Я пишу эти записки срочно, едва вернувшись со съезда, пока ощущения, образы, слова и поступки свежи, ибо последующие события, как правило, отодвигают первые впечатления на второй план, что-то уходит, что-то деформируется, и так или иначе происходит своеобразная аберрация авторского зрения. Между тем события, в которых я участвовал волею случая, поистине судьбоносны для России, да и не только для этой страны.

С момента избрания меня председателем Счетной комиссии я сам обозначил себе такую модель поведения, в рамках которой я должен был быть только слушателем, но уже никак не оратором. И, более того, уже сам рисунок моего поведения в этой гуще противоречий определял мою беспристрастность и безусловную объективность. Эту роль я выполнил до конца, но роботом при этом не стал. Я, как и все депутаты съезда, очень остро воспринимал происходящие здесь события, и, не имея возможности внешне выразить свои чувства, с обостренной сосредоточенностью анализировал происходящее. По ходу своей работы я сталкивался со всеми без исключения группами, направлениями и течениями. В силу моей вынужденной нейтральности, ограниченной чисто «технологической» миссией, я имел как бы особенный статус среди всех участников съезда, и поэтому ко мне обращались представители самых различных противоборствующих сил, откровенно излагая свои воззрения.