Введите сюда краткую аннотацию
ПАН ВОЛОДЫЁВСКИЙ
Роман
ПРОЛОГ
После войны с венграми и состоявшегося вскоре торжественного венчания пана Анджея Kмицица с панной Александрой Биллевич все ждали еще одной свадьбы — не менее доблестный и славный рыцарь, полковник лауданской хоругви пан Ежи Михал Володыёвский собирался жениться на Анне Борзобогатой-Красенской.
Но волею судеб свадьба откладывалась. Панна Борзобогатая, воспитанница княгини Вишневецкой, без ее благословения не решалась на такой шаг. Времена были неспокойные, и пан Михал, оставив девушку в Водоктах, один отправился за благословением к княгине, в Замостье.
Но и тут удача ему изменила — княгини он не застал. Ради эдукации сына она уехала в Вену к императорскому двору.
Рыцарь тотчас же поехал вслед за ней, хотя поездка эта была и не ко времени. Там уладив дело, он возвращался домой, исполненный надежд. Но дома застал беспорядок и смуту: солдаты вступали в союзы, на Украине не было мира, пожар не унимался и на востоке. Чтобы заслонить границу, собирали новое войско.
ГЛАВА I
Однажды в чудный осенний день пан Анджей Кмициц сидел под тенистой крышей беседки и, попивая послеобеденный мед, поглядывал сквозь обвитые хмелем прутья на жену, которая прохаживалась в саду по чисто выметенной дорожке.
Была она женщиной редкой красоты, светловолосая, с кротким, ангельским лицом. Исполненная покоя и благодати, она ступала медленно и осторожно.
Было заметно, что Анджей Кмициц влюблен в жену, как юнец. Он глядел ей вслед преданным взглядом, словно пес на хозяина. При этом он то и дело улыбался и подкручивал усы. И каждый раз на лице его появлялось выражение бесшабашной удали. Видно было, что малый он лихой и в холостяцкие годы покуролесил немало.
Тишину в саду нарушали лишь стук падающих на землю спелых плодов да жужжание пчел. Было начало сентября. Солнечные лучи, не такие жаркие, как прежде, освещали все вокруг мягким золотым светом. В этом золоте среди матовой листвы поблескивали красные яблоки в таком изобилии, что казалось, деревья усыпаны ими сверху донизу. Ветки слив прогибались под плодами, покрытыми сизым налетом. Первые предательские нити паутины на ветках чуть вздрагивали от дуновения ветерка, такого легкого, что в саду не шелохнулся ни один лист.
ГЛАВА II
Еще задолго до захода солнца рыцарь простился с плачущей женой, которая дала ему на дорогу ладанку с частицей животворящего креста в золотой оправе, и двинулся в путь. Кмициц смолоду был привычен к походам и потому мчал во весь опор, словно гнался за татарами.
Доехав до Вильно, он свернул на Гродно и Белосток, а оттуда отправился в Седльце. Подъезжая к Лукову, он узнал, что Скшетуские всем семейством, с детьми и с паном Заглобой, вернулись из-под Калиша, и решил заглянуть к ним, с кем же еще мог он думами заветными поделиться.
Там встретили его с удивлением и радостью, сменившейся горькими слезами, едва он поведал о Володыёвском.
Безутешнее всех был пан Заглоба, он ушел к пруду и рыдал целый день, да так усердно, что, как сам потом рассказывал, вода вышла из берегов и пришлось открыть запруду. Но, поплакав всласть, успокоился и вот что потом сказал на общем совете:
ГЛАВА III
Однако, вопреки собственным заверениям, пан Заглоба ехал без особой спешки. Чем ближе он подъезжал к Варшаве, тем чаще делал остановки в пути. Это было время, когда Ян Казимир, король, политик и славный вождь, погасив угрожавшие Польше со всех сторон пожары и вызволив Речь Посполитую из вод потопа, отрекся от трона. Все он вынес, все претерпел, подставляя грудь под удары, что отовсюду сыпались на отечество, но, когда, одолев многочисленных врагов, у себя дома реформы провести задумал и вместо поддержки лишь упрямство и неблагодарность встретил, корона непосильной тяжестью для него стала, и он по доброй воле от нее отказался.
Уездные и генеральные сеймики уже завершились, ксендз примас Пражмовский назначил конвокационный сейм на пятое ноября.
Страсти бушевали, соперничество между партиями разгоралось, но хотя все споры могло решить лишь само избранье, сейм также вызвал немалое оживление.
Депутаты ехали в Варшаву и в каретах и верхами, с прислугой и челядинцами, ехали и сенаторы, каждый со своим двором. Все дороги были забиты, гостиницы тоже, поиски ночлега становились все обременительнее. Но ради почтенного пана Заглобы всяк рад был потесниться, а нередко слава его становилась и помехой в пути.
ГЛАВА IV
Через несколько дней завершился сейм, где, как и предсказывал Кетлинг, маршальский жезл был вручен пану Храповицкому, тогдашнему подкоморию смоленскому, ставшему позднее воеводой витебским. Речь шла об определении дня выборов и назначении высокого совета. Интриги разных сторон в подобных делах значили не слишком много, и потому казалось, сейм пройдет мирно. Но с самого начала спокойствие было нарушено проверкой выборных полномочий. Когда депутат Кетлинг усомнился в выборных правах пана бельского писаря и его друга князя Богуслава Радзивилла, из толпы арбитров тотчас же раздался зычный бас: «Предатель! Чужим господам служит!» Этот голос был подхвачен и другими, их примеру последовал кое-кто из депутатов, и неожиданно сейм распался на две враждующие партии: одна хотела лишить бельских депутатов выборных прав, другая всячески их выгораживала. Пришлось обратиться в суд, который утихомирил спорщиков, признав права Радзивилла законными.
И все же для князя конюшего это был тяжкий удар: одно то, что кто-то посмел усомниться в его правах, coram publico
[12]
заявил про его измены и вероломство во время последней войны со шведами, опозорив его перед всей Речью Посполитой, выбило у честолюбца почву из-под ног. Ведь он, разумеется, рассчитывал на то, что, когда сторонники Конде схватятся с приверженцами Нейбурга и Лотарингии, не говоря уж о всякой мелочи, депутаты подумают: не лучше ли поискать достойного человека среди своих, и выбор их падет на соотечественника. Гордыня да и льстецы нашептывали ему, что таким человеком может быть только он, муж большого ума, доблестный, знатный, сиятельный рыцарь, словом — он, и никто другой.
Храня дела свои в глубокой тайне, князь давно уже раскинул сети в Литве, а теперь забросил их и в Варшаве, и тут на тебе, сеть тотчас прорвали, да так, что вот-вот уйдет вся рыба. На суде, разбиравшем дело, князь скрежетал зубами от злости, но Кетлинг был ему не подвластен, и тогда Радзивилл посулил награду тому, кто укажет на арбитра, вслед за Кетлингом провозгласившего на весь зал: «Изменник и предатель!»
Пан Заглоба был слишком известен, чтобы имя его могло оставаться в тайне, да он и не таился. А князь, проведав, с кем имеет дело, хоть и пришел в ярость, но не решился все же выступить против всеобщего любимца.
ПРИМЕЧАНИЯ
Роман «Пан Володыёвский», который печатался, как и «Потоп», в варшавском «Слове», краковском «Часе» и в «Дзеннике познаньском», с июня 1887 по май 1888 года (тогда же вышел отдельным изданием), замыкает историческую трилогию Сенкевича. Так как между событиями, изображенными во второй и третьей книгах трилогии, проходит значительный отрезок времени, представляется целесообразным коротко сказать о том, что происходило в тогдашней Речи Посполитой.
«Потоп» закапчивается описанием возвращения шляхетского войска к домашним очагам. Но последние годы правления Яна II Казимира, о которых Сенкевич подробно не говорит, мирными отнюдь не были. Война со Швецией закончилась только к 1660 году, после того, как было отражено в 1657 году вторжение войск союзника шведов трансильванского князя Дёрдя II Ракоци, после того, как против Швеции выступила Дания, а одновременно бранденбургский курфюрст перешел па сторону польского, короля (заплатившего за это, впрочем, дорогую цену: по Велявско-Быдгощскому трактату 1657 года пришлось отказаться от прав сюзерена над Восточной Пруссией). Существенную роль в событиях сыграла позиция России, заключившей в 1656 году перемирие о Речью Посполитой и открывшей военные действия против шведов. Среди участников коалиции но было единства — и Швеция спаслась от разгрома. (По Оливскому миру 1660 года шведы сохранили за собой территориальные приобретения в Прибалтике, а Ян Казимир отказался от претензий на шведскую корону.) Как ни ослабла Речь Посполитая в ходе войны, польские феодалы не оставляли мысли о землях, потерянных ими на востоке. В 1658 году возобновились военные действия в Белоруссии и на Правобережной Украине, в 1664 году Ян Казимир совершил поход на Левобережье, окончившийся неудачей. Только в 1667 году было заключено Андрусовское перемирие, по которому России были возвращены Чернигово-Северская и Смоленская земли, города Неволь, Велиж и др., а Речи Посполитой пришлось признать воссоединение Левобережной Украины о Русским государством. Польша была до крайности истощена не только войнами, но и внутренними неурядицами. Война опустошила казну, бунтовало и бесчинствовало не получавшее жалованья шляхетское войско. Все своевольнее вели себя магнаты. Король тщетно строил планы усиления центральной власти. Его реформаторские намерения (в частности, идея выбора преемника правящему королю еще при жизни последнего) натолкнулись на решительное сопротивление, Самой крупной из внутренних войн стал «рокош Любомирского» 1665—1666 годов, перечеркнувший все замыслы Яна Казимира, который в 1668 году под нажимом маг-патов отрекся от престола и выехал во Францию. Выборы его преемпика Михала Корыбута Вишневецкого являются первым из значительных событий, которые опнсаны в романе «Пан Володыёвский», Военная опасность к тому времени нависла над Речью Посполптой с юга.
Столкновения с Османской империей случались и прежде. Например, в 1443—1444 годах польский король Владислав III выступил па стороне венгров в войне против султана, был разбит и погиб в битве под Варной, Орды крымских ханов, султанских вассалов, совершали беспрерывные набеги на украинские земли, находившиеся во владении польских феодалов, В 1620 году в результате битвы под Цецорой в Молдавии отряд гетмана Станислава Жолкевского был разбит и уничтожен турками — и султан Осман II пошел на земли Речи Посполптой. Положение спасло 40-тысячпое казацкое войско, вместе с которым 35-тысячная польская армия у Хотина отразила натиск превосходящих турецких ешь По Днестру была восстановлена договором 1623 года граница между двумя государствами.
Ослабление Речи Посполитой в результате войн середины XVII века не могло не разжечь аппетиты турецких феодалов. В 1672 году Турция открыла военные действия против Речи Посполитой, пользуясь отсутствием у последней союзников и стремясь предотвратить складывание аптитурецкой коалиции. Польское государство оказалось прямо-таки в отчаянном положении. Австрия не пришла на помощь. Возможность союза с Россией польские феодалы подорвали, отказываясь превратить Андрусовское перемирие в «вечный мир». Король Михал, непопулярный и бездарный, имел против себя в стране могущественных врагов, прежде всего сильную про-французскую магнатско-шляхетскую партию. Шляхта воевать не хотела, Ян Собеский так говорил о ее отношении к происходящему: «Сидеть дома, налогов но платить, солдат не кормить, а господь бог чтобы за нас воевал». На этом фоне и разыгрались военные события, описанные в «Пане Володыёвском», вплоть до взятия 100-тысячпой турецко-татарской армией в августе 1672 года Каменца — крупнейшей в Подолии крепости — и гибели главного героя романа. Вслед за этим турки осадили Львов, татарские отряды повели грабеж земель Речи Посполитой. 4-тысячпое войско Собеского остановило их продвижение в глубь польской территории. С Турцией пришлось заключить 17 октября 1672 года Бучачский договор, по которому к ней отходила Подолия, а Правобережная Украина отдавалась под власть гетмана Петра Дорошенко, признавшего себя вассалом султана. Польский сейм Бучачского договора не признал. Война возобновилась. Яну Собескому удалось 11 ноября 1673 года разбить турок под Хотином, о чем Сенкевич и сообщает на последних страницах романа. Но в конечном счете по Журавинскому миру 1876 года Собескому, избранному в 1674 году королем, пришлось подтвердить отказ от Подолии и Правобережья. Возвращены Речи Посполитой эти земли были лишь после третьей в XVII веке польско-турецкой войны 1633—1699 годов, когда Ян III разбил султанские полчища под Веной в 1683 году, когда против Османской империи выступила целая Священная лига, когда к сложившейся коалиции примкнула также Россия, после заключения в 1686 году «Вечного мира» с Польшей. По Карловицкому мирному договору 1699 года та часть украинских земель, которая была предметом войны с султаном, отошла снова к Речи Посполитой.
При создании тех персонажей романа, которые представляют, по замыслу автора, тогдашнюю шляхту, Сенкевич широко использует сведения, названия, имена, взятые из хроник, мемуарной литературы, исторических исследований и т. д. Разумеется, в этих случаях между героями книги л их прототипами (подчас уместнее сказать «однофамильцами») немного общего. На самом деле существовал, служил под началом Собеского, отличился в схватках с татарами, деятельно участвовал в обороне Каменца и тогда же погиб родившийся в 1620 году шляхтич Володыёвский. Он был стольником пшемысльским, имя его было Ежи. Он женился па некой Кристине Езерковской (имя Сенкевич, как мы видим, дал в романе одной героине, а фамилию — другой), но был ее четвертым мужем (после смерти Ежи вдова вступила в пятый брак), и произошло это еще в 1662 году. Известен нам и прототип Кетлинга. Артиллерией в Каменце командовал Гек-линг (пли Гейкинг, Генкинк), уроженец Курляндии, протестант, старый холостяк. Он в момент переговоров о сдаче поджег бочки с порохом и взорвал замок. Но причины взрыва в источниках называются разные: одни видят их в отчаянном поступке артиллериста, другие — в неосторожности пьяных солдат и т. д. Частично заимствованы из документов подробности судьбы Нововейского и семейства Боских, миссии Захарип Пиотровича но выкупу пленных из Крыма, такие персонажи, как Мотовило, Богуш, Пиво, некоторые другие польские офицеры, татарские командиры и т. д. Тексты XVII века использовались и в речах персонажей, при стилизации повествования. Приведен ряд цитат (без ссылок).
