникал шум прибоя и прохладный океанский бриз. В любом случае Алекса на этот раз не лежала в кровати неподвижно, как каменная статуя, и обычно спокойный ее сон был нарушен странными картинами и видениями. Из-за этого она все время ворочалась в постели, хотя и не собиралась просыпаться.
Вот она участвует в сражении, а дядя Джон спрашивает ее:
Глава 4
Как спокоен и ласков был океан этой ночью! Легкие волны лишь слегка колебали его ровную поверхность. А какой яркой была луна! Ее свет распадался на тысячи, миллионы крошечных серебряных лучиков, которые, казалось, танцевали по ровной глади океана. Волшебная, чарующая ночь и необыкновенная луна, которая, подобно сказочной фее, могла бы исполнить любое, самое сокровенное желание. Хэриет, несомненно, нахмурилась бы, узнав о подобных мыслях Алексы, и еще раз напомнила ей, что нужно мыслить трезво и рационально. Учись быть более практичной! О, как Алекса ненавидела это слово! Ах, сегодняшняя ночь казалась нереальной… Возможно, она действительно была только сказкой, мечтой. Алексе казалось, что она случайно попала в сверкающую серебром паутинку, которая перенесла ее в сказочный мир, где исполняются все желания и все возможно, для этого нужно только закрыть глаза и очень, очень поверить в чудо.
Глядя на луну, Алекса подумала, что, наверное, можно полностью раствориться в лунном свете. И вдруг ей на память пришли сказки, которые читала ей мама, пока Фреди еще не родился. Это были замечательные истории о прекрасных принцах и принцессах с золотыми волосами, о драконах, изрыгающих огонь, об огромных великанах и крошечных гномиках. Там в мгновение ока вырастали непроходимые леса, а спящую красавицу мог освободить от злых чар только поцелуй принца.
«Глупости и ерунда! — так считала тетя Хэри. — Нечего забивать голову ребенку сказками и пустыми фантазиями, не имеющими ничего общего с реальной жизнью!»
Но что плохого в том, чтобы позволить себе иногда убежать от реальности в волшебный мир сказок, где все возможно? Например, можно вообразить себя сказочной принцессой, которую захватил и держит в заточении злой волшебник, и там, заколдованная и погруженная в сон, она ожидает принца, который освободит ее от злых чар. Или можно вообразить себя язычницей, которая готова на любую жертву, подобно Андромеде, ожидающей своего Персея. Алексе казалось, что луна проникает в нее и заполняет каждую клеточку ее тела, от этого она сама как бы становилась волшебницей, становилась частью этой сказочной ночи. Это был подарок прекрасной феи к восемнадцатилетию Алексы. Сказочный подарок…
Продолжая лениво плыть, Алекса вдруг заметила какое-то движение под водой. Может, это случайная волна, которой удалось пробиться сквозь узкий вход в залив? Всплеск… Нет, во всем виновато ее разыгравшееся под луной воображение. Что она ждет? Морское чудовище? Не стоило так пристально смотреть на луну. Скорее всего, это просто фантазии перемешиваются с реальностью. Здесь никого нет, кроме Меники и ее самой. Подосадовав на себя, Алекса на мгновение закрыла глаза, чтобы спрятаться от этого серебристого света, который, казалось, проникал всюду. С раздражением она отбросила прилипшие к лицу мокрые пряди волос. Достаточно фантазий!
Глава 5
Две молчаливые, погруженные в свои мысли и столь непохожие друг на друга девушки благополучно добрались до комнаты Алексы. К счастью для них, в этот утренний час охранники все свои силы отдавали борьбе со сном и ничего не замечали вокруг. И уж совсем прекрасно было то, что тетушка Хэри крепко спала, слегка похрапывая во сне.
Алекса уже твердо решила для себя: ничего не случилось, ничего не было. Она крепко проспала всю ночь, охраняемая Меникой, а если ей и снились сны… Ну что ж, сны — это не более чем обрывки разыгравшегося воображения, они не имеют никакого значения.
Позавтракав в одиночестве, Хэриет поднялась наверх и обнаружила, что ее племянница все еще спит, крепко обняв подушку. Мятые простыни едва прикрывали ее ноги. «Нет, — раздраженно подумала Хэриет, — я все-таки должна заставить Алексу понять, что настоящие леди не спят нагими. У нее есть четыре прекрасные ночные рубашки, и ни одну из них она до сих пор не надела. Что подумают слуги?!» Осматривая комнату оценивающим взглядом, Хэриет заметила, что у кровати Алексы стоят свежие фрукты и графин с водой, ее дорожное платье вычищено, выглажено и аккуратно разложено на обтянутом парчой кресле. Что ж, в конце концов, прислуга здесь хорошо вышколена. Да так и должно быть, ведь в этом доме, кажется, больше ста слуг, и каждый из них делает какое-то одно конкретное дело. Даже во время семейных обедов позади каждого стоит слуга, готовый услужить в любую минуту. Хэриет подумала о том, что правительственные деньги тратятся слишком расточительно, но, с другой стороны, губернаторы колонии Британской империи должны вести достойный образ жизни и соблюдать утонченность и изысканность. Ей хотелось надеяться, что и сегодняшний бал будет отвечать этим требованиям.
Алекса что-то пробормотала во сне, зарываясь лицом в подушку, которую так сильно обнимала. Какой она еще ребенок, а иногда… Ладно, девочке давно пора вставать и немного подкрепиться. Несколько часов уйдет только на то, чтобы привести в порядок ее волосы.
Наклонившись, Хэриет потрясла девушку за плечо:
ЧАСТЬ II
Глава 14
Новое черное платье Алексы, сделанное из тафты, подчеркивало ее тонкую, затянутую в корсет талию и колоколом спускалось к полу, поддерживаемое шестью накрахмаленными нижними юбками. При каждом шаге оно шуршало и шелестело. Сейчас, рассматривая свое отражение в зеркале, Алекса подумала, что она видит не себя, а какую-то незнакомку, ничего общего не имеющую с прежней веселой и жизнерадостной Алексой, которая порой могла состроить рожицу или высунуть язык. Эта печальная незнакомка в зеркале явно не была способна ни на такие детские выходки, ни на то, чтобы быть веселой и беззаботной. Из зеркала на нее смотрела мрачно одетая женщина лет тридцати с бледным, напряженным лицом и огромными темными, как будто нарисованными глазами. Бескровные губы были плотно сжаты и, казалось, не умели улыбаться. Только дерзкий размах темных бровей остался от прежней Алексы, которая никогда не делала себе такой строгой прически — все волосы были тщательно зачесаны назад и собраны на затылке в узел.
«Да это же совсем не я», — подумала Алекса, прежде чем смогла отбросить эти коварные мысли. Той Алексы, которая была еще неделю тому назад, больше не существует; циничный незнакомец с дикими глазами за короткое время полностью изменил ее жизнь и явился причиной всего, что случилось потом. Ей нужно научиться контролировать свои мысли и воспоминания.
Алекса зажмурила глаза и схватилась за край туалетного столика. Ей до сих пор кажется нереальным и невозможным то, что всего за несколько часов смогло произойти столько событий, полностью перевернувших ее жизнь и оставивших ее в холодном оцепенении, которое шло откуда-то изнутри и замораживало даже мысли. Она двигалась и ела, не чувствуя вкуса, спала, когда ей велели, и даже разговаривала, когда с ней говорили, а потом не могла вспомнить ни единого слова из этого разговора. Все, что раньше было таким привычным и удобным, теперь стало совсем другим. Даже ее отношения с близкими людьми изменились. Временами ее жизнь казалась ей нереальной, страшным сном, после которого она никак не может проснуться. Сейчас она была лунатиком, как Фреди… Алекса быстро отбросила эту мысль и вместо этого заставила себя вспомнить выражение лица миссис Лэнгфорд в тот вечер, когда сэр Джон привел ее домой, крепко поддерживая за локоть.
— Наконец-то вы нашли ее! Вы даже не можете себе представить, как мы с Шарлоттой волновались все это время. Конечно же, мы не сомкнули глаз. Должна вам сказать, я пыталась объяснить вашему слуге, что вы обязательно должны быть поставлены в известность, но он… О-о-о!
Только теперь заметив, что Алекса насквозь промокла, миссис Лэнгфорд на мгновение потеряла дар речи и, схватившись за горло, судорожно сглотнула:
Глава 15
Скоро Алекса поняла, что дел накопилось действительно много. Она была занята весь день, и, к счастью, у нее совсем не оставалось времени для грустных размышлений. Все началось с той самой минуты, как Хэриет молча открыла дверь папиного кабинета, давая Алексе возможность увидеть все собственными глазами.
Письменный стол, на котором всегда царил идеальный порядок и где каждая бумага имела свое место, теперь был полностью завален бухгалтерскими книгами, счетами и бумагами. Деревянные ящички, в которых отец хранил свою картотеку, были открыты, а часть карточек раскидана по полу.
— Теперь ты сама видишь, как обстоят дела. — Мрачный голос Хэриет вывел Алексу из оцепенения, — Я не в ладах с бухгалтерией, как ты знаешь, а твой отец не занимался этим с тех пор, как заболела мама. Подходит время уборки урожая, и не знаю, как бы мы управились с этим в последние две недели, если бы не Летти Дизборн, которая прислала нам своего управляющего! Но Летти должна позаботиться и о своем урожае, так что мы не можем бесконечно пользоваться ее любезностью. Думаю, если мы разделим все дела пополам, то как-нибудь управимся, во всяком случае, сейчас, пока Мартин не придет в себя.
Станет ли папа когда-нибудь прежним? А она сама? Или Хэриет? Вообще будет ли хоть что-нибудь таким же, как прежде?
— Конечно же, Мартин скоро выйдет из депрессии, разве можно думать иначе. Но пойми меня и прости мне мою прямоту, он любил твою маму почти одержимо, до самозабвения. Именно поэтому он так долго… Мартин всегда был очень чувствительным! Когда наши родители умерли, мне показалось, что он никогда не сможет оправиться от этого удара. Но жизнь идет вперед, невозможно вернуться и исправить то, что случилось. Запомни это, Алекса. Твоя жизнь только начинается, и ты вскоре поймешь, что на ошибках нужно учиться, а не повторять их. Алекса, посмотри на меня!
Глава 16
В конце концов, сеньору де Роча и слугам пришлось отнести Мартина Ховарда наверх и уложить в постель. Бренди сделало свое дело, и он заснул прямо за столом. Позже Алекса призналась Хэриет, что чувствует себя обязанной Летти Дизборн за то, что она в такой ситуации вела себя очень естественно, как будто ничего особенного не происходило.
— Она такая прекрасная, добрая женщина, такая проницательная. Ты заметила, что потом она ни слова не сказала о папе, не задала ни одного лишнего вопроса? И мы можем быть абсолютно уверены в скромности миссис Дизборн и сеньора де Роча. Я считаю, что честные и правдивые люди никогда не сплетничают.
Хэриет, которая была потрясена поведением брата в тот вечер больше, чем даже признавалась самой себе, ответила довольно резко:
— Я никогда не говорила, что Летти Дизборн сплетница, и, наоборот, всегда считала ее добрым созданием и хорошей соседкой, всегда готовой прийти на помощь. Но тем не менее я считаю, что тебе не стоит делать из нее святую только потому, что она помогла нам выйти из такого затруднительного положения. Я уверена, что на ее месте мы с тобой вели бы себя точно так же. Все мы только люди, и у каждого из нас есть свои недостатки, моя дорогая Алекса, а Летти не исключение.
Алекса собиралась расчесать волосы, когда Хэриет зашла в комнату, чтобы поговорить с ней. И теперь она с раздражением отбросила щетку из черепашьего панциря, отделанную серебром, и вскочила на ноги, не в силах справиться с охватившим ее возбуждением.
Глава 17
— Итак, ты все-таки решила ехать? Гм! В таком случае мне остается надеяться только на твое благоразумие, дорогая. Я бы сама поехала с тобой, если бы могла оставить папу.
— Тетя Хэриет… — нетерпеливо прервала Алекса. — Ты хорошо знаешь, что я уже дважды откладывала визит к миссис Дизборн, если я отложу его в третий раз, то это будет выглядеть по меньшей мере некрасиво. Не беспокойся, со мной поедут Муту и няня, а кроме того, я обещаю тебе вести себя благоразумно. Господи, ты никогда так не переживала, даже когда я отправлялась на охоту, а это опаснее, чем поездка на обед к старым друзьям.
— Ты прекрасно знаешь, что это разные вещи. — Хэриет вздохнула и, как бы смирившись, продолжила: — Ладно, поезжай, только надеюсь, ты вернешься завтра засветло. Мне трудно без тебя управляться с делами.
«Тетя Хэриет слишком раздражена и недовольна, — подумала Алекса, — как будто я нанесла ей страшную обиду, решив уехать из дома на какие-то несколько часов». Алексе меньше всего хотелось портить сегодняшний вечер — первый самостоятельный выезд и первый шаг к независимости.
Алекса оказалась единственным гостем, и это ее очень обрадовало. Довольно скоро она почувствовала себя легко и свободно в обществе Летти Дизборн и сеньора де Роча.
Глава 18
— Должна признаться, я рада, что ты так рано вернулась. Твой отец расстроился, когда узнал, что я отпустила тебя одну. Постарайся чем-нибудь порадовать его сегодня. Ты же знаешь, как ему не нравится, когда кого-нибудь из нас нет за ужином.
— Да, знаю, — сказала Алекса, слезая с лошади. — Может, мне сейчас к нему подняться?
— Тебе бы следовало знать, что в это время он спит, — довольно резко ответила Хэриет. — И нам с тобой лучше не нарушать привычный для него уклад жизни. Надеюсь, ты не давала обещаний приехать к ним в следующий раз на ужин?
Алекса никогда раньше не задумывалась над тем, насколько деспотична Хэриет. Она редко оставалась одна, всегда рядом с ней была тетушка, и ее жесткость, властность воспринимались Алексой как должное. «Тетя Хэриет — часть моей жизни, — думала уже у себя в комнате Алекса. — Так же, как и моя всегда ласковая мама, как звуки пианино, доносящиеся из гостиной». Неужели только потому, что с ними нет больше мамы и Фреди, мир так сильно изменился, или это изменилась она сама? Алексу стали раздражать вещи, на которые она раньше не обращала никакого внимания. Ее отношение к окружающим стало более критическим. И теперь она вдруг поняла, что свобода, о которой ей всегда говорила тетя, — ложная свобода.
В понимании Хэриет свобода — это многочисленные обязанности и огромная ответственность. Это дела, заботы о плантации и о доме, которые в один прекрасный день должны полностью поглотить жизнь Алексы.