Дело №306 (Сборник)

Ройзман Матвей Давидович

В этой книге вы прочтете три приключенческие повести «Дело № 306», «Волк» и «Вор-невидимка». Возможно, вы их уже читали — они издаются не впервые. Писатель М. Д. Ройзман давно пишет книги о советской милиции, работу которой хорошо знает. По повести «Дело № 306» несколько лет назад был поставлен фильм, который не сходит с экранов нашей страны.

Издательство надеется, что еще одна встреча с его героями на страницах этой книги доставит вам радость.

ДЕЛО № 306

1

В распахнутое окно со свистом ворвался ветер. Жесткие листья комнатной пальмы затрепетали с сухим шелестом. Клавдия Федоровна Былинская подбежала к подоконнику, сняла с него пальму, взглянула на небо и закрыла окно. Весь день на синем июльском небе не было ни единого облачка, а сейчас высоко над домами как бы дремал легкий, прозрачный полумесяц. Но с севера наплывали лиловые тучи.

На стенных часах уже без семнадцати минут десять! Муж обещал заехать за Былинской в половине десятого. Они собирались, сделав по пути на вокзал кое-какие покупки, успеть к дачному поезду, отходившему в десять двадцать пять. Видно, опять замешкался на службе — вероятно, вызвал директор треста… В последнее время это случалось часто. Клавдия Федоровна решила ехать одна. Переложив из плетеной сумки в небольшой чемодан кулечки и свертки, она оделась, взяла зонтик и вышла из квартиры.

Еще шумевшие на ступеньках подъезда подростки посторонились. Былинская вышла на улицу. На Тверском бульваре светились в полутьме молочные шары фонарей, бесшабашный ветер вздымал мелкий песок, задорно трепал листья на деревьях. Высоко над городом сияли глазастые звезды. К ним уже подбирался дымящий лохматый край тучи. На углу Пушкинской площади продавщица поспешно складывала букеты цветов в корзину. Ветер рвал из ее рук газету, которой она пыталась закрыть цветы.

Былинская поравнялась с пожилой женщиной. Та шла, наклонив голову, потом повернулась спиной к ветру, закашлялась.

— Вот это погодка! — сказала Клавдия Федоровна, придерживая рукой шляпу. — Недаром днем так парило.

2

Открытое лицо Мозарина, его серые с хитринкой глаза располагали к себе. Отличный покрой кителя, подтянутость и выправка выдавали в нем столичного офицера милиции. Вообще лейтенант был, как говорится, ладный парень: строен, щеголеват, движения уверенные и точные, как у тренированного спортсмена. Каждый, кто схватывался с ним в самбо, сразу попадал в сильные, на редкость цепкие руки.

Недавно демобилизовавшись из армии, лейтенант был еще полон фронтовыми воспоминаниями. Он видел себя в маскировочном халате с гранатами, ножом и пистолетом за пазухой, бесшумно ползущим со своими товарищами в разведку. Услыхав отдаленный шум или увидев взмывающую в небе ракету, он, припадая к земле, вползал в ложбину или кусты и как бы растворялся во мраке. На фронте Мозарин научился по хрусту сучка, звуку вкрадчивых, почти неслышных шагов, легкому покашливанию точно определять, сколько метров отделяет его от врага, умел неслышно и ловко накинуть на голову «языка» мешок.

Старшина разведроты, встречая их, охотников за «языками», словно отец сыновей, отводил в приземистую, вросшую в землю баньку, топившуюся «по-черному», и после баньки торжественно отдавал каждому документы. Потом, угощая хлопцев солидной гвардейской чаркой, старшина пускался в рассказы о легендарных приключениях и подвигах армейских разведчиков, начиная с первых месяцев войны. Старшина был великим знатоком фронтовой бывальщины и мог рассказывать часами. Сам он недавно вернулся из госпиталя и не мог еще участвовать в дерзких вылазках разведчиков, но был замечательным хранителем боевых традиций батальона и отличным наставником молодежи.

От старшины Мозарин перенял хитроумную науку чтения и расшифровки различных следов: человека, животных, автомашин, танков. Эта наука пригодилась теперь, когда он вступил в ряды московской милиции и его профессией стало расследование автомобильных аварий, катастроф, наездов на пешеходов. Да, что поделаешь, именно так: расследование наездов автомобилей на пешеходов… Слов нет, конечно, наш лейтенант, как и все молодые следователи, мечтал о более громких, сложных и запутанных делах, которые бы он с опасностью для жизни молниеносно и блестяще распутывал!

Выслушав приказания начальника, Мозарин четко повернулся кругом и пошел к выходу. Надевая фуражку, он по военной привычке приставил к носу и кокарде ребро ладони, чтобы головной убор сидел «по форме». У двери он снял с гвоздя непромокаемый плащ и выбежал из комнаты, ухитрившись надеть его, когда спускался по лестнице к уже ожидавшей его машине.

3

Всем постовым, регулировщикам, милицейским патрулям и заставам было приказано задержать серебристый автомобиль марки «Победа» с окончанием номера «35» или «85», управляемый шофером-девушкой лет двадцати — двадцати двух. В приказе говорилось, что левая сторона кузова машины, возможно, помята или поцарапана; может быть, у нее испорчены тормоза.

В эту ночь милиционеры, каждый на свой лад, изощрялись, придумывая разные предлоги, чтобы останавливать и осматривать «Победы» серебристого цвета с шоферами-женщинами, не вызывая никаких подозрений. Однако серебристая машина с окончанием номера «35» или «85» так и не попалась им.

Утром в комнату, где работали уполномоченные ОРУДа, вошла Надя Корнева. Она отдала одному из офицеров химический анализ следов какой-то краски, потом положила на стол Мозарина прозрачный конверт.

— Я сложила сюда клочки, которые нашла в кармане пострадавшей женщины, — сказала Надя.

— Узнали по записке имя или фамилию этой женщины?

4

День разгорался — сверкающий, знойный. Синий столбик большого термометра на стене районного Совета поднялся до тридцати шести. Над витринами магазинов спустили полотняные навесы. Посреди мостовой серый пони вез в ярко-желтой двуколке мальчика, следом, шевеля огромными, как лопухи, ушами, шествовал слон с красным ковриком на спине, а за ним вышагивал рыжий верблюд, впряженный в высокую двухколесную тележку, на которой восседал усатый мужчина. Яркий плакат на задке коляски оповещал о предстоящем карнавале в Зоопарке.

Объезжая гаражи, лейтенант осматривал машины, начиная от аккумуляторов и кончая запальными свечами. Конечно, занимаясь этим, он незаметно проверял радиаторы и левую сторону кузова всех серебристых «Побед». Но те следы, которые он искал, не находил. К тому же, проверяя путевки, он убеждался, что вчера, двадцать восьмого июля, эти машины ходили по маршруту, лежащему далеко в стороне от улицы Горького.

Объехав все записанные им гаражи, Мозарин спохватился, что совсем забыл о подмосковных гаражах. Зайдя в отделение милиции, он позвонил в областную автомобильную инспекцию. Там ему дали несколько новых адресов.

Шел пятый час, когда он выехал на загородное шоссе. Навстречу неслись легковые автомобили, грузовики, автобусы. Он затормозил свой мотоцикл перед полосатым шлагбаумом, возле которого стрелочник трубил в медный рожок. Справа из-за хвойного лесочка выглянул синий купол церкви, замелькали темно-красные крыши домов, выплыло четырехэтажное здание санатория, и вдруг, словно выпрыгнув из-за холма, выросли высокие мачты радиостанции.

Офицеру было жарко в куртке, шлеме и защитных очках. Он проехал шестьдесят километров, осмотрел все серебристые «Победы» и снова не нашел той машины, которую с таким рвением искал. Черт возьми! Где же этот проклятый автомобиль, изувечивший неизвестную?