"Я, третий историк Карпманской цивилизации, в благодарность за все, что потомки землян сделали, защищая мою планету, взял на себя смелость составить эти далеко не полные записки об их великой войне против нашего общего врага.

Цельная картина создавалась постепенно, фрагмент за фрагментом, которые я подбирал из прошлого и настоящего, входя в контакт с сознаниями людей и даже машин. Некоторые вещи были мне непонятны, но я постарался запечатлеть правдивую историю деяний сынов Земли, великих и рядовых, их слова и даже мысли.

Углубившись в прошлое, я обнаружил, что в двадцатом веке по старому земному христианскому календарю, ваши земные праотцы построили первые радиодетекторы для прощупывания межзвездных глубин. И настал день, когда Земля услышала первый шепот на инопланетном языке. Вселенная вдруг стала во много крат реальней для народов и племен земного шара.

Они физически почувствовали окружавшую бесконечность, непонятный, странный, безграничный мир. Возможно, он был враждебен землянам, которые сразу почувствовали себя крошечными. Их жизнь изменилась, как меняется жизнь племени на океанском атолле, вдруг обнаружившем существование могучих заокеанских государств. Так и народы земного шара начали постепенно прекращать междуусобицы и конфликты.

В том же двадцатом веке люди Старой Земли сделали первые шаги в космос. Они записывали и изучали обрывки наших передач. Когда они научились летать в пространстве быстрее света, они начали искать нас по нашим радиоголосам.

Это была машина-крепость, машина-корабль, стальное космическое существо, построенное в незапамятные времена с одной целью — уничтожать любую жизнь. Такие машины достались земным исследователям в наследство как последствия древней межзвездной войны, кончившейся в такие давние времена, что ни один земной календарь не годился для исчисления. Подобная машина-крепость, зависнув над освоенной планетой, за два дня превращала поверхность в слой пыли и пара.

В войне с людьми эти машины постоянно варьировали тактику, причем самым непредсказуемым образом. Их древние создатели снабдили машинное сознание фактором случайности. Машины выбирали варианты наугад, но подчиняясь общему принципу — уничтожить как можно больше живых существ. Как считали ученые, план битвы выбирался специальным блоком случайности, работавшим на энергии распада одного из долгоживущих изотопов. Этот блок был спрятан в самом сердце машины, в ее самых тайных недрах. Поэтому человек или компьютер не могли прогнозировать действия этой машины.

Люди назвали их берсеркерами.

Дел Мюррей, в прошлом специалист по компьютерам, часто называл берсеркеров словами похуже. Но сейчас ему было не до этого. Он метался по тесной кабине своего одноместного боевого корабля, вставляя запасные схемы, блоки и платы вместо поврежденных последним залпом берсеркера. Ракета едва их не накрыла: в кабине Дел был не один, его товарищем было животное, размерами и внешним видом похожее на собаку, но с передними конечностями, как у обезьяны. Этими лапами собакообезьяна сейчас держала пачку гермозаплат. Кабина, словно легким туманом, наполнялась дымкой. Там, где движение тумана выдавало течь в корпусе, собакоообезьяна пришлепывала гермозаплату.

— Хемпфил, это только машина, — едва слышно сказал умирающий.

Хемпфил, зависнув в почти полной темноте, испытывал к умирающему только презрение: пусть бедняга умирает, как ему нравится, и если ему так легче покинуть эту Вселенную...

Он снова посмотрел в иллюминатор на черный зубчатый силуэт, затмевавший столько звезд.

От пассажирского лайнера пригодной для жизни осталась только эта секция. В ней находились три выживших пассажира. Воздух постепенно истекал в пространство сквозь микротрещины, и аварийный резервуар должен был скоро опустеть. Лайнер превратился в руину. Почему осколок корпуса не вращается? Очевидно, его удерживал силовым полем берсеркер.

Третий пассажир, молодая женщина по имени Мария, подплыла к Хемпфилу, тронула за руку.

После нескольких часов работы Херрон почувствовал усталость и голод. Окинув взглядом картину, он тут же представил себе одного из льстивых критиков: «Грандиозное полотно, резкая, жестокая линия! Огневое ощущение вселенской угрозы!» На этот раз критики будут в самом деле превозносить нечто стоящее, подумал Херрон.

Отвернувшись от мольберта, который стоял у голой стены, Херрон увидел, что его страж изменил позицию. Теперь машина стояла почти за его спиной, как простой любопытный зевака.

Херрон усмехнулся:

— Надеюсь, ты припас какое-нибудь банальное замечание?

Машина, отдаленно напоминающая человека, хранила молчание, хотя в том месте, где у людей было лицо, у нее находился громкоговоритель. Херрон пожал плечами и пошел искать камбуз. Берсеркер перехватил корабль всего через несколько часов полета в сверхсветовом режиме. Пирс Херрон, рядовой пассажир, не успел познакомиться с расположением служб.

Карр проглотил болеутоляющую таблетку и постарался поудобнее усесться в боевом кресле. Потом включил передатчик и сказал:

— Я иду с миром, у меня нет оружия. Я иду для переговоров.

Он начал ждать. В рубке управления маленького одноместного корабля было тихо. На экране радара был виден берсеркер, все еще не расстоянии многих световых секунд. Берсеркер не ответил на обращение, но Карр знал, что он услышал.

Позади осталась звезда, похожая на Солнце, которую Карр и называл родным солнцем, и его родная планета, сто лет назад освоенная землянами. Колония была маленькая, одинокая, на самом краю галактического рукава. До сих пор война с берсеркерами была известна только по сводкам новостей. Единственный боевой корабль покинул систему в направлении флота Карлсена: берсеркеры сосредотачивали силы для атаки на Землю, предстояла решающая битва.

Теперь враг добрался и сюда. На планете Карра готовили два крейсера, но колония была бедна ресурсами: если они и закончат строительство вовремя, едва ли кораблики смогут достойно противостоять берсеркеру.