Илья Данилов, крупный неуклюжий мужик лет 35, с большой белокурой бородой и грубыми чертами лица, сидел в своей избе и починял хомут. За столом, нагнувшись, шила его жена, Аксинья, угрюмого вида плечистая баба с заметно отдувшимся животом. Около, нее складывал из лучинок какую-то клетушку мальчик лет 3-х, Федька, а на лавке, свернувшись, спала девочка лет 9-ти. На столе около нее лежала грифельная доска, на которой она, вернувшись из школы, делала задачу. Над столом горела лампа и освещала желтым мутным светом темную избу. Илья, сшивая оборванный гуж, тихо мурлыкал какую-то песню.

Стукнула калитка, и вслед за этим хлопнула, отставая от косяков, набухшая от мороза дверь, и в избу вошел отец Ильи, старик лет за 70 и, начиная расстегивать теплый овчинный полушубок, каким-то неестественным, как будто не своим голосом, проговорил:

– - Ну, сынок, с радостью тебя.