В тот день не случилось бы ничего необычного, если бы по окончании моей работы, прямо в Митавском переулке меня не поджидал темно-зеленого цвета “Chrysler”. Дверь со стороны водителя была приоткрыта, и только я успел сделать несколько шагов от своего офиса, как из автомобиля появился молодой человек в черной кожаной куртке, двинувшийся ко мне навстречу.

— Салам Алейкум, Зелим! — сказал он.

— Ва-Алейкум Салам, — ответил я и пожал протянутую мне руку.

По внешности и едва уловимому акценту я узнал в молодом человеке выходца из горячих мест своего детства. Откуда-то он знал мое имя.

Дон Ахмед улыбнулся, открыл бутылку “Пепси-Колы” и отпил из горлышка.

— Знаю ведь, что вредно после еды пить эту американскую гадость. А все равно пью. Нравится, вкусно.

Он полузакрыл глаза, с видимым наслаждением смакуя софт-дринк. Потом закрутил пластиковую пробку, отставил бутылку и продолжил:

— По их ведомству я чист. Более того, мы конгруэнтны во взглядах на современную политическую действительность. Жиды и масоны ослабили КГБ и развалили великую державу, СССР, чтобы бросить достояние ее народов к ногам транснациональных корпораций. Этим врагам России выгодны внутренние войны, нестабильность и сепаратизм. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия. В единой великой России и мой бизнес будет единым и великим. Более управляемым. Подумай сам, зачем чеченцам отделяться от России? Если Чечню отделить, что останется чеченцам? Только сама Чечня. Старые горы, мелкие речки, да остатки нефти. Появится пара-тройка собственных олигархов, которые прихватизируют нефтяные вышки, а чем заниматься всем остальным чеченцам? Опять пасти овец на альпийских лугах, как триста лет назад? Ты сам знаешь, нам, чеченцам, с нашей повышенной пассионарностью, при демографическом взрыве, благодаря которому численность нации растет, несмотря на неестественную убыль в связи с прошедшими войнами, нужны новые жизненные пространства. И эти пространства, дарованные нам Всевышним Аллахом, да будет Он милосерден к нам, — все земли России. Русский народ вымирает, каждый год коренное население России сокращается на миллион. Если русские земли не заселим мы, это сделают другие, те же китайцы. И даже живые, русские нам не враги и не помеха. Это хороший, умный, добрый, но недостаточно активный народ. Часто о чеченцах говорят, что мы отсталые в плане социально-политического развития. Действительно, за века своего существования вайнахи так и не создали собственной государственности. Но ведь и у русских никогда не было своего национального государства. Первое русское государство создали пришлые варяги, подчинив себе славянские племена и обложив их данью. Выражаясь языком 90-х, они занимались рэкетом, дали “крышу” земледельцам русских равнин и лесным бортникам. Варяги контролировали торговлю на трассе и решали проблемы своих коммерсантов, причем весьма успешно. Когда на русских купцов наехали в Константинополе, князь Олег Рюрикович со своей бригадой отправился в Византию и устроил там нехилую разборку. В результате негодяи-византийцы возместили ему все убытки и заплатили штраф, а Олег, в знак своей победы, прибил щит на ворота Царьграда. Знаешь, как это бывает на дверях торговых организаций, табличка: “Магазин находится под защитой охранного предприятия “Викинг”. А вспомни Святослава Рюриковича! Как он честно и по понятиям назначал стрелки всяким отмороженным степнякам: “Иду на вы”.

Дон Ахмед немного помолчал, посмотрел в окно отсутствующим взглядом, как будто прозревая пространство и время. Потом вернулся в реальность и заметил в ней меня. Я немного нервничал, это было заметно. Не то чтобы меня утомили его речи, просто хотелось курить. Но курить в присутствии старших у чеченцев не принято. Поэтому я делал вид, что внимательно и заинтересованно слушаю, а сам думал только о том, как хорошо было бы на сытый желудок затянуться сладкой сигаретой.

Мой проницательный собеседник словно увидел, что происходило у меня в голове.

— Если хочешь, можешь закурить. Не стесняйся, я разрешаю. Сам я не курю, но люблю запах сигарет. Особенно “Marlboro”.

— У меня как раз “Marlboro”! Спасибо, Дон, — сказал я и, не ломаясь, полез в карман за пачкой сигарет. На журнальном столике я заметил большую пепельницу в форме человеческого черепа с отпиленной макушкой. А, может, это и был череп.

— Где-то на стыке “времени стрелков” и “времени юристов” один чеченец, назовем его Асланом, решил открыть свое торговое предприятие в городе, находящемся в самом сердце среднерусской возвышенности. У него уже был небольшой опыт в торговле сельхозпродукцией. На этот раз он решил заняться оптовой торговлей запчастями к грузовым автомобилям. Со времен своих первых деловых операций Аслан сильно изменился. Он стал много читать, занялся самообразованием, изучил теорию менеджмента и маркетинга, а также интересовался историей и юриспруденцией. Поэтому был вполне готов к серьезному и цивилизованному бизнесу. Тем более что он хорошо разбирался в запчастях. И дела быстро пошли в гору. Стоит ли удивляться, что к его аккуратному офису подъехал автомобиль “BMW” и кабинет директора посетили двое мужчин среднего возраста, один из которых был в итальянской кожаной куртке, а другой в костюме от “Christian Dior”, рубашке от “Armani”, с галстуком от “Hugo Boss”. Ребята были из казанской группировки, которая контролировала весь доходный бизнес в городе. Посетители устроили короткую презентацию, объяснив цели и методы своей организации и обосновав, что сотрудничать с ней для Аслана будет гораздо выгоднее и удобнее, чем соперничать. Суть сотрудничества, конечно, сводилась к тому, что Аслан должен был регулярно перечислять на указанные посетителями счета определенную сумму денег, в обмен на что организация обещала не посягать на бизнес Аслана сама и оберегать его от посягательств других организаций, подобных казанской. Вежливо выслушав посетителей, Аслан сдержанно ответил, что, милостью Аллаха, да будет имя Его благословенно, он сам может позаботиться о безопасности своего бизнеса. Мужчины, приняв ответ, не стали крушить мебель в офисе, а спокойно попросили Аслана назначить удобное время для встречи с их руководителем, так как они, видимо, не сумели все правильно объяснить и лучше будет, если Аслан лично переговорит с главой их уважаемой организации. Аслан посмотрел в свой ежедневник и, найдя перерыв в полчаса между утренней планеркой и выездом в филиалы, назвал дату и время. Точно к указанному часу у офиса Аслана припарковался белый “Mercedes”, сопровождаемый двумя темно-зелеными джипами “Grand Cherokee”. Сначала из джипов вышла охрана, осмотрела улицу и крыши близлежащих домов, слаженно выстроила оцепление. Потом один из “security”

Секретарь Аслана доложила о просящемся на прием, Аслан распорядился проводить к нему старика и не соединять его ни с кем ближайшие полчаса. Двое охранников присели в приемной; секретарша Аллочка угостила их свежезаваренным кофе, а сутулый прошел в кабинет Аслана. Аслан, проявляя уважение к старшему по возрасту, встал навстречу посетителю и почтительно приветствовал его. Опять-таки, чтобы не оскорблять достоинства старика, Аслан не вернулся к своему высокому директорскому креслу, а присел вместе с сутулым к кофейному столику, на мягкие стулья с подлокотниками, одинаковой высоты. Дальше наш бизнесмен учтиво осведомился о здоровье пожилого человека, и сутулый честно ответил, что мучается астмой, заработанной двадцать лет назад в колонии строгого режима и, в подтверждение своих слов, глухо прокашлялся в нежный батистовый платочек. Аслан сочувственно покачал головой и искренне пожелал старику улучшения здоровья и долгих лет жизни. После этого Аслан, строго следуя этикету, спросил о здоровье и благополучии членов семьи пожилого человека, выразив предположение, что у него наверняка много замечательных сыновей и дочерей, и есть также зятья и невестки, которые произвели на свет милых внуков и внучек. Ответ сутулого разочаровал и огорчил Аслана: старик сокрушенно молвил, что всю жизнь рос сиротой, не зная ни своей матери, ни своего отца, ни сестер с братьями, и воспитывался в детдоме. А после коронации, следуя правилам своего высокого статуса, не завел ни жены, ни детей и вот теперь совсем один на всем белом свете и посвящает себя помощи товарищам, попавшим в беду. Поскольку, как оказалось, родни у несчастного старика нет, Аслану пришлось закончить на этом дипломатический протокол и перейти к обсуждению деловых вопросов. Он попросил сформулировать суть предложения, которое ранее, видимо, не вполне точно передали ему посланные стариком сотрудники его организации. Сутулый с достоинством рассказал, что представляет интересы благотворительного фонда поддержки заключенных. Он вкратце описал несовершенство российской пенитенциарной системы, тяжелые условия отбывания наказания, нехватку в местах лишения свободы качественных продуктов питания и культурных развлечений и попросил Аслана подписать соглашение о перечислении оговариваемой суммы денежных средств ежемесячно на расчетный счет фонда. Сутулый достал из папочки готовый текст соглашения и упомянул о том, что, согласно действующему законодательству, благотворительная деятельность поможет Аслану минимизировать налоговые платежи. Аслан просмотрел документ и, вздохнув, ответил: “Уважаемый президент фонда “Казанские сироты”! Я вполне понимаю Вашу озабоченность судьбой и условиями быта заключенных, многие из которых еще совсем молодые люди и лишь по неопытности ступили на путь нарушения закона. Я также разделяю Ваше беспокойство по поводу того, что нецивилизованные условия содержания не способствуют исправлению осужденных. Кроме того, как мусульманин, могу сказать, что Аллах, да будет имя Его благословенно, предписывает каждому правоверному подавать сахин

Однако не могу не сказать и о том, что в моем, возможно, обыденном, представлении просящие милостыню действительно бедны и смиренны. Они одеты в лохмотья, постоянно голодны, не имеют крыши над головой и скитаются пешком и под палящим солнцем, и под проливным дождем. Ваша же уважаемая организация не напоминает мне ордена дервишей, и сами Вы кажетесь мне человеком весьма состоятельным. Я немного разбираюсь в машинах и примерно представляю себе стоимость автомобилей, на которых Вы нанесли мне визит, оказав этим, безусловно, большую честь скромному торговцу запчастями. У Вас Mercedes представительского класса, Ваша охрана ездит на джипах, а ранее посетившие меня Ваши сотрудники использовали для передвижения BMW. Это весьма недешевые автомобили. Что касается меня, то в представительских целях я использую Volvo740, весьма приличный, но не новый автомобиль, с минимальным набором опций. Домашние же мои ездят за покупками в магазины на автомобиле отечественного производства, “ГАЗ-3110”, или, иначе говоря, “Волге”, с карбюраторным двигателем и без гидроусилителя руля, и возит их мой племянник, так как охрану и шофера я содержать, учитывая уровень своих доходов, не считаю целесообразным. Таким образом, получается, что Вы и Ваша организация богаче меня с моим предприятием. Где же это видано, чтобы бедняк подавал милостыню богачу? Если Вас так печалит положение своих друзей и знакомых, по несчастию оказавшихся за решеткой, а свободных денежных средств для помощи им на данный момент нет, то почему бы Вам не продать свои роскошные автомобили и не пересесть на что-нибудь более экономичное? Могу посоветовать Вам, как человеку в возрасте, мягкую и достаточно комфортную для своего класса машину, “Volkswagen Passat”, которая к тому же недорога в обслуживании и экономична по потреблению топлива. А Ваши сотрудники могут приобрести себе отечественные “Нивы” и “УАЗы”, если уж им так нравятся джипы. На оставшуюся разницу Вы сможете купить много полезных продуктов питания для страдающих от неполноценного рациона заключенных и даже снабдить камеры в областной тюрьме цветными телевизорами”. Сутулый пожал плечами и с деланным сожалением произнес: “По всей видимости, Вы не понимаете, с кем имеете дело. Я — вор в законе”. Аслан тоже пожал плечами и, вспоминая, что ему известно из юриспруденции, ответил: “Действительно, не понимаю. Вы, верно, на себя наговариваете. Вор не может быть в законе. Вор должен быть в тюрьме”. Тогда сутулый сказал, что, поскольку, к сожалению, не все настолько сознательны, чтобы сразу и добровольно согласиться делать пожертвования, им предусмотрено использование некоторых рычагов давления, что делает потенциальных спонсоров более сговорчивыми, и что он вынужден прибегнуть к ним. Старик достал мобильный телефон и набрал номер с кодом губернского города, поздоровался с абонентом и передал трубку Аслану. Аслан тоже поздоровался с абонентом и попросил его подождать минутку. Затем Аслан подошел к директорскому столу и набрал на аппарате номер с кодом Москвы. “Здравствуй, дорогой. Да, это я. Дома все хорошо. Есть один вопрос по поводу благотворительности…”. Аслан включил громкую связь и приблизил мобильный сутулого к динамику. Через несколько минут сутулый и его свита уехали, чтобы больше никогда не возвращаться.

Так заканчивается история о сиротах казанских, рассказанная Доном Ахмедом в подтверждение того, что чеченские бизнесмены весьма избирательно подходят к занятиям благотворительной деятельностью.

Сначала я хотел придумать что-нибудь интересное по поводу того, откуда у меня взялся этот символ американской государственности. Например, что я снял его со здания консульства США. Нет, сам бы я не смог его снять. Тогда так: мне подарила его на память о нашей страстной ночи девушка-сербка, она сорвала его с консульства США в своем городе, когда американская авиация бомбила Югославию.

Или вот еще: когда я сражался в отряде полевого командира Абу Омара, бок о бок с нами уничтожали российских оккупантов двое, извините за выражение, негров. По легенде они были наемниками из северной Африки; на самом же деле это были граждане США, морпехи, которых ЦРУ совершенно секретно послало для участия в боевых действиях на стороне Сопротивления в качестве инструкторов. Так вот, каждый их этих… э… афроамериканцев привез с собой штандарт своей державы. Они попросили нас в случае, если погибнут, перед захоронением накрыть их тела флагами. Потому что в Америке это очень важная традиция. И американские солдаты верят, что если военнослужащего США не накроют после гибели национальным знаменем, то на том свете его могут перепутать и не пустить в особую американскую Валгаллу. По ошибке его могут запихнуть в мусульманский рай, где придется ежедневно лишать девственности четырнадцатилетних гурий или в какую-нибудь нирвану, где никаких гурий не будет, и вообще ничего не будет, только светящаяся пустота. А это было бы большим несчастьем для истинных патриотов Америки и приверженцев ее демократических ценностей. Но если все будет сделано как надо, то погибшие борцы за американский образ жизни смогут и на том свете вечно наслаждаться пепси-колой, гамбургерами, сигаретами “Marlboro”, слушать Мадонну и смотреть фильмы с Джимом Кэрри.

Случилось так, что один из наших чернокожих братьев по оружию действительно погиб в стычке с патрулем федералов у селения Автуры. Мы вынесли тело товарища с поля боя и исполнили его последнюю волю. Ночью мы выкопали ему могилу в зарослях дикого шиповника, бережно опустили то, что еще совсем недавно было американским гражданином в гостеприимную чеченскую землю, накрыли флагом и присыпали землей, разровняв холмик и замаскировав место захоронения ветками, чтобы российские оккупанты не смогли его найти и устроить международный скандал.

А второй морпех остался жив. И, когда окончилась его командировка, перед отъездом, он подарил мне свой звездно-полосатый саван. Как сейчас помню, его звали Робби, хотя, чтобы не нарушать легенду, нам было приказано звать его Сулимом ибн Раббаном Хамадди. Мы с Робби очень сдружились. Он часто рассказывал мне про свой родной штат Оклахома и любимую девушку Мэри. Даже показывал ее фотографию. Мэри была смуглой, но не чернокожей. Видимо, мулаткой. Хотя и без примеси индейских кровей в ней не обошлось: я читал, что индейцы принадлежат к монголоидной расе, а у Мэри были как раз монгольские скулы и раскосые глаза. По образованию Мэри была фармацевтом и работала в аптеке маленького городка на севере Оклахомы. Она, по словам Робби, очень его любила и ждала. Что ж, я надеюсь, Мэри дождалась своего бойфренда. Мы расстались с Робби в Панкисском ущелье, на российско-грузинской границе, и с тех пор я его не видел. А писать письма или созваниваться в наших кругах, как вы сами понимаете, не принято.