Я шла по улице. Обычной улице провинциального городка, где ухаб на рытвине и на два человека четыре магазина. Впрочем, я была одна и очень переживала по этому поводу, ибо поссорилась со своим парнем. «Я всё для него делаю, а он… неблагодарный… не ценит, хны-ык!..» Очень хотелось зареветь и броситься назад, к его дому, к самому любимому человеку, но впереди меня ждала грозная и неотвратимая, как злой рок, работа, опаздывать на которую не рекомендовалось категорически. Когда работаешь с людьми абсолютно чужими и далекими от тебя по интересам и ценностям, это хорошо для дела, но очень плохо для душевного самочувствия. Попадать под словесный обстрел коллег сразу после пережитого скандала я не хотела и прибавила шагу. Зря, на десятками лет неасфальтируемой улице это может стать смертельным номером. Нога попала в выбоину — короткий полёт — и лоб звучно встретился с деревом на обочине.

Когда я очнулась, улица была абсолютно пустынна. Ни одного прохожего, такое бывает, конечно, но редко. Часы уверяли, что на асфальте пришлось провести не менее пяти минут. Я встала, чувствуя какую-то пустоту внутри. «Гады, ни одна сволочь не попыталась помочь очаровательной девушке», подумалось неожиданно злобно. Не то чтобы я такая уж раскрасавица, конечно… Кудрявая шатенка студенческих лет, когда молодость — самое главное украшение. Ничего особенного, но всё равно обидно же… Нудные размышления на эту больную для любой женщины тему прервала и растолкала мысль: «На работу опоздаю!». Правда, почему-то она не вызвала такой паники, как обычно…

Я свернула с небольшой улочки на проспект, и людской водоворот вокруг меня завертелся, забулькал, словно закипающий чайник…

Коллеге не пофартило. По ее скибке арбуза, как выяснилось, ползала пчела… Но выяснилось это уже после того, как прожорливая тетка откусила большой кусок вместе с несчастным насекомым. Женщина страдала, коллектив прыгал вокруг нее, я же тихо и мерзко хихикала. Сотрудницу эту я недолюбливала, ибо любимым ее занятием было «ездить по ушам», причем в основном по моим. Да, да, нехорошо радоваться чужой беде, знаю. Тетка с укором глядела на меня.

Очнулась я на кровати. Пахло смолой и выпечкой. Надо мной, заслоняя обзор, заботливо склонилась немолодая женщина в одежде из грубого серого полотна. Кажется, оно называется домотканым.

— Очнулась, детонька? — заботливо спросила женщина. — Как ты?

— Ничего так… Слабовато… — пробормотала я, не вполне осознавая, где нахожусь.

— Неудивительно, кузун тебя чуть не загрыз! Скажи спасибо господину Демжису, это он тебя спас!

Женщина отошла от кровати. Не все в ее словах было мне понятно, но я предпочла не напрягаться, а просто оглядеться. Небольшая комната с бревенчатыми стенами, обстановка старинного крестьянского дома: деревянные лавки, посреди комнаты стол; с одной стороны большая кирпичная печь, напротив неё в стене прорезано крошечное окошко, в которое виднелся отрезок сельской улицы и колодец — примитивнейший деревянный журавль. Всё это выглядело почему-то странно. Под потолком висели пучки и связки засушенных растений, в углу виднелись вышитые полотенца. Кроме всего, в комнате было несколько деревянных стульев, один из которых занимал субъект, полностью завладевший моим вниманием.

Под одеяло закралась утренняя сырость, прогоняя дрёму. Ночь окончилась, лес был укутан белесым туманом раннего утра. Резко пахло сосновой хвоей. И невдалеке — два голоса, тихие, но различимые в утреннем безмолвии. Первым собеседником был Демжис, он говорил невнятно и раздражённо. Затем умолк, и в воздухе послышался смешок, тихий, но явственный, определенно женский, и совсем не похожий на бас Крайяны. Я завертелась на жёсткой лежанке — неужели ещё одна девица, откуда бы, в лесной-то чаще? И зачем?

Женское любопытство никто не отменял даже в другом мире. Скрываемая кустами, стволами деревьев и туманом, я попыталась подкрасться к месту беседы. Ветки так и норовили треснуть под ногами или звучно хлестнуть меня, но обошлось — собеседники продолжали диалог.

— Нет, — вздыхал Демжис. — Не я это затеял. И не хочу продолжать.

Девушка оказалась чудо как красива, у меня аж снова затомило на месте сердца. Тоненькая, стройная, фигурку подчёркивает чёрное облегающее платье, правда, наглухо закрытое от самой шеи и с подолом до земли. Шикарные чёрные волосы до пояса довершали образ. Хотя нет… Она слегка повернулась, и я увидела её глаза. Тоже антрацитово-чёрные. Даже жутковато.

И она хорошенько разозлила Демжиса.

В этом городе нашлось чем меня удивить и даже напугать.

Первое, что встречало путника за городскими воротами — громадное пепелище. Даже не пепелище — целая площадь, покрытая словно бы застывшей лавой. По её краю из земли торчали тёмные каменные зубцы в два человеческих роста, похожие по размеру глыбы валялись внутри вперемежку с обугленными толстыми брёвнами.

— Что это? — прошептала я.

— Храм, — лаконично ответил Демжис. Подумал и добавил: — Бывший.

— Заметно, что не действующий, — я нервно хихикнула. — Но почему, что произошло?

Из темноты то и дело доносились шепотки.

— Слишком благополучно всё идёт…

— Не каркай!

— Тихо вы!

Маленький отряд ещё сильней прижался к городской стене. Ночь пока успешно скрывала нас, позволив выбраться из дома начальника стражи и незаметно прокрасться улицами города. Сейчас Демжис знакомыми жестами вычерчивал дырку в городской стене. Минута — и мы благополучно выберемся из города, ставшего ловушкой.

Я шла по улице. По той самой колдобистой улице моего родного города, на которой три месяца назад потеряла сознание. Шла медленно — некуда спешить… Перебирая воспоминания — что случилось после того обморока. Теперь, среди проводов, машин и магазинов, казалось нереальным, что я действительно побывала в другом мире, больше похожем на средневековье, но где реально существует магия… оказалась в центре мятежа против местного диктатора и умудрилась даже сыграть роль в его, ха-ха, падении. Но самым невероятным воспоминанием казался человек… маг… полубог… Что мы любили друг друга. Согласитесь, такое встречается реже всякой магии.

За месяц, столь бурно проведенный в мире параллельном, в родном я потеряла работу и сейчас находилась в бесплодном поиске новой. Июльский зной не способствовал этому делу. Одурев от жары, я просто скользила взглядом по сторонам, высматривая на дверях магазинов объявления в духе «требуется консультант с традиционной ориентацией и второй помощник полотёра». Со стеклянных дверей на меня пялилось собственное перекривленное отражение — миловидная, но невыразительная мордашка в обрамлении растрёпанных каштановых кудрей… Стоп! В витрине ближайшего бутика мелькнуло другое лицо. Причём знакомое.

Нет. Не может этого быть. Между нами не то что расстояния — измерения!

Померещилось от жары, наверное…

Но только я собралась отвернуться от соблазнительного обмана зрения и направить свои мысли в более продуктивное русло, как вдруг манекены в витрине начали падать, а между ними засуетился парень, не столько поправляя, сколько окончательно разрушая композицию.

Сон растаял от ощущения, что на кровати кто-то сидит. Ой! Разлепив глаза, я увидела над собой мускулистый мужской торс, выгодно обтянутый футболкой. Это был Демжис! Чёрт, совсем забыла, что он вчера свалился мне на голову из своего параллельного мира. Демжис задумчиво разглядывал меня.

— Твои родители уже ушли на работу.

— Всё равно лезь обратно в шкаф и не смотри на меня, пока я не наведу красоту… Что там у тебя?

В руках Демжис держал книгу, правда, вверх ногами. Он печально приподнял томик повыше, и я опознала «Сказки народов мира».

— Пожалуй, мне надо выучить ваш язык. Ты понимаешь меня потому, что моя мать вложила тебе в голову знание моего языка, но хотелось бы объясняться и с остальными людьми.

Базар, к которому мы пришли, был велик, богат и хаотичен. Овощные ряды, домашние питомцы, секонд-хенд, строительство, букинисты, рыба, молоко…

Пока я тщилась уличить ярко накрашенную торговку в обвесе и выгадать морковки, Демжис заинтересованно наблюдал за двумя помятыми, сутулыми мужиками, сидевшими на ящиках в конце ряда. Азартно, забыв обо всём, они резались в карты.

— Настя, просвещай — чем заняты эти господа?

— Какие господа? Бомжи эти, что ли? В карты режутся. Игра такая…

— А, — Демжис прищурился и кивнул. — Вспомнил…

Итак, мы вооружились списком адресов местных экстрасенсов-прорицателей и двинулись в новый поход за истиной.

Едва я захлопнула дверь квартиры, как краем глаза уловила движение на лестничной площадке между этажами. Кошка или собака залезли в подъезд?

— Что там? — полюбопытствовал Демжис, видя, что я перегнулась через перила и оглядываю, насколько можно, лестничные пролёты.

— Вроде бы зверь пробежал, надо выгнать, а то нагадит в подъезде…

— У вас же звери четырёхлапые?

Воскресным ранним утром, часика в четыре, центр города, такой оживлённый в будние дни, совершенно пуст. Город, в дымчато-сером предрассветном сумраке, с непривычно чистым воздухом, в звонкой тишине, казался только что сотворённым. И, как Адам с Евой, по его улицам шли первые прохожие — парень и девушка… То есть мы.

Отстоявшийся за ночь воздух далеко разносил звуки. Демжис вполголоса рассуждал:

— Если из моего мира в ваш разные люди перемещаются в одно и то же место, это неспроста. Поэтому внимательно смотри вокруг, ищи что-нибудь странное. Ты лучше знаешь, как у вас вещи должны и не должны выглядеть.

Спросонья в такую рань я вообще ничего не видела, а из-за зевков не могла нормально говорить.

— А какого… ыыхааа… именно сейчас?