«Жигуленок» был мечтой прошлой, ужасно серой жизни Жени Векшиной. Но теперь Евгения была за рулем, управляла машиной и собственной жизнью, и, значит, все непременно должно было измениться в лучшую сторону. Но именно в ее машину, затормозившую у светофора, ввалилась незнакомка, чтобы умереть... Пока Женя бегала в приемный покой больницы...
1.
Машина была серой, как и она сама, как и ее жизнь. Но именно в ее машину, в ее жизнь ворвалась незнакомка, чтобы умереть…
Жизнь налаживается! – подумала Женя и улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида серых «Жигулей». Ну и пусть машина старая, а она не слишком опытный водитель. Она ощущала себя дамой за рулем. Не гражданкой, не женщиной. Именно дамой. И ей нравилось это ощущение.
А ведь еще несколько месяцев назад она коротала дни в зоне, как приговоренная к пожизненному лишению свободы. Вышки, бетонные заборы, контрольно-следовая полоса. Она была приговорена, хотя не совершала никакого преступления.
Женя Векшина родилась в зоне. В самой настоящей. УЮ такая-то, дробь такая-то. Мужская колония. Строгого режима. В поселке под Тулой. Ее мама – приличная женщина, никакая не Сонька и не Манька – не сидела там, а считала. Работала в бухгалтерии. Находилась в декретном отпуске, но зашла на часок помочь составить полугодовой отчет. И схватки застали ее врасплох. Папа – заместитель начальника той же колонии по оперативной работе – паниковать не стал. Гинеколог в штате мужского исправительного учреждения, конечно, не положен. Но вообще-то зоновские доктора – специалисты не хуже городских. Даже лучше, надбавки получают. Ничего, что в основном от сифилиса и туберкулеза лечат. Акушерство, небось, проходили и что такое стерильность, помнят. Тем более, это вторые роды. Все прошло быстро и без осложнений.
2.
Женя снимала квартиру на последнем четвертом этаже панельной «хрущевки». Назвать это гнездышко уютным не смог бы даже самый близорукий оптимист. Потолок в протеках, пол облупился, мебель 1970 года рождения: низкая, колченогая. Не номер люкс, но и не одиночная камера. Женя в общем была довольна. Не все сразу. Со временем она возьмет кредит и купит себе что-нибудь посимпатичнее, с окнами на закат и обязательной лоджией.
Пока же она купила отраву от тараканов. Положила ее в кухне возле плиты и мусорного ведра. Кстати, оно почти полное. Но Женя ни за что не пойдет его выносить, на ночь глядя. Чтобы добраться до мусорных контейнеров, нужно пересечь двор, свернуть за угол, перейти дорогу. Пять минут ходьбы. Но вдруг в темноте притаился убийца?
Женю до сих пор трясло. До дома она ехала, вздрагивая от каждого резкого звука. Ей все время казалось, что сейчас дверца откроется, и к ней опять кто-нибудь ворвется, на этот раз убийца. Ей было страшно. Она спиной ощущала мертвое тело на заднем сидении и поворачивалась назад, снова и снова отвлекаясь от дороги. Трупа не было. Ни старого, ни нового, никакого. Все дверцы закрыты на кнопки, но страх уже вселился в нее и не торопился съезжать.
Жене не нравилось бояться. Ей нравилось пить горячий кофе, читать книги, смотреть на звездное небо, водить машину. Хотя, если честно, за рулем она чувствовала себя пока не слишком уверенно. Из-за этого она и оказалась так поздно на улице. Тренировалась. На вечерней, полупустой дороге меньше хамов, зато, как выяснилось опытным путем, больше убийц…
Жене вдруг захотелось с кем-нибудь обсудить случившееся. Не держать в себе ужас и страх. Позвонить родителям?
