Один монах ходил, просил милостыню. Постучался он в дом к земледельцу, только там ему ничего не подали. А у монаха от голода живот подвело. Решил он пуститься на хитрость и молвит вслух:

— Попробую-ка я сварить бульончик из камня.

Поднял камень с земли, смахнул с него пыль и принялся осматривать со всех сторон: годится ли для бульона? Домочадцы земледельца смеются: вот чудак! А монах им:

— Вы никогда бульона из камня не пробовали? Ну, скажу вам, объедение.

А те еще пуще потешаются:

Жил да был в одном королевстве крестьянин. Попался он как-то во время охоты на глаза королю. Его величество и спроси его, на какие средства тот живет.

— Да живу на то, что зарабатываю, — двенадцать винтенов

3

в день, — ответил крестьянин. — Делю их на три части: одну отдаю своим старикам — им уже не под силу работать; вторую оставляю нам с женой; а третью даю в рост детям, значит, моим.

Понравился ответ его величеству, и велел он мужику, пока тот не увидит сто раз лицо короля, никому не рассказывать, как он делит свои двенадцать винтенов. Обещал крестьянин все исполнить так, как ему приказано. Вернулся король во дворец после охоты, созвал придворных и спросил, известно ли им, кто из его подданных делит заработанные в день двенадцать винтенов на три части и между кем делит. Стали придворные думать да гадать, кто бы это мог быть? Наконец догадались и отправились к крестьянину. Тот сначала наотрез отказался объяснить им, как он делит свои двенадцать винтенов. Но придворные пристали к нему так, что он в конце концов сдался:

— Хорошо, я вам скажу, только перво-наперво извольте мне дать сто золотых монет.

Делать нечего, пришлось придворным раскошелиться, и мужик открыл им секрет. Дворяне вернулись во дворец и ответили королю на его загадку.

Случилось как-то нескольким монахам за одним столом сойтись. В самый разгар обильного застолья понадобилось одному из братьев распустить шнур на поясе. Только ни за что ему не хотелось, чтобы другие это заметили. Тогда решил он пуститься на хитрость:

— Довелось мне, братья, с монастырской кружкой ходить. Иду я по полю, гляжу — змея нежится на солнышке. И какая змея! Длиннющая (тут он начал полегоньку распускать свой шнур), ну прямо что мой пояс (и растянул его от конца до конца).

Закончил хитрец свой рассказ — подпоясал себе живот посвободнее и снова принялся за еду. Остальным и невдомек, как ловко он их обвел.

Наслышан был король о беззаботном монахе по имени Жоан, которого ничто на свете не могло вывести из равновесия.

— Ну, — сказал король, — не я буду, если не заставлю тебя поволноваться.

И приказал он монаху явиться во дворец, а когда тот явился, сказал:

— Сейчас загадаю тебе загадку и, если через три дня ты не дашь мне ответ, прикажу казнить тебя. Так вот, — хочу, чтобы ты ответил: сколько весит луна, много ли воды в море и что, глядя на тебя, я думаю.

Монах Жоан Беззаботный вышел из дворца в великом смущении, раздумывая над тем, как же ответить на эти вопросы. Идет он, а навстречу ему мельник. Очень удивился мельник, увидев монаха Жоана Беззаботного таким хмурым и озабоченным.

Жила-была букашка-карошинья. Мела букашечка пол и нашла пять монет. Побежала она к соседке:

— Соседка, а соседка, посоветуй: куда деньги девать? — Купи себе гостинцев, — ответила соседка.

— Что ты, что ты! Я не лакомка. Побежала букашечка к другой соседке, от нее — к третьей, и та ей сказала:

— Купи себе лент, цветов, браслетов да сережек, сама сядь у окошка и скажи:

Сотворил господь бог животных и, известное дело, нарек их разными именами. Днями позже пришел он проверить, помнят ли они его урок. У всех животных имена накрепко в голове засели, один осел сплоховал — не помнит, и все тут. Тогда господь как ухватит его за уши и ну тянуть что есть силы. «Осел ты, — говорит, — осел и всегда ослом останешься!»

Увязла у муравья в снегу нога.

— Ой, снег! До чего же ты сильный! Вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь!

А снег ему отвечает:

— Куда как сильный! Вон как солнце меня истончает.

— Ой, солнце! До чего же ты сильное! Ты истончаешь снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.

Нашла как-то лисица на мусорной свалке сапоги. Сунула в них лапы и решила не снимать: уж больно грязно кругом! Повертелась она, повертелась вокруг мусорной свалки и, не найдя больше ничего стоящего, скрылась в лесу. Идет она по лесу, а навстречу ей волк.

— О, кума лиса, где это ты такие сапоги себе купила?

— Где купила? — переспросила хитрющая. — Да я вовсе не купила, я их сама сшила.

Удивился волк и спросил, дорого ли они ей стали. На что лисица не сморгнув ответила, что ушло на них три барана, две овцы и четыре ягненка. Ну, а для кума, должно быть, достаточно будет одного быка, четырех баранов, трех овец и пятерых, а то и шестерых ягнят. Услышав, сколько нужно товару, чтобы сделать себе сапоги, волк сказал:

— А, бог с ними. Больно дорого!

Бог сотворил человека и поместил его в рай, а через день-другой явился ему и спрашивает:

— Ну, как тебе здесь?

— Больно дует с севера, замерз я совсем.

Воздвиг бог стену, чтобы защитить человека от северных ветров. А после снова явился ему и спрашивает:

— Ну, как теперь?

В самые древние времена, едва человек начинал копать землю, она отверзала уста свои и кричала. Человек взмолился господу, и господь сказал земле: «Замолчи, ибо все из тебя произойдет и все в тебя возвратится».

Когда в самые древние времена человек высекал из дерева огонь, дерево кричало; и дабы вопли его не смущали человека, господь отнял у дерева дар речи.

Но все еще льет слезы виноградная лоза: исходит соком, когда ее обрезают или жгут.

Как-то раз женщина повздорила с дьяволом. Тогда бог послал святого Петра унять свару. А святой отсек им обоим головы и вернулся назад.

Бог у него спрашивает: — Ты что наделал, Петр?

— Так они мириться не захотели, вот я им головы и отсек.

Бог ему говорит:

— Я тебе этого делать не велел; ступай-ка, поставь головы на место.

Едва вышел из божьих рук первый человек, созданный по божьему образу и подобию, как явился сатана, исполненный зависти и злобы, и сказал, что уж он-то создаст что-нибудь получше. Творец ему говорит:

— Хорошо, я даже сделаю так, что ты своей волей оживишь созданное тобой существо. Пусть в мире пока все идет своим чередом, а лет эдак через сто подавай сюда венец твоего творения.

Сгинул сатана с божьих глаз и принялся за дело, желая создать существо более совершенное, чем человек. Он взял конскую голову, насадил ее на бычью шею, украсил голову рогами антилопы и лошадиные глаза заменил на слоновьи; грудь существу он сделал как у льва, живот как у скорпиона, а ноги — тонкие, как у страуса. В глубинах преисподней трудился сатана над своим творением: вырезывал, обтачивал, кроил, клеил, подгонял, пока наконец почти через столетие из дьявольских рук не вышло крошечное отвратительное существо, которое ползало по земле.

— Приклеим ему крылышки — и готово! — воскликнул сатана.

Он так и сделал, и тут из его когтей выпрыгнула готовая саранча.