Семейные отношения порой сокрыты за плотной завесой тайны. И только убийство способно снять эту завесу... Зверски убиты английский бизнесмен и его русская жена. Перед гибелью она успела оставить знак, вроде бы указывающий на убийцу. И подозрение сразу падает на Лилю - жену бывшего любовника убитой женщины, ведь их малолетняя дочь, судя по всему, унаследует все состояние иностранца. Кажется, теперь никто не сможет оправдать Лилю, кроме ее самой...
Часть первая. Олеся.
Небо все ещё было сиреневым, хотя над темными верхушками деревьев уже висела блеклая луна. Пахло хвоей и влажными, гниющими опилками. Из под колес "Опеля" то и дело с легким чирканьем вылетала дорожная галька. Грунтовка, начавшаяся с полчаса назад, казалась бесконечной.
- Куда мы едем? - спросила блондинка, уже не скрывая досады. - Я могу, в конце концов, узнать, куда и зачем мы едем?
Она была почти уверена в том, что Тим опять не скажет ничего конкретного: нервно потрет плебейскую лысину на затылке, жалко улыбнется и забормочет про какой-то там "сюрприз"...
Сюрприз! Господи, какой может быть сюрприз на кошмарной кривой подмосковной дороге, вихляющейся между двумя угрюмыми стенами леса, да ещё чуть ли не в одиннадцать часов вечера?! Затопленная водой яма, из которой они не выберутся до самого утра? Или перегородивший грунтовку трактор?
- Потерпи немного, дорогая, - он, действительно, прижал ладонь к затылку, словно промакивая пот, и коротко откашлялся. - Еще каких-нибудь десять минут - и ты все узнаешь... В самом деле, потерпи!
Часть вторая. Лиля.
Маленькие черные мушки заполнили комнату. Противные черные мушки, выписывающие немыслимые, хаотичные круги. Мушки молчаливые, они не жужжат. Зато противно звенит в ушах, и голова, кажется, готова лопнуть, как слишком сильно надутый воздушный шар.
Лиля осторожно сжала голову руками - так, словно это, и в самом деле, был воздушный шарик, заполненный изнутри мушками и болью. Села на кровати. Рядом, на стуле, стоял стакан с водой и белая пластиковая баночка с таблетками. Она выпила сразу три и снова опустилась на подушку. Теперь уже лицом вниз.
Оленьки не было слышно. Скорее всего, она спала или возилась с игрушками на специально расстеленном для неё шерстяном одеяле.
Скрипнула дверца старого кухонного шкафчика, что-то с грохотом посыпалось в мойку. Наверное, как и четыре года назад, все те же крышки от алюминиевых кастрюль. Запахло блинами. Кира Петровна готовила обещанный праздничный ужин.
При мысли о еде её ещё сильнее затошнило. Боль словно поднялась в голову из позвоночника. Теперь казалось, что в черепной коробке болтается туда-сюда блестящий шарик раскаленной ртути. Сильно потерлась лбом о подушку - легче не стало. Перевернулась на спину.
