В канун катастрофы выпал небывалый снег. Даже Ивоун не предполагал тогда, что стрелки часов отсчитывали уже последние сутки жизни древней столицы — думал, в запасе, по крайней мере, месяцы.

Настоящий снегопад Ивоун видел лишь в детстве. Он тогда жил не в Пиране, а много севернее. В памяти сохранилось смутное, но волнующее ощущение чего-то необыкновенного, чудесного: особой мягкой тишины, ласкающей и слепящей белизны, неповторимых запахов. И вот, впервые на его веку, снег падал в Пиране. Ничего подобного не случалось за последние полтораста лет. Так, во всяком случае, сообщили по радио. О том, что в Пиране снегопад, заговорили во всем мире.

Вначале составить представление о снегопаде Ивоун мог лишь по необычайно возбужденному виду экскурсантов, по тому, как много мокра натащили они в собор: от каждой двери тянулись непросыхающие дорожки. Свободное пространство у западного входа загромоздили зонтиками, поставленными для просушки. Из-за mix не стало проходу к знаменитому витражу «Спаситель на водах».

На улицу Ивоун смог попасть только отделавшись от своей группы. Благо сегодня у экскурсантов не было охоты мучить его вопросами.

Навалило уже по колено, а снегопад нисколько но затихал. Невесомые хлопья беспрерывно падали и падали откуда-то из промозглой вышина. Небывалая тишина окутала город. Приглушенно разносился вязкий шорох автомобилей, скользящих через площадь. Из-под колес расплескивалась полуталая жижа, окрашенная отходами бензина в желтовато-зеленый цвет. К привычной вони битума примешивался запах влажного снега. Что-то позабытое, невыразимо отрадное сулил этот запах.