Когда я жил в Тарбе — это чудесный городок в северных Пиренеях, — у дверей моих каждую неделю появлялся бедный калека, по имени Микелон. Он сидел боком на маленьком ослике. Его сопровождали обычно жена и трое детей. Я всегда подавал ему что-нибудь и терпеливо выслушивал печальную историю, которую Микелон рассказывал у меня под окнами. История эта неизменно кончалась словами, неожиданными и странными в устах нищего.

— Добрые люди, — говорил он, — помогите бедняку, который честно трудился и не заслужил своего несчастья. Была у меня и хижина и клочок земли в горах. Но однажды, когда я работал, не жалея рук, гора обрушилась и сделала меня таким, каким я стал теперь. Великан навалился на меня всей своей тяжестью.

В последний год моего пребывания в Тарбе я заметил, что Микелон много недель подряд не является за обычной милостыней. Я стал расспрашивать у людей, не случилось ли чего с беднягой: может быть, он заболел или умер? Никто ничего не знал. Микелон был уроженец гор, и если только у него было какое-нибудь постоянное пристанище, что весьма сомнительно, то оно находилось, должно быть, далеко в горах.

Я стал осведомляться настойчивее. Особенно меня занимала судьба детей Микелона: все трое были прелестные ребята. А старший из них, мальчик лет двенадцати, казался с виду сильным, смелым и смышлёным и мог бы уже, пожалуй, поступить куда-нибудь на работу.

Как-то раз я сказал его родителям, что об этом следовало бы подумать. Микелон согласился со мною и дал слово покончить с этой школой попрошайничества, самой дурной и опасной на свете. Я предложил взять мальчугана на своё попечение, рассчитывая с помощью кое-кого из друзей определить его в училище или устроить на ферму.