Когда мужчины сражаются за сердце прекрасной дамы, это выглядит вполне привычно. Случается, что и женщины вступают в схватку за любимого. Но совсем уж в необычной ситуации оказался подающий надежды дипломат Тимоти Хэйвен. Соперницами, решившими, что только они знают, как сделать молодого человека счастливым, выступили понравившаяся ему девушка… и его собственная мать.
Вряд ли когда-либо Тимоти предполагал, на каком поприще ему придется применить профессиональные способности, чтобы получить то, чего хочет он сам…
Пролог
Диана стояла с застывшим, отрешенным лицом в шеренге таких же понуро согбенных под тяжестью парашютов фигур, не в силах оторвать взгляда от распахнутой дверцы. Своеобразное приглашение в иной мир.
Ей предстоит переступить через черту, отделяющую реалии земной жизни от человеческих фантазий, устойчивую, испытанную твердь бытия под ногами от иллюзорных эфирных субстанций где-то там, наверху, а лучах восходящего солнца. Взойти, как на эшафот, на этот утлый самолетик, который поднимет ее в голубое, промытое недавним дождем английское небо. А потом совершить безумный поступок, может быть последний раз в своей короткой жизни. Не успев испытать настоящей любви. Да и вообще, почти ничего не успев достигнуть.
Надо будет шагнуть из этой самой дверцы наружу. Добровольно покинуть негостеприимную палубу воздушного кораблика на высоте в тысячу ярдов. Шагнуть в никуда, в пустоту, порвав последнюю ниточку, связующую ее с этим миром. Вначале встать на краю люка, прижав подбородок к груди, согнув колени, обхватив трясущимися от страха руками лямки парашюта, зажмурив и без того уже замутненные подступающими слезами глаза. Затем оттолкнуться ногами от ребристого металлического пола, посылая свое юное, стройное, красивое тело в разверзшуюся под ногами бездну.
Это будет уже не в первый раз. Это ее седьмой прыжок. Вообще-то счастливое число. Но бунтующее сознание упорно твердит, что он может стать последним. Последний прыжок и последний полет.
Конечно, она помнила слова инструктора о том, что это не конец жизни. Это только иллюзия конца. Страх, вышедший из-под контроля. У каждого парашютиста бывает свой кризисный, переломный прыжок.
1
Диана сидела за столиком в ресторане отеля «Рубенс» в компании своего шефа и представителя греческой судостроительной компании. Двухдневные деловые переговоры, на которых ей пришлось поработать в качестве юрисконсульта, успешно завершились, и сегодняшний ужин носил чисто протокольный характер, призванный ознаменовать достигнутый успех и подчеркнуть удовлетворение обеих сторон.
Выгодный клиент торопился, поскольку через час должен был уже отбыть в аэропорт Хитроу, поэтому трапеза носила довольно скромный характер. К тому же сидящие за столом давно уже знали друг друга, встречались до этого не раз то в Греции, то в Англии. Цинично выражаясь, не было необходимости пускать пыль в глаза друг другу.
Место встречи было выбрано по той простой причине, что господин Мизоракис в каждый свой приезд в Лондон предпочитал останавливаться именно в этом отеле. Видимо, из-за своеобразного снобизма, поскольку отель находился на той же улице, куда выходила тыловая часть Букингемского дворца. Точнее, въезд в конюшенный двор, из которого периодически появлялись королевские экипажи.
Господин Мизоракис гордился тем, что не раз лицезрел не только торжественные, парадные выезды королевы, но и обычные деловые, на автомашине, в сопровождении всего двух мотоциклистов. Его умилял такой демократизм и возвышенная простота, демонстрирующие истинное величие британской монархии и лично королевы Елизаветы.
Диане же этот уютный ресторан нравился своей подчеркнутой консервативностью и старомодностью. На отделанных дубовыми панелями стенах красовались картины с батальными сюжетами и портреты бравых пеших и конных гвардейцев, в основном в красномундирной форме девятнадцатого века. В отделанном мрамором камине горел настоящий кардиффский уголь, а не мигала жалкая электрическая имитация. Столы были накрыты накрахмаленными белыми скатертями. В меню преобладали блюда традиционной английской кухни. Повар в высоком белом колпаке за полукруглой стойкой по заказу клиентов отрезал щедрые ломти от зажаренного на вертеле барашка. А у входа в зал за пианино сидела миловидная дама. Легко порхая пальчиками по клавишам, она извлекала из них не утомляющие слух посетителей незамысловатые лиричные мелодии.
