Просто удивительно, до чего ж много развелось в последнее время магических школ, свободных колдовских лицеев, волшебных гимназий, чародейных училищ и колледжей волхвования! Пятый час я сидел над длиннющим свитком пергамента, на котором были начертаны гербы и девизы всех учебных заведений мира, внимательно перечитывая объявления и рекламные проспекты. Пергамент был такой длины, что я мог бы оклеить им все стены и потолок своей маленькой квартирки и еще остался бы приличный рулон. Вся комната была заполнена его волнами, я чудом не потерял, где начало и где конец, и устал упрекать себя за то, что отважился на поиски столь традиционным путем.

Дело в том, что мне была нужна работа, и желательно по специальности. Многие школы, колледжи и гимназии предлагали вакансии, но в начале учебного года все выгодные места успели занять счастливчики, а на мою долю остался лишь обслуживающий персонал.

Когда глаза у меня уже заболели от мелькающих строк объявлений, я сказал себе: «На сегодня хватит!» Было уже за полночь, и мне не помогали ни кофе, ни аутотренинг. Оторвавшись от пергамента, я тоскливо окинул взглядом его развалы. В конце концов у меня оставались непрочитанными еще восемнадцать метров рулона – и соответственно около девяноста объявлений. Я встал, стряхнув с колен несколько завитков пергамента, и, высоко поднимая ноги, чтобы не затоптать объявления, направился к еле видневшейся в углу кровати.

И вдруг – такие вещи всегда происходят вдруг! – внимание мое привлек блеснувший герб.

Многие объявления магических школ светятся. Они то горят призрачным светом, как посадочные костры на Лысой горе, то мерцают, словно блуждающие огоньки, то переливаются, уподобившись драконьим глазам в глубине пещеры, то вспыхивают и мигают, будто китайские гирлянды на празднике Йоль. У меня рябило в глазах от их огня, но тут я наклонился и потянул на себя пергамент.

Не помню, как я добрался до своей комнаты. Леди, представившаяся как Ульфрида ап-Элль, оставила мне бокал вина и бутерброды, поздравила с Осенним Равноденствием и удалилась, а я провалился в сон, едва бутерброды оказались в моем желудке. Собственно, я уснул за едой, и они провалились туда очень быстро – добавочное ускорение придало им мое падение в кровать.

Шесть часов спустя я стоял в огромной школьной столовой на помосте, на котором располагались учительские столики. Мессир Леонард запрыгнул на свое персональное кресло и, пока ученики торопливо поглощали завтрак, представил меня коллегам. Едва услышав мое имя, они окружили меня, и на сей раз церемония знакомства затянулась, потому что каждой учительнице захотелось пожать мне руку и лично спросить, тот ли я самый лорд Мортон.

Вчера в учительской я видел далеко не всех – большая часть педагогов в первом часу ночи уже спала. Остались лишь те, кто дежурил на Осеннем балу. Морана Геррейд оказалась завучем и преподавателем магии рун. Леди Ульфрида – магии стихий. Дама Маска, которая рассуждала о запретах и фантазии, – магии иллюзий. Она меняла наряды иногда по нескольку раз в день, и уже через неделю я пришел к выводу, что вся высокая мода не только мира магов, но и простых смертных работает лишь для того, чтобы обеспечить Маску нарядами.

Остальные учителя тоже были весьма своеобразны, но сейчас я ограничусь лишь краткими характеристиками.

Маленькая старушка с седым пучком волос и очками на носу, дама Труда, была преподавателем по предметной магии. Она вечно что-то вязала и смотрела навсех ласково и снисходительно. Магию слова преподавала Сирена – ее мягкий журчащий голос до сих пор стоит у меня в ушах. Стоило ей заговорить, как слушатели забывали обо всем – и это при том, что она вечно одевалась нарочито небрежно, в какие-то балахоны и накидки.