Одели мы красивый ошейник и пошли. Только вышли за дверь, стал Дайка принюхиваться. Чует чем-то сладеньким пахнет, нежным: «Наверное это Весна» — думает он и бегом на запах, да ка-а-ак носом в ствол дерева шлепнется. Аж гавкнул с испугу. Чует запах-то сверху идет. Поднял голову, а там листики новорожденные шелестят, переговариваются. «Это вы так пахнете» — спрашивает Дайка. «Мы» — кивают листики.

— А я думал Весна — пригорюнился песик.

— Весна дальше пошла — шепчут листики.

Побежал Дайка дальше, чувствует земля под ногами мягкая, теплая, будто кто-то под ней дышит. «Весна!» — подумал Дайка и начал копать. Он копал весело и самозабвенно лапами и носом, комья земли летели во все стороны, и вскоре, в вырытой ямке на Дайку удивленно поглядывал проросток семечка.

— Нет, не Весна… — решил пес и закопал семечко обратно. Во дворе гуляла большая черная птица.

Это была обычная, ничем не примечательная утренняя прогулка. Дайка обнюхивал кустики, покрытые нежными весенними листочками, скакал за птицами, таскал мне палочки и пластиковую бутылку, в общем наслаждался жизнью, как только мог. Я швыряла ему камешки, отнимала палочки и бутылку, чтобы снова кинуть подальше.

Пребывая в таком радужном и беззаботном настроении мы свернули за угол дома и замерли в изумлении.

Спиной к нам, аккуратно обернувшись хвостом и подняв лапки сидела упитанная серая кошечка, а вокруг нее в два ряда лежали коты, породистые и беспородные, разнообразной длины и толщины, невероятно пушистые и короткошерстные, ухоженные и ободранные, белые, черные, рыжие, серые, полосатые, пятнистые, с носочками на лапах и без них. Наше появление не произвело на кошачье собрание никакого эффекта. Изредка кто-то из них мяукал или мурчал, остальные почтительно молчали и слушали.

Такого ни я ни Дайка не видели никогда. Щенок усиленно думал о том, как ему поступить в такой необыкновенной ситуации. Наверно Дайка готовил пламенную речь о дружбе собак и кошек, о совместных играх и многом другом, поэтому щенок гавкнул и прыгнул прямо в центр кошачьего собрания. Кошки кинулись врассыпную. За одну минуту в разные стороны от собаки умчались черные и белые, рыжие и полосатые, серые и пятнистые, короткошерстные и пушистые, чистые и грязнули, ухоженные и ободранные, породистые и беспородные. Промелькнули разнообразные хвосты, лапы, морды. Разбежались говорливые и молчуны.

Растерянный Дайка остался один посреди асфальтовой площадки. Вот так и выступил! Вот так и на собрании побывал!