«Палаццо Форли» принадлежит перу известной русской писательницы XIX века Евдокии Петровны Ростопчиной.
Действие повести происходит в Италии первой половины XIX века. В центре повествования — судьба последних представителей знатного рода маркизов Форли — брата и сестры Лоренцо и Пиэррины, интриги их врагов, стремящихся завладеть бесценными художественными сокровищами палаццо Форли и титулом древнего рода.
Повесть привлечет внимание читателей не только увлекательным и острым сюжетом, но и яркими, выразительными описаниями художественных шедевров Италии.
I. Последняя отрасль древнего рода
— Чекка, что ты там ворчишь и возишься?.. С утра у тебя на кухне содом, как будто ты готовишь именинный обед на весь околоток; а кажись не из чего так хлопотать!.. Чекка, слышишь ли ты!..
— Слышу, слышу, ангелочек мой!.. слышу!.. Вот я сейчас иду к тебе. Дай мне только кончить с этим негодным Маттео, да сторговаться с плутовкой Пеппиной… Возможное ли это дело!.. за пару негодных карасей да за десяток яиц запросила целые два паоло
[1]
. Она хуже жида, прости Господи! Вот я с ней справлюсь, погоди!..
— Чекка, полно браниться, — тошно слушать! Брось всю эту дрянь, иди сюда!.. Мне нужно с тобой поговорить.
Но Чекка не отвечала и не приходила. Старая Чекка справляла свои хозяйственные дела, — а в таком случае она бывала так занята выбором провизии, расчетами с разносчиками, неумолимым рассмотром покупаемого товара, всякого рода расспросами и толками о цене, качестве и количестве его, — так занята, что становилась глуха и слепа для целого мира, не исключая и своей синьоры-падроны, самой маркезины Пиэррины Форли. В черном бархатном корсете и коричневой шерстяной юбке, в башмаках с серебряными пряжками, на высоких каблуках, в стародавнем круглом чепце, пришпиленном длинными золотыми булавками к маковке седой головы, — шестидесятилетняя Чекка суетилась и возилась не хуже всякой молодой хозяйки, и скорость ее движений соответствовала вполне ее неутомимой деятельности. При каждом быстром повороте ее головы огромные серьги, изображавшие собою колеса из мелкого жемчуга, покачивались и подпрыгивали около ушей и шеи Чекки, иногда серьги задевали за пряди волос и удерживали вертлявую голову хлопотуньи в неприятном и принужденном положении: тогда Чекка быстро встряхивала головой, поднимала плечо, или освобождалась рукою от нечаянного препятствия, и еще живее, еще скорее продолжала бегать и ворчать, ворчать и бегать, спрашивая, отвечая, прибирая и забирая все вместе, как будто торопилась наверстать потерянную секунду золотого времени. Теперь же, бранясь с Маттео, ее помощником, дворником каза
— Ну же, Чекка, — прозвучал нетерпеливо певучий контральто двадцатилетней девушки, — будет ли конец твоей возне?
