Широкий, черный автомобиль с мигалкой катил по серым улицам. Накрапывал дождь. Серые мыши с мокрыми хвостами и облезлые хомяки куда-то бежали вдоль улицы, спешили. Хвостатые бляди в маленьких машинках недовольно морщили мордочки, но все же пропускали сверкающего мигалкой, полированного монстра, когда тот напирал сзади, моргая фарами. Крепкие хомяки на джипах старались выбирать путь, так чтобы не приходилось отъезжать в сторону, тем самым понижая свой статус обладателя джипа.

Отделанный бежевой кожей и дорогим деревом салон лимузина был огромен. Дома, витрины, тротуары с бегущими по ним неудачниками, проплывали за окном, будто кадры из кинофильма. Здесь, по эту сторону окна, никто никуда не спешил. Кузьма Кузьмич сидел, развалившись на диване, курил сигару и смотрел в окно. Его квадратная жопа заполняла едва ли не половину от всей площади дивана. Шерсть лоснилась, кожа на лапах была розовая, карие, выкатывающиеся из орбит глазки смотрели сыто, нагло и безразлично. Кузьма Кузьмич выпустил несколько колец ароматного дыма, и, протянув лапу с сигарой к позолоченной пепельнице, постучал по сигаре наманикюренным когтем.

«Вот он, успех!» — подумал Кузьма Кузьмич. — «Я, Кузьма, добился от жизни всего, чего хотел. Я, обычный хомяк с окраины, сижу здесь, по эту сторону жизни». — Автомобиль остановился на светофоре. — «Вон, этот, с мокрыми усами — интеллигент вшивый! Топчется на остановке, автобус ждет. Холостяк. Видно. Да и какая нормальная мышь станет жить с этим неудачником, ездящем на автобусе! А эта, блядь хвостатая! Стоит. Косится. Молоденькая... Может подобрать? Спит и видит, как бы сесть кому—нибудь на… хвост. Знаю, знаю, что за мысли крутятся в этой милой серенькой головке». — Машина тронулась. — «И их таких миллионы! Серое быдло». — Кузьма Кузьмич затянулся, на этот раз сильнее обычного, и от этого выпуклые глазки покраснели еще сильнее. Он выпустил облако дыма, и ткнул сигарой в пепельницу.

«Дурачье криволапое. Зачем живут — сами не понимают. И правильно! Для этого и работаем». — Едва заметная ухмылка слегка скривила хомячью морду. — «Эх, мне бы больше власти… Чтобы как у крыс. Я бы ускорил процесс…» — Хомяк мечтательно прикрыл глазки-бусинки, при этом два передних резца слегка показались из пасти. — «Но увы, я родился хомяком а не крысой…»

За окном вечерело. Настроение Кузьмы Кузьмича было неплохое, нет, так, легкая меланхолия. Ему она даже нравилась.