Война Львов[СИ]

Сапожников Борис Владимирович

Мой взгляд на историю Англии времён Войны Алой и Белой розы. Сугубо личный!!!

Сапожников Борис Владимирович

Война Львов

Пролог

Не так давно на гербе королевства Страндар красовались два льва рампан — белый и золотой, — однако мир и спокойствие под сенью этих хищников страна жила долго, но не вечно. Около пятидесяти лет назад Уильям Нагль сместил с трона своего кузена Георга V Фолкса, умершего через несколько лет при невыясненный обстоятельствах, объявив себя королём Уильямом III Наглем и взяв себе гербом вздыбленного белого льва. Впрочем, править спокойно ему было не дано, измученный внутренними усобицами, баронскими мятежами и страшной болезнью — проказой; он через пятнадцать лет передал корону своему сыну — Уильяму, ставшему после вступления на престол — Уильямом IV. Уильям IV был молод, талантлив и невероятно удачлив, он сумел сладить с мятежными баронами и гордыми графами, усмирил полудиких горцев севера страны, разгромил адрандцев в нескольких битвах, хотя на стороне последних было преимущество в живой силе и технологии — они активно, но достаточно бестолково применяли мушкеты. Итогом войны за проливом Апонтайн стало то, что король Страндара фактически становился адрандским королём. Лишь одного сделать он не смог, точнее не успел — вырастить достойного наследника.

Его сын Уильям V был коронован в полугодовалом возрасте. Тотчас же был созван Регентский совет, возглавляемый герцогом Визским, правой рукой которого стал герцог Итаи (частенько заменявший его из-за того, что Визу являлся ещё и вице-королём Адранды).

А тем временем за Апонтайном назревали крайне неприятные для Страндара события. Дофин Эжен объявил о независимости Адранды, нарёк себя королём Эженом X и возобновил войну. На его стороне выступало не только обиженное новой островной властью по большей части безземельное дворянство, но почти весь народ. Воплощением их чаяний стала Анна из Лиажа — простая девушка, дочь ткача, которой по легенде явился святой Габриэль и призвал её спасти Адранду. Она отличалась отвагой и сама, надев доспех, ходила в бой и одной из первых взбиралась на стены осаждённых городов, а также была беспощадна к тем, кого считала предателями народа. Прибыв в Толь, где находилась резиденция тогда ещё дофина, она убедила его объявить себя королём, дабы у страны появился правитель и народ поднялся против поработителей под знаменем короля-адрандца. Военоначальники страндарцев Ольгот и Фалстоф потерпели сокрушительные поражения ведомыми Анной войсками, первый попал в плен, второй — позорно бежал на родину и стал там объектом насмешек и издевательств. Не спасло страндарцев даже то, что вскоре после этого в результате предательства, сама Анна была захвачена, предана суду и сожжена, как еретичка и ведьма. Всего через полгода после этого могущественный герцог Фиарийский объявил себя вассалом Эжена X и выставил свои отлично обученные и вооружённые войска против основательно потрёпанных страндарцев.

В том же году умер герцог Визу и регентом Страндара стал Александр Руанский. Как только Уильям V стал достаточно взрослым, его женили на Елизавете — дальней родственнице Эжена X, в приданое отдав последние владения Страндара на материке. Король Уильям рос юношей набожным и практически безвольным, им как хотели крутили окружающие его придворные, за глаза редко именуя не иначе как "пустым местом" или "куклой на троне". В тихой войне, ведомой вокруг трона, победу одержала партия мира с Адрандой во главе с графом Скрианом, поддержанная влиятельным епископом Престонским, позднее кардиналом Страндарским, — Брефордом. Скриан, объединив усилия с королевой Елизаветой, вёл активную политику, подминая под себя всё и всех и вскоре умудрился настроить против себя как дворянство, так и измученный непомерными налогами народ. От изгнания его не спасла ни любовь короля, ни поддержка кардинала, ни даже связь с королевой. На материке граф Скриан был убит и никто не пришёл на его могилу. Однако изгнание и смерть гордого графа не принесла облегчения многострадальному народу Страндара, ибо преемник Скриана — граф Аредин, позднее добившийся пожалования себе герцогского титула, оказался ничем не лучше. Поборы росли, а с ними и недовольство простых людей и мелкоземельного дворянства.

Этим и решил воспользоваться решительный и мудрый политик — Александр Руанский, высланный вице-королём на мятежный север и лишённый титула регента. Он решил, что достаточно наводил порядок в отдельных графствах и пора навести его во всём королевстве. Золотой лев вновь стремился к власти.

Глава 1

День приезда в наш родовой замок Тор-Фарроу герцога Руана мне не забыть никогда. Я много слышал о благородном и отважном воспитаннике отце Александре герцоге Руанском, по праву носившим прозвище "Золотой лев" — и не только из-за фамильного герба. Алекс воевал под знамёнами отца за Апонтайном, громил адрандцев и фиарцев, водил в бой мейсенских, билефелецких и виистских наёмников. Недолго он был фактическим правителем Страндара, но его властолюбие и нетерпимость к королевскому фавориту графу Скриану привели к тому, что он был выслан из Престона якобы для наведения порядка на мятежном севере. И он его навёл, и даже более, — сумел заработать уважение и горцев-берландеров, и их предков — буйных и разгульных эрландеров. Сейчас, почуяв, что власть слабеет, Алекс рискнул тайно покинуть север и двинулся по стране, подбивая верные золотому льву рода к открытому мятежу. Первым к кому он приехал был мой отец.

Небольшая кавалькада всадников в простых доспехах и серых плащах въезжала в ворота замка. Я в то утро стоял на башне вместе с Джеком — стражем, дежурившим там.

— Кто это? — спросил я стража. — Я не знал, что отец ждёт гостей.

— И никто в замке не знал, — пожал под кольчугой плечам Джек. — Ступай, погляди кто там. Вижу, тебе не терпится.

Мне не нужно было разрешение старого вояки, учившего меня фехтованию, конному бою и премудростям караульной службы, однако его благословения я только и ждал. Джек в то время был едва ли не кумиром для меня — четырнадцатилетнего мальчишки. Я бегом промчался по лестницам, чуть не сбив с ног Нану — служанку, отвечавшую в замке за постельное бельё, она командовала несколькими молоденькими девушками, на которых я уже начинал всерьёз засматриваться, несшими тюки с этим самым бельём. На бегу я умудрился улыбнуться и помахать рукой девушкам, заработав гневный взгляд Наны. Перед выходом во внутренний двор Тор-Фарроу я остановился, одёрнув одежду и наскоро пригладив всклокоченные волосы, и услышал весёлый смех за спиной. Обернувшись, увидел старшего братца Кристиана.

Глава 2

Обучение в Гартанге было совсем не то, чему учили меня старина Джек и Грегори. Первым делом мы поднимались засветло, чтобы вычистить и накормить коней, после почти до полудня наставник по физическим упражнениям — мастер Вигго, могучий потомок северян-завоевателей, пришедших из той земли, где сейчас расположено королевство Эребре; затем он же вместе с Йеном Хольмом — своим соотечественником, уроженцем вечно мятежных провинций, тренировали нас с мечом и секирой в пешем бою и, окончательно вымотанные, мы под вечер попадали в руки Марка Аттрея — едва ли ни единственного дворянина из наставников Гартанга, он обучал нас конной езде и конному же бою. И так каждый день кроме понедельника и среды, когда за нас принимались учителя истории, письма, географии, изящного слова и манер et cetera, et cetera…

Вскоре я стал замечать, что Александр Руан встаёт на полчаса раньше всех и я ни разу не видел его в общей умывальной по утрам, всегда встречая его в конюшне, где он драил скребком своего норовистого воронка. И вот, в одну такую встречу, я в открытую спросил его:

— Где ты проводишь все утра?

— Не смотря на форму, сшитую по заказу, ты, думаю, видишь, каков я из себя. — Его движения стали несколько более резкими, выдавая его волнение.

Действительно, Алеку единственному из всех кадетов форму шили по индивидуальному заказу, причём инициатива исходила не от него или его отца, а, к всеобщему удивлению, от Джозеффа Рассела. Клирик в ультимативной форме заявил, что все кадеты должны быть одинаковы, как пред лицом Господа, не смотря ни на какие физические особенности.

Глава 3

Церемония назначения герцога Руана лорд-хранителем королевства была самой пышной из тех, что я когда-либо видел до того. После объявления его величества безумным парламент (самая радикальная его часть) не пожелал связываться с новым регентским советом, как ни настаивали на том её величество и герцог Аредин. Повторения не столь уж давно минувших событий и произвола графа Скриана, ни пэры ни представители не желали, — как сказал мне мой сэр, граф Орвик.

И вот в солнечный майский день я замер в торжественном оцепенении за спиной своего сэра, глядя на площадь перед дворцом, едва ли не всю застеленную прекрасным халинским ковром, два изукрашенных тонкой резьбой и раззолоченных трона (лишь один был занят — её величеством, его величество по состоянию здоровья был помещён в Таймский замок до полного выздоровления), на пэра и представителя парламента, разодетых в лучших шелка и меха (и это по такой-то жаре). Ни герцога Руана, ни Алека ещё не было — ровно через пять минут они выйдут из ворот дворца и двинуться к тронам, где…

А вот, впрочем, и они. Пять минут пролетели как на крыльях. Одетые в родовые цвета Руанов — чёрный и золотой — они прошли мимо нас с Орвиком, стоящих среди дворян, образовавших живую цепочку от дворцовых ворот к тронам. На середине пути Алек остановился, вытянувшись во фрунт, а его отец прошагал дальше и опустился на колено перед пэром и представителем. Первый вручил ему королевский меч — для сохранения, — второй — небольшую шкатулку из слоновой кости, украшенную золотом и драгоценными камнями, олицетворявшую казну. Следом с трона поднялась её величество и надела на его голову малую корону. Отныне и до выздоровления его величества (в которое мало кто верил), либо до совершеннолетия наследника престола, Александр герцог Руан является лорд-хранителем королевства со всей полнотой власти.

Мы — все кто были на площади — трижды прокричали "Виват!"

Празднества по этому случаю гремели по Престону и всему Страндару не одну неделю. Пиры во дворце, гуляния по столице, охоты а провинциях et cetera, et cetera. Как в подобной обстановке постоянного праздника можно управлять государством — не представляю. Как-то раз я, набравшись храбрости, спросил об этом Орвика, тот в ответ лишь рассмеялся и сказал, что в этом-то и состоит главная тяжесть участи короля. "Особенно, — добавил он, — тяжело управлять королевством с похмелья". Большего я от него добиться так и не сумел.

Глава 4

Сент-Орбан находился на границе Арединшира и от Фарроушира его отделяло всего два десятка миль. Даже если учесть то, что мы везли с собой на телеге, укрытой серым саваном, тело моего брата, дорога не заняла у нас больше двух дней. Тор-Фарроу бы достигли под вечер второго дня. Ворота замка были закрыты, что неудивительно в наше смутное время и пришлось кричать, чтобы привлечь внимание стражи на стене.

На резонный вопрос: "Кого там ещё Баал несёт на ночь глядя?"; я ответил, что мыс другом привезли тело покойного сына хозяина замка. На стене началась суматошная возня и уже через несколько минут ворота открылись и медленно поползла вверх решётка. Мы с Алеком въехали внутрь под напряжёнными взглядами собравшихся во внутреннем дворе стражей и челяди. Мне почему-то захотелось спрятать лицо в воротник плаща, устыдившись этого минутного порыва, я выпрямился в седле. Рыцарь я, в конце концов, или кто? Узнавая меня, многие сплёвывали под ноги и уходили прочь, иные же бросали на меня откровенно ненавидящие взгляды, стражи сжимали рукояти мечей.

Из ворот донжона вышел мой старший брат, приглаживая волосы. Он всегда рано ложился спать, но и вставал обычно задолго до рассвета. Его лицо вытянулось, когда он узнал меня, и он спросил:

— Эрик, мало тебе, что ты свёл в могилу отца, ты ещё имеешь наглость заявляться в родовой замок?

— Я привёз тело Майлза, — глухо ответил я. Только тогда до меня дошёл смысл последних слов умирающего брата. — Он погиб в бою при Сент-Орбане, — зачем-то добавил я.