Из Москвы в Нью-Йорк долетели за четыре дня, к обеду 23 марта 1941 года от рождества христова, уже были на месте. Этому помог и сменный экипаж, летевший с нами до Анадыря и благоприятная погода, сопровождавшая нас в пути.

Со мной в Мексику летели 9 испанцев, после поражения республики перебравшиеся в СССР. Я их захватил из Москвы, по просьбе Олафа. За время пути мы перезнакомились. Трое направлялись в мексиканский добровольческий корпус, как командиры и инструктора. Пятеро к нам в корпорацию как технические специалисты, один из них должен был заменить Роба на посту начальника оружейного производства. Ну естественно после того как его проверит отдел Моисеича. Последний просто представился "консультантом по общим проблемам выживания в неблагоприятных среде", летел он работать в агентство "Protection and Convoy Security" полковника Саблина. "Ню-ню, знаем мы таких "консультантов". Так проконсультирует "по общим вопросам" что пикнуть не успеешь, поди у него и личное кладбище с пару футбольных полей", думал я, глядя на его холодные глаза с лёгким прищуром, выверенные и одновременно пластичные движения профессионального рукопашника. А ведь в толпе, на улице хрен два внимание обратишь, глазу не за что зацепиться, если только очень внимательно не приглядываться, к его глазам и движениям. Настоящий матёрый волкодав, под стать Игорю Дементьевичу.

Из кабины пилотов выглянул наш борт механик Алан.

— Заходим на посадку. Не вставайте с кресла. Напомнил он. Самолёт заложил вираж и в иллюминаторе внизу стал виден Нью-Йорк. Спустя минут пять самолёт сильно тряхнуло. Я посильней сжал ручки кресла. Ещё минуту потрясло и мы остановились. Алан прошёл через салон и открыл наружный люк, скинув из него лесенку на землю. Выйдя из самолёта, увидел проезжающий автобус для испанцев, нанятый местным отделением корпорации, а за ним ехал наш "линкольн". Из него, не успел он остановиться, выпорхнула Джули и побежала ко мне. Хоть она и на четвёртом месяце беременности, а всё равно подвижная и грациозная как прежде. Я тоже сорвался ей на встречу. Аккуратно подхватил на руки, закружил.

— Здравствуй любимая, здравствуй моя королева, как же я по тебе соскучился!

На аэродроме корпорации приземлились в около двенадцати. Закинул вещи домой и поехал в центральный административный корпус. Активное строительство в корпорации продолжалось, многих зданий, когда я уезжал ещё не было, или находились в стадии постройки. А сейчас новенькие корпуса сияли белизной стен и слепили блеском окон, цвета расплавленного золота, в которых отражалось знойное мексиканское солнце. Уф-ф, опять жара, быстрей в прохладу административного корпуса.

Поднялся к себе в кабинет, мой секретарь Хосе был на "боевом посту". Поздоровавшись, попросил узнать на месте ли Олаф. И если тот не слишком занят, то предупредить что я к нему сейчас зайду. Хосе ответил.

— Что господин Хансен уже ждёт меня. Сам звонил минут десять назад, просил передать, как вы появитесь то сразу шли к нему. Что я и сделал.

Олаф в общих чертах вёл меня в курс последних дел и новостей. Сказал что планы по структуре и работе совместного НИИ "Берёзка", вчерне подготовлены, нашим планово-экономическим отделом, по моей цидуле, что я с ним из Москвы отправил. Но требуется всё конкретизировать и согласовать с Мексиканской стороной. От СССР, как я и просил, прислали человека с талантом администратора и организатора. Он будет в НИИ административно-хозяйственным директором, а я соответственно научно-техническим. Олаф сказал, "сегодня я вас познакомлю, вот с ним всё и утрясайте. После ужина в восемь подходи ко мне, я соберу народ на совещание, время здорово поджимает". То, что время поджимало, это я был очень даже в курсе. Отправился к себе изучать отчёты и планы.

Хосе помог мне быстро разобраться в кипах накопившихся бумаг. В течение нескольких минут рассортировав для меня, где какие отчёты, где какие планово-расчётные бумаги. И я погрузился в изучение документации. Приобретённая мной способность к абсолютной памяти, очень здорово способствовала усвоению и оперированию данными. Поэтому ближе к ужину, полностью разобрался, что тут у нас твориться.

Четыре недели в делах и заботах пролетели незаметно, только вроде бы вернулся в ЮТЭК, а уже надо возвращаться в Москву. С другой стороны начиная вспоминать, что успел за это время сделать, возникало ощущение, что я здесь уже как минимум полгода. Вот такое необычное восприятие времени. Как время может одновременно сжиматься, а чуть изменишь угол восприятия, оно неимоверно растягивается, вмещая кучу событий и дел, я этого не понял. Просто принял как данность эту необычную особенность моего сознания, отнеся это к чисто субъективным ощущениям.

На том вечернем совещании, во вторник 25 марта, Олаф познакомил меня с административно-хозяйственный директор НИИ "Берёзка", Августом Денницем. За те две недели, что он находился здесь, Август успел развить бурную деятельность. Он принял от моего секретаря Хосе, бывшего по совместительству временным административно-хозяйственным управляющим нашего корпоративного НИИ, дела КБ и лабораторий, которые планировалось включить в "Берёзку" и принялся "строить", в прямом и переносном смысле. К моменту моего возвращения в ЮТЭК, половина управленческого аппарата корпорации, уже вздрагивала при его появлении.

Надо сказать, что Август Денниц был натуральным немцем, очень примечательной личностью, с довольно интересной судьбой. С меня ростом, широкий в кости, светло русый, голубоглазый, прямой нос и волевой подбородок довершали портрет "истинного арийца". Правда был он до безобразия худым, если не сказать жутко тощим, а его смешной акцент, когда он говорил по-английски или по-русски, невольно вызывал улыбку. Родом он был из Силезии и до первой мировой учился на инженера. Потом война, сперва восточный фронт, после ранения западный фронт. Войну закончил гауптманом, командиром бронедивизиона. В 1919 году вступает в Коммунистическую партию Германии, правда не столько занимается политической деятельностью как организационно финансовыми делами партии. Заканчивает прерванную войной учёбу в политехе и больше десяти лет работает на компанию "Сименс". Пройдя путь от простого техника до начальника одного из производств. С приходом Гитлера к власти, его вместе с женой отправили в концлагерь. Через год Август сбегает из Дахау и оседает в Австрии, а его жена так и сгинула в нацистском концлагере. В Австрии, Август начал активно работать в структурах Коминтерна, через два года в августе 1936 г. едет добровольцем в Испанию. Там он сражается рядовым в центурии имени Тельмана, потом в XI Интернациональной бригаде командиром батальона. В июле 37 года в боях под Мадридом, получает тяжелейшие ранения и его вывозят на лечение в СССР. Перенеся несколько операций и более менее оклемавшись, оседает в АССР Немцев Поволжья. Работает начальником одной из МТС, в 39 году женился. Тут как говориться, ему бы "жить, поживать, да добра наживать". Но к концу 40 года снова дают знать о себе ранения, здоровье резко ухудшается и его кладут на операцию. Операция прошла неудачно, началось заражение крови. По всей видимости, в моём варианте истории он умирает, но здесь его спас пенициллин уже производившийся в СССР.

Как Август попал в поле зрение Лаврентия Павловича, я без малейшего понятия, как в таких случаях говориться "история умалчивает". Но вот почему Берия, как куратор "Мексиканского проекта", прислал именно его, я понял всего через пару недель. Август Денниц, обладал выдающимся талантом организатора — управленца и огромной энергией, хорошо разбирался в современной ему электротехнике и в автомеханике, что бы занять такую должность как административно-хозяйственный директор совместного НИИ. Правда у Августа были свои тараканы в голове. Но с другой стороны, а у кого их нет? Пунктик насчёт "орднунга", дотошность и въедливость в делах, педантизм граничащий с занудством, административно-хозяйственному директору скорей в плюс.

В гигантский воз организационных и строительных проблем, Август Денниц впрягся сразу и без раскачки. И потащил как немецкий першерон тяжело гружёную повозку, уверенно, целеустремлённо, без малейшей задержки. Под его "чутким" руководством архитекторы, проектировщики, строители, бегали как ошпаренные. Август носился на своём вездеходе "Хансен хантсмэн" по всей огромной территории строительства и корпорации, успевая дать указания и распоряжения проектировщикам, строителям, "пнуть" нерасторопных подрядчиков, заняться вопросами снабжения, вникнуть в нужды КБ и лабораторий, порешать кадровые вопросы. Я просто не понимал, как он успевает делать столько дел сразу, не упуская даже мелочей и делать при этом хорошо. Даже закралась мысль, а что если и Август того? Ну если не попаданец, то точно пришелец, с карманным телепортом и умением раздваиваться и разтраиваться, что бы находиться в нескольких местах одновременно и решать сразу десяток дел.

В Москву добирались четверо с половиной суток. На аэродроме меня встречал Соболев в цивильном костюме, по моей просьбе, что бы не пугать Северских и не светить меня напрасно, их же встречал представитель "Интуриста".

В то время СССР вовсе не был закрытой для иностранцев страной, как многие думают. Государство нуждалось в валюте, и с этой целью активно привлекало иностранных туристов. Поэтому Северские, просто купили в "Интуристе", индивидуальный тур 1-го класса. Неделю в Москве, неделю в Ленинграде, потом поездом во Владивосток. На бурчание Александра Николаевича, что "советы" выставили ему грабительские цены, я только посмеялся, с его нынешними доходами ни капли не обеднеет. А пока летели, попросил посмотреть буклеты с договором, мне тоже было интересно нынешнее положение дел с иностранным туризмом в СССР.

Что сказать, достаточно крупный тур оператор ВАО "Интурист" при наркомате внешней торговли СССР, наверно потому что единственный. Из рекламного буклета узнал, что в ведении общества находились 17 отелей в разных городах страны, рестораны и автотранспорт. Самые популярные туристические маршруты: по Волге от Горького до Сталинграда, по Днепру от Киева до Днепрогэса, Крым, Кавказ с черноморским побережьем, Москва, Ленинград. Выяснил, на что досадовал Северский. Они заказали себе специального гида, то он обходился им в 4 рубля в час, в общем ничего странного, тур-то индивидуальный. При поездках по стандартным туристическим маршрутам, бесплатные гиды выделялись на маршруте и в городах, группе туристов 1-го класса в количестве не менее 2-х человек, как сообщал рекламный буклет. "Вот не надо было барствовать, Александр Николаевич, взяли бы стандартные туры и не плакались бы", сказал я Северскому. Нет, стандартные их не устраивали, особенно по Ленинграду (Петрограду), где прошла юность Северского. Сдав чету Северских, на руки представителю от "Интуриста". Поехали с Соболевым на квартиру, мне требовалось привести себя в порядок, после перелёта. Пока ехали, Николай Иванович делился последними новостями.

Из НИИ-04, планировалось забрать всю "космическую тему", тяжёлые ракетные носители. Решение об отделении уже принято, но пока строиться для них комплекс зданий нового НИИ, они оставались у нас. А вот отдел, занимающийся тестовыми методиками, неделю назад уже забрали из НИИ-04, Соболев был не особенно в курсе, сказал только что в какой-то новый исследовательский центр, естественно под крышей НКВД. Две недели назад запустили в работу, нашего "лампового монстра", ЭВ-1(электронный вычислитель). Почему монстра? Потому что занимал площадь в 80 квадратных метров. Это был первый в СССР и в мире, электронный цифровой компьютер общего назначения, который можно было перепрограммировать для решения широкого спектра задач. Артиллеристы просто в "бешеном восторге", как сказал Соболев, расчет траектории полёта снаряда теперь, занимал не 16–18 дней, а пять минут. За две недели эту тему просекли и моряки и авиаторы. Разгорелась целое сражение за время использования ЭВ-1, правительство приняло решение строить ещё четыре таких же, для артиллеристов, моряков, авиаторов и физиков ядерщиков. Соболев тяжело вздохнул.

— Что, много с ЭВ-1 проблем? Спросил я.

Чем ближе было начало войны, тем более напряженной становилась обстановка на границах СССР с Германией, Финляндией, Румынией и Турцией. В мае она и вовсе стала накалённой. Здесь, в отличие от моей бывшей реальности, с нарушителями не церемонились и не миндальничали. Безнаказанно заниматься разведкой в приграничных районах никому не позволялось, использование РЛС не оставляло шансов самолёту нарушителю остаться незамеченным, их тут же перехватывали наши истребители. Если принудить к посадке, на наш аэродром, нарушителя не удавалось, его сбивали без долгих разговоров. Если сбить не получалось, то как минимум отгоняли с нашей территории. Чаше так случалось, когда разведчик летал над расположением старых, известных противнику аэродромов, ложных новых или старых мест дислокации наших войск, где были оставлены специальные команды создававшие видимость что полки и дивизии находятся в прежних местах дислокации. А на старых и ложных аэродромах, как на параде, были выстроены крылом к крылу истребители и бомбардировщики, конечно это были макеты.

На земле в приграничных районах, в целях противодействия диверсантам и ведению разведки потенциальным противником, ещё с прошлого лета, меры безопасности были значительно усилены. Вызвано это было ещё и тем обстоятельством, что с лета, в полосе между старой и новой госграницей, разворачивались целые сражения межу нашими войсками и всякого рода недобитками, бандитами и диверсантами. Всевозможного сброда, начиная от польских военных отказавшихся сдаться и ушедших в леса, до всякого рода банд националистов и самостийников, разной масти и окраса и естественно реальных шпионов и диверсантов, в этой местности срывались даже не сотни, а многие тысячи. Начавшиеся интенсивные действия, по подготовке обороны, рекогносцировки местности, передвижения войск, строительство полевых укреплений, аэродромов, закладки баз и складов в лесах, болотах и разного рода неудобях, повыгоняли их на свет божий. Советское командование, охренев от такого количества вылезшей из схронов и лежбищ, разнообразной нечисти, принялось активно зачищать местность. Войска НКВД не стеснялись привлекать к зачистке ОСНАЗ, общевойсковые соединения, артиллерию и авиацию. А так как податься недобиткам, самостийникам и бандитам было не куда, бои приобретали ожесточённый и упорный характер. Но к концу осени наши добили и повыловили всех. А кого не добили, тот или свалил на ту сторону к немцам, или так зашхерилися, сидя тише воды и ниже травы, что опасности не представлял. Даже аполитичные контрабандисты, делавшие свой гешефт на обычной контрабанде, полностью исчезли. Кого не поймали, предпочли прервать свой бизнес и переждать "столь суровое и не ласковое время". Но меры безопасности всё равно не снижали, а с приближением войны ещё усилили. С середины апреля, передвижение в приграничных районах стало осуществляться по специальным недельным пропускам, а НКВД и СМЕРШ увеличили количество постов, секретов и контрольно-пропускных пунктов. Кстати СМЕРШ, здесь организовали на три месяца раньше, в первых числах января. С 14 мая, когда приграничные военные округа привели в состояние повышенной боеготовности, а из приграничных районов началась массовая централизованная эвакуация людей и учреждений, пропуска стали менять каждый третий день. Через неделю с 21 мая, когда войска прикрытия, ПВО и ВВС перешли в состояние полной боеготовности, пропуска стали менять каждый день. Надо отметить, что принятые меры привели к желаемому результату, в приграничье стало тихо и спокойно. Диверсионно-разведывательная деятельность Германии, Румынии, Турции и Финляндии, была парализована, их разведсети разгромлены, а засылаемых в приграничье агентов почти сразу отлавливали. НКВД и СМЕРШ за эти десять месяцев, собрали целый зверинец с паноптикумом "непримиримых борцов" с советами и коммунистами. И не менее выдающуюся коллекцию немецких, румынских, финских, турецких, польских и как не смешно английских, шпионов и диверсантов. А уж сколько интересного они порассказали, так-то на отдельный шпионский роман тянет.

Последнею попытку решить дело миром, Сталин предпринял после майских праздников. Да, ещё должен сказать, что на майском параде не показали ни одного образца новой техники. Перед иностранными дипломатами и военными атташе, продефилировала та же техника что и год назад. Я вот даже затрудняюсь сказать, к лучшему или худшему это. Может быть показав новую технику на параде и устроив для дипломатов "стран Оси" показательные учения. Где нужно было продемонстрировать её высокие ТТХ, не уступающие, а у части намного превосходящие ТТХ немецкой техники. Возможно и удалось бы заставить Гитлера одуматься, пока не поздно, хотя шанс на это был мизерный. В то, что таким образом удастся убедить Гитлера не начинать войну, я и сам почти не верил. Но как говориться, а вдруг? На месте Сталина, я всё же попробовал бы убедить военных и политбюро так поступить, пусть за успех и был один шанс из ста. Ээх-хе-хе! Мечты, мечты, где ваша сладость?

Ну как бы то ни было, второго мая в Берлин отправился Вячеслав Михайлович Молотов, с пакетом предложений. Он должен был попробовать договориться с Гитлером, не доводить дело до войны. Наши предложили отвести вермахт от наших западных границ, за Вислу в Польше и на 100 километров в Пруссии, убрать вермахт и люфтваффе из Финляндии и Румынии. Мы обязались сделать то же самое, отвести войска в Прибалтике, Белоруссии и Украине тоже на такое же расстояние. Оставив на границе только пограничников с обеих сторон. С Финнами и Румынами мы тоже были готовы обсудить подобные шаги, для снижения напряжённости и опасений с их стороны. Создать совместную комиссию для постоянного мониторинга, за выполнением этих договорённостей. Если Германия принимает наше предложение, то СССР со своей стороны, обязуется снять все свои прежние требования по своим особым интересам в Румынии, Болгарии и Турции. И дополнительно готов обсудить увеличение продажи Германии ресурсов в два-три раза. На доводы немцев, что войска у наших границ они сосредоточили не для нападения на СССР, а лишь для защиты их от налётов английских стратегических бомбардировщиков. Вячеслав Михайлович ответил, "что такое количество войск, вблизи границы, нас сильно напрягает и нервирует, наводя на мысли о возможной войне. Если вы действительно опасаетесь английских бомбардировщиков, то ещё более безопасней, будет разместить эти войска в Греции, на юге Италии, Сицилии. А ещё лучше сразу в Ливии или Египте, там точно не достанут". Короче, договориться с немцами не удалось, отводить войска от наших границ бесноватый никак не хотел. Пятого мая Молотов вылетел обратно в Москву. Единственно, что ему удалось добиться от немцев, что они типа подумают над нашим предложением. Закономерным итогом неудачной поездки Молотова в Берлин, стало понимание, что война начнётся вот-вот, даже раньше июня.

В этой реальности СССР встретил войну готовым, ни растерянности, ни паники не было, все чётко знали что делать. Невзирая на все приготовления к войне, в глубине души меня всё же грыз червячок сомнения, а что если и здесь будет летний разгром РККА, с сотнями тысяч убитых и пленных? Как бы мы не готовились, сколько новой техники не сделали, как бы удачно не модернизировали старую, воюет-то не техника! Воюют ЛЮДИ, этой техникой управляющие! А вот здесь преимущество пока было у вермахта, это вам не Румыны, с Итальянцами. Как ни крути, а на данный момент сильнейшая армия в мире, набравшаяся опыта за три года войны, опьянённая победами, с высоким боевым духом, решительно настроенная победить. Поэтому меня и мучили опасения.

Но я зря опасался, Красная армия готовилась и училась почти год не зря, Блицкриг начал трещать по швам впервые же часы войны. Здесь во многом немцы, оказались в положении РККА, в котором она оказалась 22 июня моей реальности. За счёт тщательно проведённой подготовке, отличной маскировки и пресечения деятельности немецкой разведки, неожиданность получилась наоборот. Планировавшийся вермахтом захват мостов через Буг, специально подготовленными штурмовыми отрядами, за 15 минут до начала артподготовки не удался. Не только в силу предупреждения об этом от меня и местного "попаданца". Но из-за использования активных ПНВ "Сова-1" и тепловизоров "Филин". Да, да, не удивляйтесь, даже в моей реальности в разработке приборов ночного видения СССР к 41 году опередил всех. А получив дополнительный пинок от местного "попаданца", работы в этой области были ещё более активизированы в 40 году. Я тоже оказал посильную помощь вместе с группой разработчиков из "четвёрки", помогли довести до ума фотоумножители и сделали продвинутый ВОП (специальную волоконно-оптическую пластину) вместо кварцевого стекла. Даже такая примитивная модернизация расширила площадь четко видимого изображения. Теперь ПНВ было защищено от засветок боковыми источниками света и представляло вполне работоспособные приборы. Стационарный с подсветкой "видел" до 4 км, монтировался на шасси грузовика или БТР, переносной до 700 метров. Переносной таскало два бойца, первый сам прибор, второй аккумулятор. Погранцы получив "Сову" и "Филина", после испытаний некоторое время бились в пароксизме счастья, а потом потребовали вооружить ими каждую заставу. Но вот с этим был большой напряг, дело даже не в том, что они были жуть как дороги, а в том, что делались они поштучно. Не позволяла нынешняя технологическая база развернуть массовое производство. Поэтому к началу войны сделали всего около сорока переносных "Филинов" и вполовину меньше "Сов". Но немцам хватило, передовые штурмовые отряды направленные на захват мостов, пограничники перестреляли как куропаток. На захват железнодорожного моста через Буг, немцами был дополнительно отправлен бронепоезд номер 28. Точнее бронепоезд "шушпанцер", с полубронированным паровозом, тремя платформами на которых стояли французские танки S-35, двумя бронированными с бортов, но открытыми сверху платформами для перевозки десанта. Наши подождали, когда этот "шушпанцер" наиболее удачно будет расположен и как только контрольная платформа сошла с моста на наш берег, произвели подрыв. В Буг полетел пролёт моста и немецкий бронепоезд.

Немецкая артиллерия, открыла мощнейший огонь по нашим укреплениям и расположениям войск, выпуская с каждым залпом тоны боеприпасов. Но в подавляющем большинстве случаев, удары немцами наносились по ложным позициям и укреплениям, или уже по оставленными красноармейцами казармам и полевым лагерям. Здесь в отличие от моей реальности, советская артиллерия начала отвечать сразу из всех стволов. Переданные на усиление ЗапОВО 18 полков РГК, имевшие 620 штук 152 мм пушек-гаубиц МЛ-20 и 144 штуки 122 мм пушек А-19, вместе с дивизионной, корпусной и армейской артиллерией, были той очень весомой силой, что позволила добиться превосходства в огневой мощи впервые же часы в нужных местах. И не стоит забывать и о двух сотнях пусковых установок тяжёлых реактивных снарядов М-31. Пусть на станке-укупорке укладывалось всего 8 ракет, и дальность у них была не ахти, всего 4325 метров, да и рассчитаны они вообще-то были на один залп, но били-то они по плотной массе сосредоточенных войск! Удары нашей артиллерии наносились по досконально разведанным артиллерийским позициям и местам сосредоточения частей вермахта, КП, НП и складам. А многие немецкие позиции и разведывать не нужно было. Обнаглевшие нацики, часть батарей, вытащили в поле зрения наших артиллерийских наблюдателей. Расположив их фактически на берегу Буга, с горами подготовленных для длительной артподготовки снарядами. Ох и рвануло же потом там! Танковые и пехотные подразделения плотно собранные в ударные кулаки, перед мостами и местами форсирования Буга, по большей части тоже в наглую вылезли на самый берег, в ожидании команды. И были ещё более привлекательной мишенью для наших артиллеристов. Вместо стремительного рывка на советский берег, к которому они готовились и с нетерпением ожидали, от туда вдруг прилетели сотни и тысячи снарядов и ракет. Просто представьте, что осталось от танкового и мотопехотного полков, плотно собранных перед мостом на площади квадратный километр, когда на него упали двести сорок тяжёлых реактивных снарядов М-31, с всего 30-и станков-укупорок. Просто не представимо!

Ужас, разверзшийся ад, армагеддон, так рассказывали выжившие и попавшие в плен солдаты и офицеры вермахта, о том первом и неожиданном, а потому наиболее сокрушительном ударе советской артиллерии. Много повидавшие за три года войны, сапёры и санитары, которых казалось уже ничем невозможно пронять или ужаснуть, заблевали все окрестности, растаскивая обломки техники и собирая останки своих сослуживцев. У меня, читавшего эти материалы, не появилось ни малейшей жалости к уничтоженным немцам. Во-первых, они сами выбрали свою участь, придя к нам с войной, позволив навязать себе нацистскую идеологию расового превосходства, позволив править собой Гитлеру и стоящим за ним Тиссанам и Крупам. Во-вторых, дай им волю и возможность, они станут творить ещё более страшные и бесчеловечные вещи с нашими людьми. Так что, туда им и дорога, прямиком в ад.

К сожалению, до переименования Стамбула в Царьград, или Калининград, или может Светлоград, было ещё ой как не близко. С Турками вышел неожиданный конфуз. Как наши умудрились так лажануться, я просто не понимал. Турки 2-го июня сразу в двух местах прорвали оборону Закавказского фронта и второй день очень шустро наступают. Сегодня их левый фланг вышел к году Кобулети. Это значит что Батуми почти в окружении, как и часть сил нашей 24 А. А ведь по началу ничего этого не предвещало. Да и укрепления на Советско-Турецкой границе не один год строили, нечета полевым укрепрайонам западного фронта с деревоземляными сооружениями. Турки же, в первые три дня войны, начав наступать успеха так и не добились, не смогли взломать оборону 24, 25 армий Закавказского фронта, ни оборону 26 армии Иранского. Вот кстати у 26А укрепления как раз полевого типа. Пять дней турки вели себя тихо, занимаясь перегруппировкой войск. И вдруг раз, как снег на голову, прорвали оборону 24А и 25А и сразу на всю глубину, к исходу 2-го июня вышли на оперативный простор, продвинувшись за день на 20 километров. Как это могло случиться, просто не представляю.

Отловив в обед Соболева уговорил его просветить меня, как так могло случиться. Отложив на полчаса дела "четвёрки" пошли в его кабинет, где я стал выпытывать из него подробности произошедшего. Николай Иванович знал много, но тоже далеко не всё. Но всё же картина произошедшего прояснилась. Главных причин было две, первая причина, что сперва Турок не до оценили, вторая причина, командование ЗакВО, а потом командование Закавказского фронта вовремя не прореагировало на разведданные. Меры направленные на усиление обороны 24 и 25 армии запоздали. В результате отступаем и где остановим Турок пока не понятно. Хорошо то, что на Закавказском фронте наши ВВС господствуют воздухе, что сильно сдерживает турецкую армию.

Когда составляли план обороны Закавказья, исходили из реальных возможностей турецкой армии на тот момент. Наконец 40 года турецкая армия имела 21 пехотную дивизию, 3 горных бригады, 1 бригада УР, 5 кавалерийских дивизий, две 2 механизированные бригады, отдельный танковый полк, 10 полков тяжёлой артиллерии и 7 крепостной артиллерии. Даже не смотря на нехватку, миномётов, современной противотанковой и зенитной артиллерии и то, что большая часть полевых и тяжёлых орудий была времён первой мировой. А танков было совсем мало, около 100 французских R35, 10 английских Vickers 6ton, несколько десятков английских лёгких Vk-VI и танкеток Vickers Carden Loyd, наших 70 штук Т-26, 60 пушечных броне автомобилей, 5 штук БТ, несколько десятков Т-27, Т-37, Т-38 и две штуки Т-28. Это была именно кадровая армия турок, достаточно сильная и хорошо подготовленная. Но наши учли на тот момент всё. Даже боеспособность кадровой турецкой армии учли, что не ниже чем у Венгров. И то, что мобилизационный потенциал позволял Туркам увеличить армию в 3 или даже в 4 раза учитывали. И то, что вновь сформированные дивизии Туркам кроме как стрелковым оружием вооружить было нечем, тоже учли. Поэтому-то наши и посчитали, что 12 стрелковых и горнострелковых дивизий опирающихся на пограничные укрепрайоны, будет вполне достаточно. И что держать Турок на границе смогут столько сколько нужно. Так бы все и было, если бы не одна ошибка в расчётах. То есть не то что бы ошибка, у турок действительно не было, на тот момент, орудий и миномётов для укомплектования новых дивизий. А не учли саму возможность быстрого насыщения турецкой армии недостающим вооружением, пусть даже и достаточно устаревшим. Хотя в конце 40 года предвидеть такую возможность было действительно очень и очень не просто. И кстати не надо удивляться, наличию на вооружении турецкой армии советского оружия. До смерти Мустафы Кемалья Ататюрка, отношения Турции и СССР были вполне хорошие, это потом они начали резко портиться.

Ну так вот. Всё резко начало меняться в январе этого года. В конце декабря, после падения Мальты, немцы стали уламывать Турцию присоединиться к "странам Оси". Турция третьему рейху нужна была очень и очень сильно. Вопрос стоял так или добровольное присоединение к "странам Оси", с последующими преференциями для Турции, или рейх возьмёт всё что ему надо силой. И прямой сухопутный путь в район Персидского залива, Иран и Советское Закавказье. И богатейшие месторождения хромовых руд, месторождения бокситов, марганцевой, железной, медной, серебро-свинцовых и цинковых руд. Конечно, для немцев первый вариант с добровольным присоединением к "странам Оси", естественно был предпочтительней. Так как в этом случае, они получали в союзники довольно сильную турецкую армию, в будущей войне против СССР. Турки это тоже понимали, поэтому решили согласиться, но максимально отжать у немцев все возможные "пряники и плюшки". И выставили достаточно большие требования и по территориям, что отойдут Турции и по помощи вооружением. В отличие от командования вермахта, турецкие военные, более реально представляли возможности и потенциал РККА. Поэтому запросили тяжелое вооружение на 30 расчётных дивизий. По территориям, требовали себе Кавказ, Крым, Иранский Курдистан, остров Кипр. Немцы поначалу натурально офуели от турецких запросов. Но подсчитав что выгодней, поделиться частью трофеев и уступить туркам часть территорий или воевать с ними, а им в таком случае будут помогать и англичане и американцы. Решили, что выгодней будет поделиться и уступить часть территорий. Начались торги. По Кипру вопросов не возникло, Туркам самим придётся его у Англичан отбирать. По Иранскому Курдистану в общем-то тоже, не своё не жалко, что там есть нефть тогда не знали. А вот насчёт нефтедобывающего района Баку и Грозного, немцы упёрлись и категорически отдавать не хотели, как и крымский полуостров. Но после успешного немецко-итальянского наступления в северной Африке, турки стали смягчать требования. В конце концов договорились, Крым поучала Турция а Севастополь отходил к Германии, Закавказье с половиной Азербайджана, Северный Кавказ, причерноморское побережём тоже отходили им, почти до самого Новороссийска. Германия оставляла за собой нефтеносный район Баку с выходом к границе Ирана и нефтедобывающие районы Северного Кавказа. После того как Турки всё же согласились что 80 % вооружения будет трофейным французским, английским и польским, тут дело тоже сдвинулось с мёртвой точки. Хотя Турки торговались, за каждую тысячу винтовок, за каждую сотню пулемётов, за каждый десяток крупнокалиберных 13,2-мм пулеметов Гочкиса, противотанковых ружей, 81-мм миномётов. Особенно торговались с остервенением за каждое орудие, танк, броневик, самолёт. Но за две недели всё же договорились. Каждый получил что хотел, немцы контроль над хромовыми рудами, бокситами и марганцем Турции. И обещание Турции присоединиться к "странам Оси", после завершения мобилизации армии, а значит армию турок и прямой сухопутный путь на Средний восток и Закавказье. Турция получила гарантии на оговорённые в договоре территории и необходимое ей вооружение. После подписания соглашения 21 января, в Турцию полноводной рекой потекло оружие.

Наши о договоре естественно узнали, но подробности договорённостей держались в тайне, как немцами, так и турками. Что в Турцию начались поставки вооружения, наша разведка выявила почти сразу. Сами понимаете, воспитанному в восточных традициях высокопоставленному турку отказаться от богатого бакшиша, это выше его сил, даже если речь идёт о продаже секретов своей страны. Но вот количество выяснилось только перед самой войной. Видимо не сразу нашли того кто и бакшиш берёт и знает при этом много, или подходы долго искали. А вот вовремя и правильно среагировать на поступившие разведданные, командование Закавказским фронтом или не успело, или не смогло. Хотя за две с половиной недели можно было многое сделать. Большего Николай не знал, но мне уже было ясно, откуда у Турок взялись силы.

Пользуясь сложившейся ситуацией, немецко-итальянская группа армий А, 5-го июня снова перешла в наступление на Иранском фронте. Если успехи у 9-й и 11-й итальянских армий были скромными, то немецкая 5ТГр вновь прорвала фронт, шустро наступая уже второй день. Хочу надеяться, что Ефремов Роммелья и в третий раз обломает.

Первое наступление 5ТГр Ефремов сорвал можно сказать по классическим канонам, правда классическими они станут году к 44–45 в моей реальности. Если "домашние заготовки", по действиям авиации и РДГ групп, были почти идентичны нашим действиям на западном фронте. То на земле пришлось поступить несколько по-другому, из-за нехватки тяжёлой дальнобойной артиллерии и нейтральной полосы в два километра разделявшей наши и немецко-итальянские войска.

За три дня до начала войны, наша разведка точно установила место наступления 5ТГр, в полосе обороны 17А Горбатова. Роммель готовил прорыв вдоль шоссе Исфахан-Тегеран, нацеливаясь на столицу Ирана. Меня искренне поражает и удивляет, та откровенная наглость и нахрапистость нациков, с которой они готовились наступать 25 мая. Роммель, РККА похоже за серьёзного противника не считал, по самому кратчайшему пути на Тегеран наступать собрался. За эти три дня Ефремов успел подготовиться к встрече ударного кулака танковой группы. Основную линию обороны он создал в семи километрах от передового рубежа, который 25 мая оборонялся очень незначительными силами. Основной удар немецкой артиллерии и пришёлся как раз на него. Две танковые и моторизованная дивизии немцев, перейдя в наступление естественно его легко преодолели. Прорыв фронта получился шириной в четыре километра, на флангах его расширить не дали отсечные позиции, идущие по возвышенностям и обороняемые нашими войсками уже серьёзно и упорно. Выйдя через семь километров к главному рубежу обороны, немецкие передовые части убедились, что тут легко не прорваться. Поэтому стали подтягивать и разворачивать войска для штурма наших позиций. Установив с помощью авиаразведки, что основные силы немецкого танкового корпуса уже втянулись в ловушку, а к месту прорыва начали стягиваться тыловые части танкового корпуса. И большая часть немецкой артиллерии, тоже снявшись с позиций, передислоцируется вслед за наступающими частями. Не дожидаясь когда немецкий танковый корпус полностью развернётся, подтянет артиллерию и начнёт артподготовку. Ефремов даёт приказ артиллерии и авиации начинать "концерт" и одновременно начинает работать наш дивизион РЭБ, отрубая у немцев всю радиосвязь в радиусе 40 километров.

Артиллерия РККА, всеми калибрами от 45 мм до 152 мм и бригада "Катюш", начинает гвоздить по немцам. Плотность явно в разы превышала 200 орудий и миномётов на этих 28 квадратных километрах, по не окопавшимся немцам. Авиация наносит бомбоштурмовые удары по подходящим к прорыву частям и тыловым подразделениям, особое внимание уделив тяжёлой-дальнобойной артиллерии, оставшейся на прежних позициях. Через тридцать минут наша артиллерия, переносит огонь на тылы немцев. А в наступление на флангах переходят конномеханизарованные корпуса полковника Черняховского и генерал-майора Соломатина. Оглушённые и деморализованные остатки немецкого танкового корпуса, организованного сопротивления оказать не смогли и побежали.

Сказать что разгром был полным, это ничего не сказать. Две танковые и моторизованную дивизии нациков, с корпусными частями усиления, помножили на ноль. Наши на плечах бегущих ворвались на немецкие позиции, сходу врубаясь в тыловые колоны и подходящие подкрепления, потрёпанные авиацией, артиллерией и растерянные от неясности обстановки и отсутствия связи.

Заканчивался июнь месяц. Я собрался возвращаться в Мексику через пару дней. Все неотложные дела здесь я почти закончил. Какие-то сложности при создании техники, которые будут всплывать в процессе работы, буду решать в реальном времени с Соболевым общением через М-100 "Спектр". Хотя разговор с трёх минутными задержками между фразами, делал для меня процесс общение мучительным и раздражающим. Процесс выдачи мной информации для ОСИП, Сталина и Берии тоже не остановиться. "Шоринофон" с большим запасом кассет уже улетел в Америку на моём самолёте. Мой Дуглас будет ждать меня в Сиэтле. Куда я доберусь на пассажирском Пе-8ПС Аэрофлота. Мою идею создания совместной Советско-Мексиканской авиакомпании не то чтобы отвергли, а скажем так — творчески переработали. Наверно так даже лучше получилось. И пару недель назад появилась новая международная линия Аэрофлота Москва — Мехико. И хоть выпуск новых Пе-8 уже прекратили, но на заводе оставались заделы на несколько самолётов. Их то и доделывали сейчас в пассажирском варианте. А первые два переделали из простаивающих без моторов Пе-8, которые строили под дизельные двигатели Чаромского. На них поставили новые двигатели М-37 Микулина. С несколько сниженной мощностью до 1500 л.с., но за счёт этого с выросшим моторесурсом. Салон и кабину сделали герметичной, поделив салон на первый и второй класс. Восемь мест в салоне первого класса и двенадцать мест в салоне второго. Был в самолёте даже буфет и туалет. Сразу лететь в Мексику я не собирался, поэтому взял билеты до Сиэтла в первый класс, решив побаловать себя комфортом при перелёте. Заодно сэкономить время на сам перелёт. Так как на Пе-8 время полёта до Сиэтла занимало чуть меньше двух суток, с промежуточными посадками в Красноярске и Владивостоке. Там я пересяду на свой Дуглас, слетаю в Нью-Йорк, заберу свою ненаглядную. И от туда уже вместе с Джули полетим в Мексику.

Закончив утренний туалет, сделав комплекс дыхательной гимнастики, позавтракал и отправился в НИИ. Погода была солнечной, а по утреннему времени ещё и не жаркой. Солнце ещё не успело нагреть каменную громаду Москвы и ласково отражалось в мокром тротуаре и дороге, помытых с утра поливальными машинами. Шаловливо играя солнечными зайчиками в стёклах домов, по военному времени заклеенных бумагой крест-накрест. Я постоял у подъезда, не торопясь сесть в машину и решил немного пройтись. Попросил водителя ехать вперёд и ждать меня в конце бульвара у метро Кропоткинская. Идя по прохладным переулкам к бульварному кольцу, поймал себя на мысли что эта Москва мне нравиться значительно больше, чем Москва конца 20-го или начала 21-го века. Москва начала 40-х была, чище, тише, спокойней и что очень важно доброжелательней несмотря даже на то, что больше месяца идёт война. Улыбок на лицах людей значительно больше чем в моё время, хотя встречались и озабоченные и нахмуренные лица. Конечно, людей сейчас на улицах меньше особенно мужчин, мобилизовали многих, да и рабочий день сегодня. Обстановка в стране сейчас совсем другая, чем была в это время в моей бывшей реальности. Поэтому по Москве сейчас даже и не скажешь, что идёт война. Из всех признаков, только военные патрули на улицах появились, мужчин больше в военной форме стало, заклеенные бумагой крест-накрест окна и надписи на углах домов белой краской — бомбоубежище и стрелка показывающая направление. Хотя пару раз учебную воздушную тревогу объявляли, что бы жителей потренировать и светомаскировку проверить. А так абсолютно мирный город. Комендантского часа нет, поэтому кино до одиннадцати работает, театры и рестораны все работают. По выходным в парках и на танцплощадках оркестры играют, людей на танцы много ходит. Напряжёнки с едой нет, но карточки на основные продукты питания сразу вели. На бульваре много мам, бабушек, а может нянек с детьми гуляет, парочки ходят. Правда мужики всё больше в военной форме попадаются, таких как я в костюме мало.

Да что говорить, абсолютно другая обстановка в тылу, чем была в это время в моей реальности. Фронт далеко от центральных районов страны, сводки Совинформбюро с фронта спокойные. Даже на Закавказского фронта обстановка стабилизировалась. Хотя ещё пару недель назад, мне казалось, что там всё висит на волоске. Пока Конев явно не соответствовал должности комфронта. Поэтому я ничуть не был удивлен, когда 18-го числа, буквально наследующей же день после капитуляции Финляндии, командовать Закавказским фронтом был назначен Тимошенко. На удивление мне, Конева оставили при Тимошенко первым замом. Наверно что бы опыта набирался, у умного человека. К этому моменту долбаные аскеры всё ещё наступали, и это не смотря на почти полное господство в воздухе нашей авиации. Турки уже вязли Поти, Самтредиа, Боржоми. Ленинакан и Кировакан. Вышли на подступы к столице Армении Еревану и прорвались с юго-запада к Тбилиси. Бои за столицу Грузии шли уже на окраинах, фактически в черте города. Мало того, Роммель видя успех турок, в середине июня перебросил севернее, в долину Куры, немецкий XLIV горнострелковый корпус. Начав наступление южнее Тбилиси, горные егеря за три дня дошли до Рустави и перерезали железную дорогу Тбилиси-Баку. И хотя взять Рустави не смогли, стали прорываться к кавказскому хребту восточнее него. Тем самым создав реальную угрозу окружения наших войск в районе Тбилиси. Все немногочисленные свободные силы и подошедшие резервы, даже части народного ополчения, Конев бросил против наступающего XLIV горнострелкового корпуса. С трудом и значительными потерями всё же сумел остановить немецких горных егерей. В общем, к моменту прибытия Тимошенко на Закавказского фронт, обстановка там мягко говоря складывалась тяжёлая. Так мало того, турки сконцентрировав почти треть армии под Батуми, 20-го июня начали его штурм.

К тому моменту, обороняющая Аджарию и Батуми Отдельная приморская армия Козлова (переименованная так из 24А), достаточно хорошо укрепилась. А наш черноморский флот наладил бесперебойное снабжение Батуми по морю. Понимая что не прервав снабжение Отдельной приморской армии, взять Батуми будет почти невозможно. Турки позвали на помощь итальянский и немецкий флот. Немцы, отговорившись тем что и так уже отправили в Чёрное море восемь подводных лодок, два десятка торпедных катеров, десяток СДБ с тральщиками. Сомнительное удовольствие помочь туркам с осадой Батуми предоставили Итальянцам. Итальянцы не стали отказывать союзнику и отправили отряд кораблей в Чёрное море. И даже выделили для него авиационное прикрытие, из двух эскадрилий истребителей. Турецко-Итальянская эскадра забазировалась в Трабзоне и представляла внушительную силу. Основной ударной силой были итальянский линкор "Андреа Дориа" и турецкий "Явуз" (бывший немецкий "Гебен"), тяжёлый итальянский крейсер "Больцано", по одному лёгкому крейсеру от итальянцев и турок и по четыре эсминца от итальянцев и турок. И ещё около двух десятков сторожевиков, тральщиков, канонерок и прочей мелочи. В день начала штурма Батуми, Турецко-Итальянская эскадра подержала огнём своих орудий наступающих турок. Что возможно и обеспечило их успех на северном участке. В первый же день штурма, турки взяли городок Чаква и продвинулись на 3–4 километра. Эскадра продолжила крейсировать вдоль побережья Аджарии, не входя в зону возможного поражения нашими береговыми батареями. Только одним этим, она уже срывала снабжение наших осаждённых войск, а так долго продолжаться не могло. Отдельная приморская армия, отбивая одну атаку за другой, тратила боеприпасы со страшной скоростью. Через несколько дней нашим войскам, особенно артиллеристам и миномётчикам нечем будет стрелять.

Я думаю, командовавший Черноморским вице-адмирал Исаков Иван Степанович лучше многих понимал, что один наш линкор "Парижская коммуна", 4 крейсера, 3 лидеров и 14 эсминцев в морском бою вряд ли смогут одолеть Итало-Турецкую эскадру. Поэтому её уничтожение возложил на подводные лодки, торпедные катера и авиацию. Первая атака из-за несогласованных действий, не достигла желаемого результата. Потеряв две подлодки, четыре торпедных катера, шесть бомбардировщиков и торпедоносцев добились скромного результата. Повреждён торпедой тяжёлый крейсер "Больцано", от попадания двух торпед утонул итальянский эсминец, от бомб погибли четыре тральщика и сторожевика. Итальянский и турецкие линкоры получили по паре попаданий 250 кг бомбами. Но это не вывело их из строя и как-то заметно не отразилось на их боеготовности. Думаю Иван Степанович урок усвоил, потому и привлёк к совместным действиям ВВС Закавказского фронта. Правда только истребителей с штурмовиками, но и этого хватило. Днём, на третий день штурма, Итало-Турецкая эскадра в пятнадцати километрах от берега как обычно вела огонь по позициям Отдельной приморской армии. Тут-то всё и случилось. Два полка истребителей за пять минут садили с неба прикрывающую эскадру итальянскую эскадрилью. И двинулись на встречу итальянским и турецким истребителям, взлетевшим на помощь. В это время в атаку на эскадру вышли наши штурмовики. Полк штурмовиков морской авиации и полк штурмовиков Закавказского фронта, работая по лёгким силам и установкам ПВО эскадры. Одновременно в атаку прикрываясь дымовой завесой, пошли наши торпедные катера. Через пятнадцать минут на Турецко-Итальянскую эскадру навалились два полка морской авиации бомбардировщиков, торпедоносцев и топмачтовиков. И на этом можно сказать история Турецко-Итальянской эскадры закончилась. У же третий день спорят. Кто больше попал, в кого попал, чем попал, чья заслуга в разгроме вражеской эскадры весомей. По мне это не самое главное, важно что восстановили возможность снабжения нашей осаждённой армии в Аджарии. И наш Черноморский флот снова активно поддерживает своей артиллерией оборону Отдельной приморской армии. И что штурм турками Батуми забуксовал, невзирая на четырёхкратное превосходство в живой силе.

Добравшись до квартиры, разогрел давно остывший ужин и принялся насыщать свой оголодавший организм. Правда получить удовольствие от еды не получалось. Приготовленный поварихой плов был выше всяких похвал, но мысли упорно возвращались к разговору с Соболевым. Вот и Николай в наступление торопиться. Если для гражданских, далёких от армии людей это естественно и объяснимо, как ни как большой патриотический подъём в стране, победа над Финляндией, да и определённые успехи на Белорусском фронте. То уверенность военных что немцев и их союзников вот-вот назад погоним — "К новому году, ну крайний срок к весне, в Берлине будем", "Уря-я, уря-я на Берлин!". Вызывало у меня сильное опасение, в не адекватном понимание сложившейся ситуации. И что примечательно, чем дальше от передовой, тем угар "шапкозакидательства" сильнее. Никакого тебе спокойного и взвешенного анализа. Вы думаете я шучу? Ни капельки! Пять дней назад, при передаче армии БА "Оцелот" и БТР "Тайра"-"Куница", собственными ушами слышал, рассуждения военных в немалых чинах, что "к весне Берлин возьмём". В общем "фрицев фуражками закидаем и сапогами затопчем", короче сплошной "всепобедизм"!

А дело было так. В СССР прибыло почти полторы сотни БА "Оцелот" и БТР "Куница". Так как это была первая партия иностранной военной техники, прибывшая в Союз с начала войны, без торжеств естественно обойтись не смогли. И я как представитель ЮТЭКа и мексиканский гражданин, полетел на 2-й Белорусский фронт для торжественной передачи её РККА. Да, не удивляйтесь, я уже две недели как "мексиканец". Всё просто. Я вообще-то уже задумывался о смене гражданства, а тут обстоятельства поторопили. Месяц назад, разговаривая по телефону со своей ненаглядной, вдруг узнаю, что мне пришла повестка на военные сборы в армию США. Естественно я сказал Джули выкинуть её в помойку и забыть об этом, не хватало мне ещё "Джи-ай" из себя изображать. Сам же пошёл к ЛПБ, как куратору "Мексиканского проекта" посоветоваться. Мою идею получить гражданство СССР, Берия забраковал как несвоевременную. И достаточно популярно объяснил мне, что мексиканским подданным, я стране намного больше пользы принесу. Я должен был войти в совет директоров недавно созданной нефтяной компании и банка, как крупный акционер. Ну раз надо, то побуду пока мексиканцем. Пусть мои американские знакомые думают, что я "кошу" от армии и не хочу платить высокие налоги "Дяди Сэму". К тому же в Мексике я действительно налогов буду платить меньше. И уж всяко лучше, платить налоги дружественной и союзной Мексике, чем США. Поэтому я связался с Олафом, рассказал что к чему и попросил ускорить по возможности получение мексиканского гражданства. Олаф проинструктировал меня, что надо сделать и через неделю в мексиканском посольстве в Москве, мне торжественно вручили новый паспорт. Так что теперь я "горячий мексиканский кабальеро".

Ну так вот, прилетели мы с Николаем рано поутру в Барановичи, там нас уже ждали. Засунули в БТР-40 и в сопровождении двух взводов охраны отправили куда-то в сторону Пинска. Три часа немилосердной тряски и мы выгрузились в лесу, где на поляне стояли выстроенные в несколько рядов "Оцелоты" и "Куницы". Оказалось, что броневики и бронетранспортёры, мы передаём отведённой в тыл на пополнение 6-й гвардейской армии Чуйкова. Кроме самих гвардейцев Чуйкова и командования 2-м Белорусским фронтом, была ещё куча каких-то тыловых генералов и чуть меньшая куча партийных деятелей. Было много корреспондентов, фото и кинокамер, потом действительно в кинохронике этот митинг показывали. Митинг открыл, Мехлис как ЧВС фронта и главная присутствующая партийная шишка. В общем нормально и грамотно всё сказал. Про международную солидарность и поддержку трудящимися Мексики и США "героической борьбы СССР с нацизмом и фашизмом". Про "добровольческий мексиканский корпус" формирующийся сейчас в Мексике, "что бы в одном срою с героической Красной армией дать отпор агрессору", про "мир, смотрящий с надеждой на СССР". Насторожил только его призыв к "скорейшему переходу в наступление", что бы "могучим ударом загнать врагов обратно в их логово", где и прикончить. С " могучим ударом", "загнать обратно в логово и прикончить", я был полностью согласен. А вот насчёт "скорейшего перехода в наступление", готов был согласиться, при условии, если это действительно будет хорошо и грамотно подготовленная операция. А не авантюра с неподготовленным наступлением, приводящая к бессмысленным потерям наших бойцов и командиров. После Мехлиса выступило ещё с десяток ораторов, даже мне пришлось речь толкнуть. Хорошо мне её заранее подготовили, я её от тарабанил не отклоняясь от текста. А то наслушавшись выступавших, появилось у меня жгучее желание пройтись по их умственным и профессиональным способностям. Но я всё же сдержался. Только двое из выступавших Рокоссовский и Чуйков, не призывали перейти в немедленное наступление и не ставили ни каких сроков победы над "странами Оси". Один из выступавших "енералов", вообще договорился, что надо к седьмому ноября Берлин взять и закончить войну в этом году. Когда через два часа митинг закончился, настроение у меня мягко говоря было хреновое. Оставалось надеяться что положение в новом уставе, об ответственности командира за необоснованные потери, всё-таки послужит сдерживающим фактором для самых отъявленных дуболомов и карьеристов.

После окончания митинга, гвардейцы завели машины и парадной колонной проехали мимо трибуны. Рассредоточившись потом в окружающем поляну лесном массиве. А высокопоставленных гостей пригласили на праздничный обед. И что интересно из военных, никого ниже полковника не пригласили. Я было тоже хотел смыться, но Николай сказал: "Надо будет сказать тост за дружбу и победу. Потом дождаться когда Мехлис, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Пономаренко и Рокоссовский уйдут с обеда, тогда и мы можем уйти, но не раньше, политика(с). А как они уйдут, официоз закончиться и будет обычная пьянка, под хорошую закусь на свежем воздухе, может и сам уходить не захочешь".

Как оказалось, Соболев был прав. Минут через двадцать, Мехлис и Рокоссовский уехали. Ещё минут через десять уехал и Пономаренко. Я довольно интересно и информативно пообщался с Чуйковым и Доватором, после чего несколько под успокоился. Они вполне адекватно воспринимали складывающуюся обстановку на фронте. Хоть я и не мог задать им вопрос в лоб, почему большинство из присутствующих генералов так рвётся немедленно наступать, не смотря ни на что. Но с помощью наводящих вопросов ответ всё же получил. Чуйков правда как более опытный и осторожный, от прямого ответа "непонятному иностранному представителю" ушёл. Зато Доватор просто показал на свои новенькие ордена Ленина и Красного Знамени, потом на петлицы генерал-майора сказав: "Неделю как присвоили, а им тоже хочется". Всё стало понятно, кто-то хотел новых званий, кто-то орденов и славы, а у кого-то просто мозгов не хватало понять, что условия для крупного наступление надо сперва подготовить. Войска прикрытия западной госграницы, не были обделены ни наградами, ни новыми званиями, что зачастую вызывало зависть у командования вновь сформированных корпусов и армий. В общем, всё как обычно. Поэтому решил написать для ИВС доклад, со своим видением ситуации. Насколько его серьёзно воспримут, я не знал, но и промолчать не мог. Не наломали бы наши дров с несвоевременным и не достаточно подготовленным наступлением. Не хотелось что бы и здесь своя "Харьковская трагедия" повторилась. Написать решил с утра, на свежею голову. Включил приёмник, послушал Берлин, Лондон. Ничего нового не услышал. Ну и ладно, отсутствие плохих новостей, то же хорошо. Принял душ и спать, "утро вечера мудренее".