Тимозини гнал машину по узким улочкам межкланового района, на максимально возможной скорости. Стоящие почти по краям дороги свечки многоэтажек обычных жителей города не давали разогнаться. Экран заднего обзора показывал отстающие машины преследователей. «Это вам не на трассе гонки на скорость устраивать. Ишь…, привыкли на мощность машин полагаться. Здесь вам не там», — злорадно подумал он.

— И не реви, — рыкнул он на сестру, рыдающую на заднем сиденье.

— Не реву, — размазывая руками по щекам‍ ​слезы,​ огр​ыз​​нулась она. — Я не реву! Я рыдаю. Ну, почему он т‍акой урод? — сквозь руки, закрывающие лицо, прорычала она на брата.

— Вот и не рыдай, по этому придурку. Теперь отец точно не отдаст тебя ему в жёны и разорвёт все предварительные договорённости с этим кланом. Если этот самовлюблённый болван сейчас тебя не уважает, то дальше будет только хуже. Твои слёзы уж точно не должны быть залогом благополучия нашей семьи. Найдутся варианты и получше малолетнего урода неуважающего чужое мнение. К тому же, после сегодняшней драки и такого унижения, полученного от меня — презренного торговца, вряд ли глава клана захочет брать тебя в семью и в клан, — попытался подбодрить он сестру.

— Да–а–а …, разве для того чтобы отомстить, — пробормотала уже успокаивающаяся сестрёнка.