Они уходили. Конец сентября выдался дождливым и промозглым, ветер рвал еще зеленую листву. Но непогода не могла прогнать людей с Графской пристани и набережной. Они со слезами на глазах провожали СВОЙ флот. Российские триколоры и Андреевские флаги в толпе были приспущены в знак скорби. А над бухтой грохотало «Прощание славянки», Корабли Черноморского флота ВМС России покидали Севастопольскую бухту в соответствии с категоричными требованиями Верховной Рады Украины и очередного «цветного» правительства во главе с президентом, отрабатывающим свою вашингтонскую зарплату. Красавцы корабли, средоточие ударной силы, давали последний трагический парад. Мимо Памятника затопленным кораблям, мимо Имперского Орла с лавровым венком в мощных лапах шла краса и гордость флота. Флагман – гвардейский ракетный крейсер «Москва», следом за ним недавно вошедший в строй накануне позорной провокации однотипный головному кораблю ракетный крейсер «Адмирал флота Лобов». На двоих у них было тридцать две тяжелые крылатые ракеты ударного комплекса П-1000 «Вулкан». Вслед за «убийцами авианосцев», как называли эксперты НАТО русские крейсера проекта-1164, шел второй флагман флота большой противолодочный корабль «Керчь». Ударный артиллерийский эсминец «Беззаветный», новейший корабль Черноморского флота, шел во главе сторожевиков «Сметливого», «Пытливого» и «Ладного». Бороздили воды Севастопольской бухты большие десантные корабли «Ямал» и гвардейский «Цезарь Кунников». Шли малые ракетные корабли «Самум», «Бора», недавно построенные однотипные им «Эол» и «Зефир». «Штиль» и герой грузинской войны «Мираж», защищавший ордер кораблей и потопивший грузинский ракетный катер. При желании русские могли запросто раскатать американские эсминцы вместе с турецкими фрегатами, которые сейчас находились у мыса Сарыч, не решаясь подойти ближе, и их украинских прихвостней, которые сейчас, притихнув, наблюдали демонстрацию Русской военно-морской мощи с обшарпанных «кораблив» ВМС Украины. Но русские уходили, чтобы не вызвать кровавых провокаций, чтобы не стать разменной монетой в назревающем братоубийственном конфликте. Это было право сильного – принять непростое решение и смирить гордость, чтобы избежать жертв среди все же братского народа, хоть и предавшего Черноморский флот ради куска заокеанского пирога. Русские офицеры не питали иллюзий насчет «стабильности и процветания Крыма без русских». Не сегодня-завтра в Севастопольской, Ахтиарской бухте, куда пришли русские корабли еще в 1783 году, станут базироваться американские и турецкие ударные корабли. А город подвергнется «мягкой оккупации», и вместо братских русских флагов заполощатся на ветру ЧУЖДЫЕ звездно-полосатые тряпки, которые несут смерть, разрушение и хаос везде, где появляются, – в Ираке, Афганистане, Югославии, Сомали, Грузии. А рядом – флаги с полумесяцем и звездой – флаги страны, ставшей воинственным региональным лидером и продолжающей свою «Османскую экспансию». А рядом – «дружественная» Румыния, уже отсудившая в Гаагском трибунале экономические права на эксплуатацию шельфовых месторождений украинского острова Змеиный. Что же в итоге останется от Украины, бывшей Украинской ССР? По надуманному поводу, из-за подлой провокации русские военные были вынуждены покинуть город русской славы, легендарный Севастополь, который уже дважды вставал на пути орд иностранных захватчиков. И дважды, словно птица Феникс, восставал из пепла и руин. Случится ли это в третий раз – никто не знал.

В кафе на Приморском бульваре гуляли офицеры Черноморского флота. Гуляли с размахом, вполне в традициях Русского флота, да и повод был подобающим: праздновали возвращение из похода новейшей русской подводной лодки, а заодно и обмывали новое звание старшего помощника этой субмарины. Юрий Бессмертный представлялся офицерам по случаю присвоения звания капитан-лейтенант. – Теперь ты, Юра, занял самое высшее место в лейтенантской табели о рангах, – под общий смех поведал торпедист подлодки старший лейтенант Евгений Пономарев. – Ведь как получается: «Младший лейтенант – ничего не знает и ничего не умеет; лейтенант – все знает, но ничего не умеет; старший лейтенант – что-то знает и что-то умеет; капитан-лейтенант – ничего не знает, но все умеет»! Эту старую шутку знали все подводники, но все равно моряки дружно рассмеялись. За одним общим столом собрались экипажи двух подводных лодок – Б-871 «Алросса» и Б-875 «Севастополь». На учениях именно от «Алроссы» пришлось уходить морякам новейшей русской субмарины, только недавно вошедшей в состав Черноморского флота. – А все-таки вы молодцы! – поднял рюмку командир «Алроссы» капитан 2-го ранга Григорий Нечаев, недавно назначенный вместо ушедшего на повышение прежнего командира Дмитрия Парамонова. – От «Варшавянки» еще никто не уходил, вы – первые! – Ну, это честь и хвала нашему старпому, – усмехнулся капитан 2-го ранга Александр Сватов, командир «Севастополя». – Он со всех на тренировках и учениях семь шкур спускает, но зато экипаж слаженный и матросы действуют уверенно в любой ситуации. А фантазия у нашего старшего помощника на постановку вводных просто неиссякаемая, тебе бы, Юра, фантастические романы писать! – Так, Александр Андреевич: «Тяжело в учении – легко в бою!» – Тоже верно! За старпома! Веселье продолжалось. * * * И поводов для оптимизма сейчас хватало. После постоянных придирок Украины по поводу базирования русского Черноморского флота в Севастополе дипломатическим путем удалось все же разрешить ряд вопросов, и среди них главный – перевооружение на новые типы кораблей. Киевские власти требовали, чтобы корабельный состав ЧФ РФ не менялся, а устаревающие корабли заменялись только лишь аналогичными по классу и по вооружению. То есть фактически поступление современных эсминцев и фрегатов, подводных лодок на флот, прикрывающий южные рубежи России, стал невозможен. Ядро сил Черноморского флота составляли флагман, гвардейский ракетный крейсер «Москва», большой противолодочный корабль (БПК) «Очаков», сторожевики «Сметливый», «Пытливый» и «Ладный». Малые ракетные корабли (МРК): ракетные катамараны «Самум» и «Бора», и два МРК «Мираж» и «Штиль». Кроме них наличествовало еще три больших десантных корабля. Были еще ракетные катера «Молния», тральщики, суда обеспечения. Подводные силы представляла единственная ходовая субмарина «Алросса» проекта-877ЭКМ и находящаяся уже довольно долгое время в ремонте лодка «Святой Георгий» 641-го проекта. Этих сил было явно недостаточно для сдерживания чрезмерных амбиций США и их союзников в Черноморском регионе. Операция по принуждению к миру Грузии и систематическое нарушение границ турецкими судами, постоянные рейды американских эсминцев и фрегатов были тому подтверждением. А между тем, например, в ВМС Турции только подводных лодок насчитывалось восемнадцать, все – ходовые. Причем четыре из них – новейшие немецкие «у-боты» проекта-212А. А один только американский эсминец типа «Орлей Берк» нес на борту до пятидесяти крылатых ракет «томагавк»! Но с некоторых пор украинское правительство пошло все же на уступки Черноморскому флоту России и разрешило базирование новых кораблей в обмен на снижение цен на российский газ. После разыгравшегося финансового кризиса экономика Украины поддерживалась практически только неподъемными кредитами МВФ, которые еще нужно было выплачивать. Ситуация с энергоносителями и вовсе была просто катастрофической. Вот что значит незнание украинской «политиче- ской элитой» элементарных основ географии – США все же находятся дальше, чем Россия. Да и проблем у американцев своих сейчас хватает, а вы, «Панове», выгребайте сами, ничего личного – все это просто бизнес. В итоге в обмен на снижение «европейской» цены на газ со стороны России «самостийное» правительство было вынуждено наступить на глотку собственной «свидомости». А Россия, наконец, с 1991 года получила прекрасную возможность усилить свою южную морскую группировку. Взамен выведенного из состава флота БПК «Очаков» на Черноморский театр перешли два только что построенных фрегата проекта-11540: «Дерзкий» и «Отчаянный». Оба корабля были с полным комплектом вооружения, включающим в себя носовую 100-миллиметровую артустановку, два счетверенных контейнера противокорабельных ракет (ПКР) Х-35 «Уран», два зенитных ракетно-артиллерийских модуля «Кортик», реактивные бомбометы и торпедные аппараты. На каждом из них также базировался противолодочный вертолет «Ка-29». Еще одним кораблем, вошедшим в состав Черноморского флота, стал ракетно-артиллерийский корабль «Беззаветный», восприняв имя знаменитого сторожевого корабля, который 12 февраля 1988 года у мыса Сарыч вместе с СКР-6 совершил навал и вытеснил из территориальных вод Советского Союза американский ракетный крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон». Новый корабль, несущий на своем борту имя «Беззаветный», являлся эсминцем проекта-956 «Сарыч», на котором вместо спаренных артиллерийских установок АК-130 в дополнение к двум счетверенным пусковым установкам ПКР «Москит-М» стояли две башни со 152-миллиметровыми орудиями. Два таких же корабля вошли в состав Краснознаменного Северного флота России. Назывались они «Ослябя» и «Пересвет», возродив, таким образом, славную флотскую традицию называть корабли именами святых. В состав 166-го дивизиона малых ракетных кораблей 41-й бригады ракетных катеров вошли недавно построенные катамараны-ракетоносцы «Эол» и «Зефир», однотипный «Самуму» и «Боре». Подводные силы Черноморского флота тоже пополнились новейшей сверхмалошумной дизель-электрической субмариной «Севастополь» проекта-677М «Лада». Это была первая русская подводная лодка однокорпусной архитектуры. Специальный водометный движитель вместо традиционного винта, двухкаскадные амортизаторы и вибропоглощающие фундаменты, на которых были установлены силовые агрегаты лодки, резино-полимерное покрытие корпуса лодки обеспечивали снижение акустической заметности по сравнению с «Варшавянкой» на несколько порядков! Горизонтальные рули из носовой части были перенесены на ограждение рубки, а новый гидроакустический комплекс «Симфония» обладал дальностью обнаружения в три раза большей, чем у «Варшавянки». Боевая информационно-управляющая система «Литий-М» могла отслеживать до пяти целей, как надводных, так и подводных, одновременно и выдавать данные для стрельбы по ним самонаводящимися торпедами, ракето-торпедами, противокорабельными ракетами подводного старта. Кроме того, «Лада» имела еще несколько технологических «изюминок», которые были для противника неприятным сюрпризом. Корпус субмарины несколько удлинился по сравнению с лодками базового проекта «Лада», а водоизмещение увеличилось на двести тонн и составляло теперь 1900 тонн вместо 1700. А все из-за того, что на субмарине был размещен дополнительный отсек-модуль «4бис» со сверхсекретной воздухонезависимой установкой, которая позволила существенно увеличить срок подводного плавания русской субмарины без подзарядки аккумуляторных батарей. И это была не единственная техническая новинка, которая явилась бы неприятным сюрпризом для «вероятного противника»… Именно на такой суперсовременной лодке и служил старшим помощником капитан-лейтенант Юрий Бессмертный. Журналисты уже назвали пополнение корабельного состава «Ренессансом Черноморского флота России», но сами моряки, наученные горьким опытом «реорганизаций», относились к этому с большой осторожностью. И все же ряды ударных кораблей, стоящие у причальных стенок, радовали глаз офицеров и матросов и служили поводом для законной гордости жителей Севастополя.

– И все же не дает мне покоя неизвестная подлодка… – Юра задумчиво вертел в пальцах рюмку. На последних учениях во время отработки боевого маневрирования гидроакустиками была замечена странная цель. Безусловно чужая, она имела параметры шумности даже меньше, чем у «Варшавянки», и держалась на границе обнаружения. Гидроакустический контакт с ней оказался неустойчивым и вскоре был потерян. Подводный «летучий голландец» словно растворился в глубине. – Юрий, этим уже занимаются в разведотделе штаба флота, там все выяснят. Отдыхай, лови момент, – дружески похлопал по плечу старпома его коллега с «Варшавянки» Игорь Стеценко. – Правильно, – кивнул командир «Севастополя» капитан второго ранга Александр Сватов. – Сведения, безусловно, важные, но сейчас приказываю – отдыхать! – шутливо добавил он. И все же Юрий крепко задумался, почти уйдя в себя. Он привык все просчитывать и анализировать, помня известную французскую поговорку «Лучший экспромт – это подготовленный заранее». Этому принципу молодой офицер-подводник и старался следовать, заслужив у командования репутацию осторожного, но уверенного и решительного подводного бойца. Юрий Бессмертный часто применял самые рискованные тактические приемы, что называется, «на грани», но неизменно они оказывались заранее просчитанными и выверенными до мелочей. Логика его решений была максимально проста и утилитарна, но была в этом какая-то «изюминка», которая и позволяла одержать победу в непростых условиях и над превосходящим противником. Начав свою службу торпедистом, командиром первого отсека на «Варшавянке» Краснознаменного Северного флота, он вскоре был переведен на новейшую «Ладу», а потом стал старшим помощником. Карьера для офицера-подводника, тем более в нынешние непростые времена, согласитесь, неплохая. Сейчас он уже готовился к экзаменам на допуск управления лодкой. Боевая учеба и корабельные хлопоты отнимали практически все свободное время, но Юрий Бессмертный во всем старался быть на высоте, и это не было самоцелью: просто офицер знал – от него зависят жизни подводников. После банкета офицеры разошлись, многие из них были людьми семейными, ну, а остальные, разбившись на группы «по интересам», решили продолжить, благо завтра была суббота – выходной. А сам виновник торжества, блистая четырьмя звездочками на погонах форменной рубашки, решил пройтись по Приморскому бульвару Но внезапно его неспешная прогулка была прервана самым неожиданным образом. Молодая девушка, разговаривая по мобильному, куда-то очень спешила. Настолько, что, не успев изменить траекторию своего движения, буквально врезалась в новоиспеченного капитан-лейтенанта. Мобильный телефон, сумочка и белая морская фуражка полетели на землю. Юра более инстинктивно, нежели осознанно, успел подхватить девушку под руку. – С вами все в порядке? – спросил офицер, придерживая незнакомку за руку. – Да, извините, – девушка выпрямилась, но, сделав шаг, скривилась от боли. – Ой, я, кажется, ногу подвернула. Усадив девушку на ближайшую скамейку, Юрий подхватил сумочку, папку, мобильный телефон и свою фуражку. Девушка сидела на скамейке, вытянув травмированную ногу. Юра намочил в фонтане носовой платок и положил импровизированный компресс на место отека. – Должно помочь, – пояснил он, и добавил неожиданно для себя: – Вы очень красивая. – Спасибо, – она откинула за плечи роскошные черные волосы и улыбнулась. – Что же вы бежали так, не разбирая дороги?.. Девушка пожала плечами. – Спешила по делам, но теперь, видимо, придется отменить встречу, – она набрала номер на мобильном и вполголоса начала что-то говорить. На бульваре молодежь гоняла на горных велосипедах, пытаясь выделывать разные фокусы, виденные по телевизору. Юра окликнул одного из них: – Эй, пацан, хочешь доброе дело сделать? – А что надо? – Сгоняй в аптеку, купи бинт, обычный, – офицер протянул деньги. – Сдачу оставь себе. – Ну, что вы, не нужно… – начала девушка. – Извините – нужно. Иначе вы в ближайшие два-три дня вообще на больную ногу встать не сможете. Вернулся «горный велосипедист» с бинтом и пакетом. Юра быстро и умело наложил тугую давящую повязку на место ушиба. – Я думаю, милая барышня, вам теперь нужно ехать домой. – Хорошо, – пожала плечами незнакомка. – Что ж, на площади Нахимова возьмем такси и поедем. Маршрутка вам сейчас категорически противопоказана, – отмел возражения Юра. Офицер помог своей невольной спутнице подняться, но она снова сморщилась от боли. – Ясно, – кивнул Юра. – Держите сумочку. И офицер-подводник подхватил девушку на руки. Под восхищенными взглядами прохожих он на руках отнес девушку на площадь Нахимова. Возле автомобилей такси он остановился. Немного помедлил, глядя на уютно устроившуюся у него на руках девушку. Ее карие глаза под чаячьим разлетом тонких аристократических бровей смотрели немного растерянно и иронично. Девушка совсем не ожидала от молодого офицера такого поступка. – Поставьте же меня на землю, рыцарь, – чуть насмешливо произнесла она, приподняв бровь. Юра выполнил просьбу девушки. – Как вас зовут, незнакомка? – чуть смущенно спросил офицер. – Карина. – А меня – Юрий. Может, вас проводить? – Нет, спасибо. – А телефон не оставите? – Ну, что ж, вы это заслужили, – все так же чуть насмешливо приподняв тонкую бровь, произнесла девушка. – Если хотите знать, то это самая ничтожная причина, по которой я так поступил, – несколько резко ответил Юра. Ирония девушки уже начинала действовать ему на нервы. – Не обижайтесь, Юра, – она скороговоркой продиктовала номер. – И, действительно, спасибо вам большое. Сейчас мало кто отважится на настоящий мужской поступок. Карина легко поцеловала молодого офицера в щеку. Такси уехало, а Юра еще некоторое время стоял, глядя на памятник Нахимову, словно бы великий флотоводец мог дать ему совет. Потом, вздохнув, капитан-лейтенант отправился к себе, в офицерское общежитие.

– Пробоина в четвертом отсеке! Разрыв трубопровода. – Загерметизировать отсеки! Аварийной партии приступить к борьбе за живучесть и непотопляемость корабля. Старший помощник Юрий Бессмертный находился в Центральном посту, когда пришел доклад об аварии субмарины. Теперь он делал все возможное, чтобы спасти корабль. Основное освещение в отсеках лодки погасло, сменившись аварийным, тускло-красным. В четвертом отсеке, где размещено «сердце» субмарины, два дизеля, механики под командованием инженер-механика капитан-лейтенанта Николая Самсонова боролись с поступлением воды в отсек. Поставили раздвижной упор, зафиксировали аварийные клинья. – Быстрее! Быстрее! – надрывался старшина команды мотористов. В багровом полумраке, прорезаемом острыми снопами яркого света аккумуляторных фонарей, моряки-подводники сражались с беспощадной стихией. Удерживать тяжелый домкрат – работа не из легких, но от быстроты и слаженности действий подводников зависела их жизнь. И каждый знал это. – Есть! – матрос зафиксировал раздвижной домкрат. А в эти же сжатые до предела минуты другая команда моряков-подводников четвертого отсека занималась экстренным ремонтом трубопровода. На поврежденный участок надели специальный уплотнительный рукав и стянули его стальными хомутами. – Включить мотопомпу для осушения отсека! – приказал старший лейтенант Самсонов, выслушав доклады старших обеих аварийных команд. Потом по системе громкой корабельной связи «Каштан» связался с Центральным постом. – Четвертый – Центральному, течь устранена, отсек осушается. Докладывает командир БЧ-5 старший лейтенант Самсонов. Капитан-лейтенант Юрий Бессмертный в Центральном посту глянул на секундомер: вовремя подводники из четвертого отсека уложились. И даже немножко перекрыли норматив. И тут же в Центральный пост пришел другой, не менее тревожный доклад: – Пожар в первом отсеке! Первый отсек – торпедный. В нем находится боезапас, взрыв которого от пожара гарантированно уничтожит подводную лодку. – Центральный – первому, включиться в ИДА, включаю лодочную объемную химическую систему пожаротушения! – Юрий Бессмертный выждал положенное по нормативу время, для того чтобы подводники в первом отсеке включились в индивидуальные дыхательные аппараты. А потом повернул соответствующий переключатель на аварийном пульте. В торпедном отсеке из специальных форсунок под большим давлением ударили ледяные струи фреона. Инертный газ заполнял объем загерметизированно го отсека, вытесняя кислород, необходимый для горения. В считанные секунды пожар был потушен. – Отбой общекорабельному учению по борьбе за живучесть и непотопляемость подлодки, – приказал старпом по «Каштану». – Провентилировать отсеки. Личному составу четвертого отсека оценка «хорошо», личному составу первого отсека оценка за действия – «отлично». Естественно, что никаких затоплений и пожаров на подводной лодке Б-875 «Севастополь» не было, а сама она благополучно стояла возле своего причала в Южной бухте. Все ситуации и вводные были, естественно, условными. Кроме одного. Старший помощник Юрий Бессмертный действительно включал с Центрального пульта лодочную объемную химическую систему пожаротушения. И не успей подводники включиться в ИДА – получили бы тяжелые ожоги ледяным фреоном. Но все успели, все справились на «отлично», а по-другому и быть не могло. В условиях, когда Черноморский флот России, несмотря на начавшееся возрождение, по количеству уступал турецкому, а на Черноморском театре военных действий практически постоянно находились ракетные эсминцы ВМС США, противовесом могло служить только высокое качество подготовки экипажей русских надводных кораблей и подводных лодок. А что касается «Севастополя», то на нем выучка личного состава была высочайшей, поэтому-то и были разрешены специальным приказом такие суровые условия проведения общекорабельных учений, как реальное использование лодочной объемно-химической системы пожаротушения, которая включается только при реальном пожаре. Перед учениями старпом Юрий Бессмертный лично проверил у всего экипажа портативные дыхательные аппараты. А потом сам с секундомером «гонял» матросов на скорость включения в ИДА. «Тяжело в учении – легко в бою», – неизменно повторял он суворовскую поговорку. Юрий очень четко усвоил формулировку «условия, приближенные к боевым», и старался максимально их к таковым и приблизить, без ущерба личному составу и материальной части, конечно. За что и получил у офицеров-подводников вполне заслуженное прозвище «милитарист». После учений старпом поднялся на палубу. Возле сходен подлодки затормозил «газик» комендатуры, из которого выскочил капитан 2-го ранга Александр Сватов. Быстрым шагом он поднялся на лодку. – Здравствуйте, Юрий Леонидович, как прошли учения? – Здравия желаю, товарищ капитан 2-го ранга. Учения прошли успешно.. – Хорошо. Старпом, готовьте лодку к бою и походу, выходим завтра ночью. Объявить общий сбор. – Есть.

Совещание в штабе Черноморского флота было посвящено планировавшемуся выходу украинской подводной лодки «Запорожье» в боевой поход. В связи с этим закономерно встал опрос о ее сопровождении противолодочными силами Черноморского флота России. Украинские ВМС хоть и считались формально дружественными, но постоянные споры с Киевом и попытки последнего дестабилизировать ситуацию, постоянные споры и провокации со стороны украинского командования привели к тому, что «дружба и сотрудничество» были ограничены лишь формальными рамками. Хотя рядовые моряки двух флотов, да и офицеры тоже, нормально находили между собой общий язык, высшим политическим силам в Киеве не без нажима «дружественного блока НАТО» было вы- годно сеять вражду между двумя флотами некогда великой страны. – Какие силы будут задействованы в слежении за подлодкой ВМС Украины? – Мы планируем использовать противолодочные самолеты «Бе-12» с аэродрома Кача и вертолеты с новых фрегатов. Также будут задействованы малые противолодочные корабли с опускаемыми антеннами поискового гидроакустического комплекса, – четко доложил заместитель командующего ЧФ России по тактике. – Виноват, товарищ Командующий. Но я считаю, что следить за украинской подлодкой – ниже нашего достоинства, – неожиданно сказал капитан подлодки «Севастополь» Александр Сватов. – Что? Пожалуйста, объяснитесь, товарищ 2-го ранга. – Это недопустимо – следить за лодкой дружественного флота. – Да, но они же делают все, чтобы помешать нам! – не выдержал один из офицеров боевого управления. – Виноват, товарищ командующий… – И именно поэтому мы не должны опускаться до такого. Сильный должен быть великодушным. – Что ж, Александр Андреевич, я уважаю ваши понятия о чести. Но в данном случае это лишь элемент боевой подготовки нашего флота. Все согласовано с Командованием ВМС Украины. Но это еще не все. Ваша лодка, товарищ капитан 2-го ранга будет осуществлять скрытное слежение за украинской подлодкой «Запорожье». Начальник разведки флота сейчас все пояснит. С места поднялся грузноватый контр-адмирал. За добродушной внешностью и тонкой оправой дорогих очков прятался острый, хищный аналитический ум. Офицер подошел к оперативной карте Черноморского театра во всю стену и отодвинул шторы, прикрывающие ее. – По нашим данным поход подлодки «Запорожье» ВМС Украины вызовет интерес не только у нас. Не забывайте, товарищи офицеры, эта лодка однотипна нашему «Святому князю Георгию», недавно снова введенному в строй. Запланированы трехсторонние учения США – Турция – Украина. И следить за ней, вероятно, будут и американцы, и турки. Да, и, кстати, Александр Андреевич, как раз есть все шансы обнаружить вашего подводного «Летучего голландца». – Товарищ капитан 2-го ранга, приказываю подготовить лодку к бою и походу, – приказал командующий Черноморским флотом по завершении совещания. – Есть!

– По местам стоять, к погружению! Подлодка «Севастополь» ушла под воду, едва отойдя от причала. Непроглядная южная ночь стирала грань между водой и воздухом, чернильно-черное небо, расцвеченное мириадами звезд и огней города-героя, сменилось непроглядной чернотой вод Севастопольской бухты. Лодка осторожно продвигалась на самом малом ходу электромоторов за идущим по бухте малым противолодочным кораблем проекта-1124. Небольшой и совсем безобидный на вид кораблик, по сравнению с мощными крейсерами и стремительными эсминцами, был оснащен уникальным гидроакустическим комплексом. Сейчас его эхолокаторы сканировали фарватер бухты, служа «глазами» подводной лодки. «Севастополь» в целях скрытности использовал свою поисково-обзорную аппаратуру только в пассивном режиме. В Центральном посту Юрий Бессмертный склонился над картой бухты, хождение здесь, да еще под водой, без визуальных ориентиров напоминало прогулки по стройплощадке с завязанными глазами. При проводке по бухте старпом ориентировался только на информацию с противолодочного корабля да на шум его винтов. И делал он это самостоятельно впервые. Рядом с ним стоял капитан 2-го ранга Сватов и внимательно следил за действиями старшего помощника, но ни во что не вмешивался. Юра протер красные, опухшие глаза и еще раз сверился с прокладкой курса. – Товарищ капитан 2-го ранга, прошли входной маяк Севастопольской бухты. – Глубина – сто пятьдесят, скорость шестнадцать узлов. – Есть глубина сто пятьдесят, скорость шестнадцать. – Штурман, рассчитайте курс выхода в район маневрирования эскадры НАТО. – Есть. – Первой боевой смене – заступить на вахту! Вы свободны пока, Юрий Леонидович. Отдыхайте. – Есть! Вернувшись к себе в каюту, Юра стащил с себя синюю повседневную робу, завалился на койку и заснул, еще не коснувшись головой подушки.

Подготовка к выходу в море заняла все оставшиеся сутки. Дел было выше крыши: еще раз проверить боекомплект, загрузить в лодку необходимые припасы, получить и проверить аварийное снаряжение, проверить наличие всего штатного оборудования. К при чалу один за другим подъезжали грузовики, доставляя ящики, коробки, упаковки, и прочее, прочее, прочее… Просто удивительно, сколько всего необходимого может в буквальном смысле поглотить сравнительно небольшая по размерам подводная лодка. Наконец, на лодку прибыл командир. Старпом построил экипаж и доложил капитану 2-го ранга по всей форме о готовности лодки к бою и походу. Скомандовав положенное: «По местам стоять, швартовых сниматься», командир подлодки на секунду задержался возле своего старшего помощника. – Юрий Леонидович, вы же собираетесь в ближайшее время сдавать на допуск управления подводной лодкой? – Так точно, товарищ командир! – Ну, вот и хорошо. Попрактикуетесь в этом походе, я с наставлениями лезть не буду, но обязательно помогу. А потом отмечу в рапорте ваши действия. – Большое вам спасибо, Александр Андреевич! – Дело тут не в благодарности. Помни, Юра – это огромная ответственность. – Так точно, Александр Андреевич!

Юрий Бессмертный стоял на ходовом мостике идущей в надводном положении субмарины и смотрел на огни родного города, название которого было начертано золотой славянской вязью на ограждении рубки. Негромко тарахтели дизели, заряжая аккумуляторные батареи, стучали компрессоры, «подбивая» в баллоны воздух высокого давления. Было уже далеко за полночь, яркий кошачий глаз луны заливал тихое и спокойное море серебристым светом, а вдали перемигивался огоньками Севастополь. Там мчались по каким-то своим делам машины, мерцали неоновые вывески ночных клубов и ресторанов. В спальных районах среди погасших окон многоэтажек светились теплым и уютным светом кое-где огоньки квартир. Может, не спится человеку, и сидит он в мягком и уютном кресле под торшером с книгой и кружкой сладкого ароматного коричневого чая. Или мама нежно погладит разметавшегося во сне сынишку, поправит ему одеяло. А может, студент, растирая красные глаза, корпит над конспектом и учебниками – сейчас как раз пора летней сессии. Все это капитан-лейтенант представлял очень живо, и в такие минуты понятие «Родина» целиком укладывалось в эти уютные и беззащитные огоньки. Это их покой и сон охранял капитан-лейтенант Бессмертный, стоя на вахте в непроглядной тьме морских глубин. – Скучаешь по родному берегу? – спросил его стоящий тут же на мостике капитан 2-го ранга Александр Сватов, затягиваясь сигаретой. – Да, родной берег, родной город… Вы же знаете, Александр Андреевич, я ведь не местный, но Севастополь действительно стал для меня родным. Этот замечательный город умеет очаровывать. Уж не знаю чем… Героизмом и стойкостью поколений солдат и моряков, защищавших его, уникальной историей или уютом тихих улочек Центрального городского холма, чьи камни помнят еще великих русских адмиралов? Господствующей высотой Малахова кургана, где старинные форты и редуты талантливого инженера Тотлебена соседствуют с корабельными орудиями Великой Отечественной войны. Или еще более древней утонченностью античной Тавриды? Наверное, все вместе и создает то невероятное суровое обаяние южного форпоста России. Вы знаете, я разговаривал со многими людьми, абсолютно разными, из Тюмени и Донбасса, Кривого Рога, Дрогобыча, Санкт-Петербурга, Москвы и Волгограда. И всех их объединяло одно – любовь к Севастополю. Для всех них, людей, кстати, сильных и целеустремленных, энергичных, Севастополь стал родным городом. – Ну-ну, Юрий Леонидович, – усмехнулся командир, – вас послушать, так Севастополь – город сплошных суперменов и героев. – Нет, – в свою очередь улыбнулся старпом, – это город, достойный восхищения. – Товарищ капитан 2-го ранга, разрешите обратиться к товарищу капитан-лейтенанту, – прервал их разговор вахтенный сигнальщик. – Разрешаю. – Товарищ капитан-лейтенант, командир БЧ-5 докладывает: зарядка батарей завершена. Воздух высокого давления заправлен. – Понял. Приготовиться к погружению. Восток уже заметно посветлел, ночь уходила, уступая свои права дневному светилу. Меркли звезды. Рассыпая мелкие звездочки искр, кометой полетел за борт окурок сигареты командира. Вахтенный сигнальщик раскрепил свой ратьеровский фонарь и скользнул по шахте лаза вниз, в Центральный пост. Вслед за ним спустился и командир. Крайним пошел за ними и старпом, захлопнув тяжелую крышку рубочного люка и провернув штурвал герметичного запора. Спустившись, он загерметизировал и люк, ведущий в Центральный пост. Подлодка снова ушла на глубину, где и пробыла целый день. На этот раз старпом «Кощей Бессмертный», как называли его за строгость моряки из экипажа, не стал доводить и так уставших за время фактически боевого слежения людей дополнительными тренировками. Наоборот, он распорядился коку усилить нормы питания и приказал всем свободным от вахты морякам отдыхать. А офицеры собрались в кают-компании. Здесь по неписаным морским законам главным был не капитан, а старший помощник. Да и сама кают-компания значила больше, чем просто место приема пищи и отдыха, это было место, где строгая флотская субординация и жесткая дисциплина, основа основ флота, уступала место дружеской атмосфере общения людей, равных в своем служении Отечеству. Здесь за столом старались не высказываться резко, не читать нотации, а замечания присутствующим делались в мягкой, тактичной форме, нередко с юмором. На совещании в кают-компании все имели равное право высказаться – для пользы общего дела. И, чтобы авторитет старших товарищей не «давил» своей значимостью и выслугой лет, первыми высказывались младшие по званию. Это тоже был своеобразный морской закон. На этот раз разговор за чашкой крепкого чая зашел о нынешней политической ситуации. Совсем скоро истекал срок договора о пребывании Черноморского флота России в Севастополе. Мнения высказывались разные, но Юрий Бессмертный выразил своей речью мнение большинства собравшихся офицеров. – Американцы любой ценой стараются «додавить» Россию, лишить ее национальных богатств и уничтожить народ, который действительно безо всякого пафоса можно назвать великим, – как это часто бывало, Юрий Бессмертный увлекался и начинал длинную цепь рассуждений. Но они большей частью были аргументированы и заслуживали внимания. – Действия Соединенных Штатов Америки за последние десятилетия после развала Советского Союза напоминают растянутый во времени, чудовищно гипертрофированный план «Барбаросса». Впрочем, судите сами, господа офицеры. Сначала, всеми силами играя на национализме и русофобии, независимая уже Украина окончательно раскалывается на Западную и Восточную. Пришедшее к власти с помощью американских политтехнологий «оранжевое правительство» возвеличивает кровавых преступников Великой Отечественной войны – бандеровцев и других украинских националистов. Одновременно с этим в «незалежной» стране рушится экономика и разваливается армия. Самое главное – при всем этом делаются огромные усилия для того, чтобы отдалить Украину от России. Сами видите: «оранжевые демократы» и историю, и «державну мову» перекраивают так, чтобы было не так, как в России. Украинский язык вообще насыщают малопонятными словами: «мапа» – географическая карта, милициянт – милиционер, «шпыталь» и «шпытализация» – госпиталь и госпитализация соответственно, «автивка» – легковушка. – Бред какой-то! – не выдержал инженер-механик капитан-лейтенант Николай Самсонов. – Э, нет! Не бред, а сознательная политика отчуждения. США, фактически захватив Прибалтику и разобщив Украину, рвутся через Черное море на Кавказ и к каспийской нефти. А дальше – через Среднеазиатские республики – прорваться в Иран и замкнуть круг, начатый с войны в Персидском заливе в 1990 году, или еще раньше – в 1982 году в Ливане. – И что, опять устраивать им очередной Сталинград? – спросил командир подводной лодки Александр Сватов, отпивая чай. – Нет, думаю, все решится гораздо раньше. Впрочем, – улыбнувшись, переменил тему Юрий, – на правах хозяина кают-компании хочу объявить вам о замечательном и радостном событии, ради которого мы все здесь собрались, – дне рождения нашего командира гидроакустиков лейтенанта Вадима Зайчика! – Поздравляем! – офицеры зааплодировали. С места поднялся самый молодой представитель офицерства на подводной лодке «Севастополь», высокий и чуточку нескладный лейтенант Зайчик. Старпом снял телефон межотсечной связи. – Кок, ваш выход! Через некоторое время сдвинулась дверь в кают-компанию, и явился кок в накрахмаленном фартуке и белом поварском колпаке. На подносе в его руках был настоящий шедевр кулинарного искусства: торт в виде субмарины с поднятыми выдвижными устройствами – перископами, обтекателем РЛС и антеннами. – Гидролокатор предоставим в жидком виде, – прокомментировал старпом, доставая припасенную специально для этого случая бутылку шампанского. Подводники преподнесли своему коллеге подарок. – Ну, так я и знал… – смущенно улыбнулся именинник, поправляя очки в тонкой оправе. В красиво упакованной коробке лежали фирменные диски полного коллекционного издания «Ну, погоди!» и красочная открытка. Офицеры же развернули большой лист ватмана – юмористический внеочередной выпуск стенгазеты, посвященный дню рождения Зайчика. Среди пожеланий от всего экипажа и шуточных стихов были там и такие строчки: На берегу он парень ловкий, Очаровывает красавиц своей «морковкой". В море – просто морской волк, Он в слежении знает толк Уши выставит торчком – сразу слышен каждый шорох, Где крадется подлый ворог? Пеленг, дальность. Товсь торпеды! Зайчик празднует победу, Глядь, а «волка» уже нету! – Спасибо вам большое, ребята! – растроганно произнес именинник. Типичный ленинградец, или, как сейчас принято говорить, санкт-петербуржец, он вырос в интеллигентной семье, в детстве часто болел и поэтому чаще просиживал за книжками, а не играл со сверстниками. Поэтому заявление сына, что он будет поступать в военно-морское училище, повергло маму, преподавателя французского языка, в шок. Но отец, профессор военно-медицинской академии, неожиданно встал на защиту жизненной позиции сына. У сына хорошо шли точные науки, он увлекался радиоэлектроникой, это и предопределило его специальность. Как отличник он имел право самостоятельного места службы, а желание быть лучшим и осваивать новую, самую совершенную технику привели его в экипаж «Севастополя» на должность командира группы гидроакустиков. Экипаж встретил его радушно, сработал известный флотский принцип «Не знаешь – научим, не хочешь – заставим»! Лейтенант Вадим Зайчик вверенное оборудование знал назубок и служил неплохо. Во всяком случае, и командир лодки, и старпом были довольны молодым офицером. А сам лейтенант Зайчик, побывав в нескольких боевых походах и на учениях, выпив до дна свой традиционный плафон горькой морской воды и даже «залетев» по случаю на «губу», стал настоящим офицером флота Российского. Во всяком случае, приехавшая к сыну мама не сразу узнала в подтянутом и решительном морском офицере своего сына. А отец только хмыкнул и крепко пожал руку. Негромкое веселье в кают-компании продолжалось, офицеры, выпив по нескольку глотков шампанского, перешли на чай, а потом и вовсе разошлись: кому нужно было заступать на вахту, а кто мечтал и просто вздремнуть после напряженного боевого похода. * * * В Севастопольскую бухту «Севастополь» вошел следующим вечером в подводном положении. Пройдя по-над самым дном, они развернулись и всплыли в бухте неподалеку от флагмана, гвардейского ракетного крейсера «Москва». Тихо подойдя под электромотором, субмарина ошвартовалась у причала под специальным навесом из маскировочных сетей. К слову сказать, вот сейчас как раз и не хватало катастрофически русскому флоту базы подводных лодок в Балаклаве, которая была превращена сейчас в аналог местного Чикаго, с гостиницами, казино и дорогими яхтами. А уникальный завод по ремонту и обслуживанию подлодок в недрах горы Таврос превратился в филиал музея «Збройных сил» Украины. На причале экипаж субмарины встречали яркие снопы света прожекторов. Крайнюю приборку успели сделать еще в море, и сейчас матросы направились в казармы, а офицеры – по домам радовать родных своим возвращением. На лодке остались лишь вахтенные, да часовой у сходней.

Огонек свечи, мечущийся в тесном пространстве стеклянного бокала, отражался в карих глазах девушки. После возвращения подводной лодки и всех формальностей, с этим связанных, Юрий Бессмертный позвонил Карине. Вообще-то он и не надеялся даже, что она его помнит, а уж тем более что согласится увидеться. Юра внешность имел самую обычную, перед девушками робел, хотя собеседником был умным и веселым, мог преподнести даме самые изысканные комплименты и подарки. Но служба и учеба отнимали много времени, и в обществе прекрасного пола Юрий бывал нечасто. А тут вот сам решился позвонить девушке, чем-то сумела она зацепить сердце подводника, расположить к себе. Было в ней нечто особенное, неуловимое, но сразу привлекающее взгляд, так блестит золотой самородок среди пустой породы. И сейчас этот «самородок» сидел напротив капитан-лейтенанта. Девушка пробежалась взглядом по спискам яств и винной карте и сделала заказ. – За тебя! – поднял бокал Юра. – За нашу встречу, – улыбнулась Карина. Рубиновое вино покачнулось в бокалах. – А страшно быть подводником? – задала всегдашний вопрос девушка. – Как тебе сказать, Карина… Страшно вообще рисковать жизнью, а остальное – во многом дело профессиональной привычки, я бы так сказал. Летчик, например, тебя станет уверять, что самолет – самое надежное изобретение человечества, ну, а в самом крайнем случае можно катапультироваться или выпрыгнуть с парашютом. Парашютист-десантник скажет, что парашют и сам раскроется, а если что – есть «запаска»… – Ну, а вы? – А что – мы… У нас – многократное дублирование и резервирование систем, подробнейшие инструкции, что называется, «на все случаи жизни». РБЖ, опять же… Ой, извини, я увлекся немного и невольно загрузил тебя, – спохватился Юра. – Нет, что ты… А что такое РБЖ? – РБЖ – это Руководство по борьбе за живучесть корабля. В аварийной ситуации именно этот документ становится главным и подлежит немедленному исполнению. – И что же в нем такого особенного? Капитан-лейтенант Бессмертный секунду помедлил. – Знаешь, Кариночка, там все так сложно… – Юра улыбнулся, но только он знал, каково ему было сейчас сохранить безмятежность на лице. Некоторых вещей лучше не знать. – Давай лучше выпьем за нашу встречу. Снова тонко зазвенели бокалы. – А ты чем занимаешься, Карина? – Я агент по недвижимости. – И как, получается? – Да, не жалуюсь. – Ну, для того чтобы жаловаться, ты слишком энергичный и целеустремленный человек, это сразу бросается в глаза. – Спасибо за комплимент, – Карина приподняла удивленно бровь и улыбнулась. – На курсах подводников проходят психологию? – И не только. Знаешь, как называют старшего помощника? – Нет, не знаю. Как? – «Хозяин корабля». А разве может хозяин не разбираться в людях? Жизнь иногда преподносит такие уроки, в том числе и по психологии, – только диву даешься. – Да, это точно. – Третий тост – за любовь! – поднял бокал Юра. Некоторое время они молчали, потом Юрий спросил как бы невзначай: – Карина, а ты одна живешь? – Нет, с сыном. Мама в России живет, в Ростове. – У тебя сын есть? – Да, в этом году первый класс окончил. – Поздравляю. Он, наверное, такой же умный, как мама, – улыбнулся Юра. Беседа шла неторопливо, так же неторопливо лилось вино в бокалы. Карина подняла бокал. – Давай выпьем за тех, кто сейчас в море, пусть они вернутся к родному берегу живыми и здоровыми Капитан-лейтенант удивленно приподнял бровь, он не ожидал такого от девушки, и ему было приятно, что она отнеслась с таким вниманием к его нелегкой и полной риска профессии. Юра невольно оглянулся в сторону моря, там сейчас вела слежение за американскими кораблями их «Варшавянка» под командованием кавторанга Григория Нечаева. – Спасибо, Карина, – сказал он серьезно. – ТЫ меня приятно удивила своим вниманием. Карина только улыбнулась в ответ на его слова. Юрий наслаждался обществом красивой и умной девушки, замечательным вином, тихим летним вечером. Глядя в глаза Карине, он чувствовал себя так, как будто знает ее уже очень давно, настолько легко было с ней общаться. После прибытия «Севастополя» в базу Юра старался чаще видеться с Кариной, правда, это не всегда получалось, потому что и у него, и у нее была масса неотложных дел. Но зато каждая такая встреча оставляла в душе неповторимое светлое ощущение покоя и радости. Правда, на службе он старался оставаться все таким же строгим и придирчивым офицером, понимал, что минутная слабость может привести к катастрофическим последствиям. А между тем небольшие перемены в его характере стали заметны и для экипажа. Юрий стал более сдержанным, уже не так, как раньше, отчитывал нарушителей порядка и дисциплины. «Влюбился наш Кощей Бессмертный», – говорили промеж собой моряки. Сам капитан-лейтенант гнал от себя такие мысли, но все чаще он вспоминал Карину.