Шутя, я называл Лену Подснежником.

В Сибири подснежники бывают двух цветов: в степях — золотисто-кремовые, а на таежных прогалинах — темно-голубые, почти фиолетовые. Волосы Лены оттенком своим напоминали степные цветы, а глаза у нее были темно-голубые, совсем как нераспустившиеся бутоны таежных подснежников. Но главное сходство, пожалуй, заключалось в том, что была она очень тихой и даже застенчивой. Только в разговоре со мной она легко и свободно откидывала голову. Лена знала, что я ее люблю. Знал и я, что она любит меня. Но вслух, даже намеками, об этом мы ни разу с ней не говорили.

Мы оба работали токарями в ремонтном цехе большого завода. Закончена была только первая очередь строительства, отдельных квартир даже для семейных рабочих еще не хватало, поэтому холостякам полагались только койки в общежитии. Многие юноши и девушки с нашего завода, поженившись, некоторое время жили по-прежнему врозь. Мы этого не хотели. Любя друг друга, но не называя вслух своих чувств, мы между тем потихоньку каждый хлопотали о комнате. Жилых домов, в общем, строилось много, и хотя очень трудным, но не таким уж долгим представлялось нам ожидание.

Я не сумею сказать точно, когда это случилось, что мы с Леной стали друзьями — большими, чем бывает обычная дружба юношей и девушек между собой.

Как выяснилось потом, мы одновременно кончили ремесленные училища — только разные — и одновременно поступили на завод. А первая встреча была совершенно случайной. У входа в контору, у самых дверей, мы столкнулись, и Лена больно ударила меня локтем. Но мне показалось, что я ее тоже ушиб. И я сказал ей первым: