Приняв ванну и высушив тело льняными полотенцами, Николь надолго задержалась у большого зеркала. Чуть склонив голову набок, она придирчиво рассматривала обнаженное отражение и шептала:

— Боже, ну почему «весна» длится только до двадцати пяти?..

Взгляд скользнул по мелким морщинкам лица, опустился ниже. Нет, кожа на шее еще не стала дряблой, но уже приобретала предательский желтоватый оттенок, теряла эластичность.

— И отчего «лето» такое короткое? — поморщилась она, рассматривая грудь.

Неподдерживаемые корсетом груди висели, точно оставшиеся без монет кошельки; соски расползлись до невероятных размеров. Такое же печальное зрелище являл собой живот: какие-то борозды — должно быть от того же корсета; рыхлая кожа; две ужасные горизонтальные складки…