После долгого дня пути, дня теплого, окрашенного в золотую дымку, что собиралась над ним, как легкая влажная шерсть, Валентайн оказался у большого каменного выступа, возвышавшегося над городом. Пидруд был провинциальной столицей, расползшейся и пышной.

Да, это был самый большой город, который Валентайн увидел с… ну, самый большой за долгое время странствий, во всяком случае.

Путешественник остановился и присел на край мягкого, крошившегося белого гребня, погрузив обутые в сапоги ноги в хлопья осыпавшегося камня, и стал смотреть вниз, на Пидруд глазами младенца, увидевшего новую игрушку.

До сумерек оставалось еще несколько часов, и солнце висело высоко на юго-западе за Пидрудом, над Великим Морем. Передохну чуток, решил Валентайн, спущусь в город и поищу место для ночлега.

Гайрогский город Долорн был чудом архитектуры, он возник, казалось, благодаря волшебству.

Почти вся Долина Долорна была занята им. Хотя город и был велик, в нем преобладали вертикали — громадные сияющие башни самых фантастических конструкций поднимались, как сталагмиты в пещере. Единственным разрешенным к строительству материалом в Долорне был местный камень — легкий и блестящий, как драгоценный кальцит. Из него-то и возводились жителями Долорна высокие и островерхие дома, увешанные балконами, соединенные друг с дружкой аркадами и кружевными мостами, перекинутыми высоко над улицей, украшенные колоннами и куполами.

Жонглерская труппа Залзана Кавола вошла в город ровно в полдень, когда солнце стояло над головой, а на стенах титанических башен плясали тысячи бликов. У Валентайна захватило дух от высоты зданий и сверкания сотен башен.

Долорн насчитывал четырнадцать миллионов жителей и считался крупным — но не крупнейшим — городом Маджипуры. Валентайн знал, что в Альханроеле город такой величины не представлял собой ничего особенного, на этом сельскохозяйственном континенте были города и побольше. Но все равно он подумал, что по красоте ему нет равного.

Валентайну казалось, что он долгие месяцы и годы лежит голым на теплой плоской скале в каменистой бухте, куда выбросила его неуправляемая река Стейч. Солнечные лучи обволакивали его туманным золотым нимбом, и он говорил себе, что его синяки, ушибы и ссадины подлечатся, если долго так лежать. Он смутно сознавал, что надо было встать, позаботиться о крове и начать искать своих спутников, но у него едва хватило сил повернуться с одного бока на другой. Он понимал, что Коронованный Маджипуры не должен вести себя таким образом. Такое снисхождение к своим слабостям простительно купцу, хозяину таверны или даже жонглеру, но не тому, кто претендует на власть: тут требуется жесткая дисциплина. Он сказал себе, что поэтому он сейчас встанет, оденется и пойдет на север по берегу, пока не дойдет до тех, кто сможет помочь ему вернуть его утерянное положение.

Вставай, Валентайн! Однако он оставался на месте. Коронованный он или нет, он растерял всю свою энергию, пробираясь через пороги. Лежа здесь, он сознавал, насколько безмерна Маджипура, раскинувшаяся на многие тысячи миль, планета достаточно большая, чтобы на ней могли удобно жить двадцать миллиардов жителей, планета с громадными городами и удивительными парками, лесными заповедниками, святыми местами, полями, и ему казалось, что если он все-таки встанет, ему придется покрыть все это колоссальное расстояние пешком, шагая и шагая. Похоже, что проще остаться здесь.

Что-то слегка, но настойчиво пощекотало ему спину. Он не обратил на это внимания.

— Валентайн!

Подъем из глубин Лабиринта занял куда меньше времени, чем спуск, потому что спускался по бесконечной спирали никому не известный авантюрист, маневрировавший меж равнодушными чиновниками, а наверх поднимался Властитель Королевства.

Теперь для него не было петляющих переходов с уровня на уровень, с кольца на кольцо по хитросплетениям понтификатской берлоги, Дома Записей, Арены и прочего, он поднимался со своими товарищами быстро и без задержек, по проходу, предназначенному только для Властей.

Уже через несколько часов они достигли внешнего кольца, гостиницы на краю подземного города. Хотя они поднимались очень быстро, весть о Коронованном разнеслась еще быстрее. Каким-то образом весь Лабиринт уже знал, что здесь Коронованный, и когда Валентайн вышел из имперского прохода, там уже собралась огромная толпа, разглядывавшая его, как невиданного девятиголового зверя.

Толпа молчала. Кто-то сложил знак горящей звезды, выкрикнул его имя, но основная масса только глазела.