Последний час доктор Янси ехал среди тумана, который поднимался с реки и окутывал дорогу. Теперь, когда вечер убывал и близилась ночь, туман быстро устремился вверх. К северу над песчаной равниной, поросшей соснами, на холодном ноябрьском небе отчетливо виднелись звезды.

Размахивая хлыстом над головой старого мерина, тянувшего двуколку, врач плантации лучшей погоды и не ожидал. Ведь в Джорджии тянулось запоздалое бабье лето, поэтому дождь и туман обернулись благом. Скверные дороги и вышедшие из берегов реки задержали солдат армии северян в пределах захваченной ими Атланты. Как только погода улучшится, они непременно снова двинутся вперед. Неужели следующий удар они нанесут в юго-восточном направлении и выйдут к Саванне

[2]

? Или же сначала они обезопасят свой фланг, продвигаясь через Брод Индейцев к Мейкону, затем по дороге, ведущей к Переправе Брандта, за которой уже начинается плантация Селби Холл?

Янси знал, что строить такие предположения бессмысленно. Из-за разноречивых слухов он даже не мог хотя бы приблизительно определить, кто берет верх — твердолобые, не сомневавшиеся, что Худ, взяв в свои руки командование, разобьет северян Шермана, или те, кто готовились надеть траурные повязки и в душе уже капитулировали. Он мог лишь молить Бога, чтобы удача Селби, всю войну витавшая, словно черный ангел, над мансардами Большого Дома, помогла выдержать и грядущий тяжелый удар Марса… Щелкнув хлыстом более резко, он мысленно вернулся к подвластным ему делам, таким как вызов к роженице из арендованной фермы, отнявший у него весь день.

По всем правилам логики, вызовы к роженицам от арендаторов Селби в эти дни должны были стать редким явлением. Почти все мужья надели униформы: жены занялись мужской работой в поле и на хлопкоочистительном заводе. Муж Нэн Пурди служил в войсках Конфедерации с самого начала войны, однако Нэн рожала каждый год столь же регулярно, что и коровы в хлевах Селби. Доктор Янси подумал, что семейство Пурди достойно занять почетное место в «Календаре фермера». Сержанту Бену Пурди после каждых десяти лунных месяцев требовалось лишь одно увольнение, чтобы обеспечить себе бессмертие. В семействе Пурди никогда не переведутся мужчины, которые будут обрабатывать его сорок акров, везти телеги с хлопком к Селби для ежегодного распределения прибылей.

Рина решила, что ее вечеринка удалась, несмотря на дурные знамения. (В имени «Рина» домашние рабы видели самое лучшее, и Лорена привыкла к этому сокращению). Даже Брэд вел себя хорошо, если учесть, сколько он выпил.

Ее немного расстроило появление Дяди Дока, как она с детства величала Янси, хотя тот и не приходился ей родственником. Поскольку она наперед знала настроение врача, ее не обеспокоил его неожиданный уход после тостов, которыми завершился ужин. Однако она обрадовалась, что больше никто не заметил его присутствия на портике. По-видимому, Дядя Док устал притворяться и слишком любил ее, чтобы обременять своей скукой. Он зайдет потом, когда под влиянием достаточного количества бренди ноги сами принесут его сюда.

Она также поняла зловещую музыкальную шутку брата: похоронный марш Шопена предназначался исключительно для ее ушей. Правда, супруга полковника сделала вид, что в паузах светского разговора подпевает этой мелодии, но у Клары Гамильтон не было слуха. Рина тряхнула головой, отмахиваясь от скрытого смысла этой шутки. Квент изо всех сил старался выполнить трудный пассаж и сделал вид, что ничего не замечает: ему было достаточно, что смысл кое до кого дошел.

Рина сдерживала свое недовольство и продолжала беседу с Кларой Гамильтон. Между ними шел разговор, уместный для гостиной в паузе между ужином и возвращением напыщенных джентльменов, раскрасневшихся от слишком большой дозы спиртного. В других случаях ей удавалось неплохо сыграть свою роль — сегодня вечером ей это оказалось не по силам. Устала она или нет, ей хотелось, чтобы Дядя Док пришел раньше остальных, хотя она и понимала, что тогда он, скорее всего, начал бы ругать ее за отказ покинуть Селби.

В конце концов, у него на это были все основания: она давно могла бы последовать его совету. Теперь, когда урожай лежал в Селби Холле, его хозяйка заслужила право отправиться на юг, хотя бы в Мейкон, и пересидеть там нынешний военный конфликт. Но пока она не собиралась трогаться с места. Гамильтоны, Рэндольфы и Бюэллы упрямо цеплялись за свои дома и надежды, чем Селби хуже их.

Брэд Селби глубоко вдохнул пары бренди и залпом проглотил остатки ароматного напитка. Во главе стола старый Гамильтон описывал тактику, которую он применил, чтобы застигнуть врасплох и почти уничтожить генерала Гранта во время Питсбургского десанта, будто стратегия той битвы без правил родилась исключительно в его голове. Брэд мог бы дословно повторить эти разглагольствования. Делая вид, что слушает, он чуть прикрыл веки. Не то чтобы он устал. В действительности он бодрствовал и дошел до той серединной точки опьянения, когда следующий шаг может обернуться соблазнительным приключением, но Брэд пока еще не решил, каким он будет.

Он был уверен, что войска выдвинутся завтра, но приказов из бригады еще не получал. Последняя ночь в собственном доме должна кончится либо дракой, либо весельем, и выбор оставался только за ним. Как бы он ни решил, Рина не имела права жаловаться. Поменявшись местами с полковником, он сейчас смотрел в окна портика. Брэд заметил, как она вышла из дома и направилась к конторе надсмотрщика. Иногда он не сомневался, что интерес Рины к бухгалтерским книгам превзошел естественную преданность мужу. Или в том, что его жена, считавшая, что важнее ее больше никого нет, забыла о том, что он в десятке боев рисковал сложить голову ради нее.

За время этих вынужденных отлучек он дал ей слишком много власти в управлении Селби, опираясь на здравую теорию, что неразумно держать ее на коротком поводке. Он был готов признать, что для женщины она справлялась весьма неплохо. Но он ни за что не станет благодарить ее за то, что она всего лишь переняла методы его отца. И уж ни в коем случае он не согласится с ее предположением, что она навсегда взяла в свои руки бразды правления.

До сих пор status quo

[7]

давал хорошие результаты, и Брэд не возражал. Он не обращал внимания на дошедшие до полка слухи, что жена фактически платит зарплату работающим в поле рабам и завела черного бухгалтера… Люк Джексон заверил его, что парень знает свое место. Брэд вряд ли мог винить Рину за то, что она воспользовалась самыми доступными средствами, чтобы удержать рабов на земле и собрать урожай. Однако все радикально изменится, когда Шермана вышвырнут из Джорджии и этим безумным разговорам о свободе навсегда будет положен конец.

Между тем ничего страшного не произойдет, если напомнить жене, кто здесь настоящий хозяин.

Сал стоял в тени самшитов и в беспомощном оцепенении наблюдал горящими глазами за кабинетом. Он видел, как Флорри вышла из Большого Дома и начала огибать западное крыло. Он не слышал слов, наблюдая за сидящим в кресле капитаном Селби, но их смысл и так был понятен, как и неохотное согласие напуганной Флорри. Только когда она оказалась вне опасного радиуса света с портика, он вышел ей навстречу.

— Флорри, погоди!..

Она бросилась в его объятия и излила свой ужас в слезах.

— Сал, я хочу умереть. Я хочу умереть и рассыпаться на маленькие кусочки!

— Он ведь знал, что я буду смотреть, разве не так?

Когда доктор Янси с большим опозданием явился к Большому Дому, веселье достигло кульминации: только натренированное ухо уловило бы фальшь в бахвальстве мужчин или тембре женского смеха. То обстоятельство, что полковник Гамильтон продолжал храпеть над рюмкой своего бренди, оставалось незамеченным, как и отсутствие Брэда… Теперь, загасив свою последнюю сигару и наблюдая, как Сал, пожав плечами, уходит, врач плантации почувствовал, что вечеринка Рины наконец-то близится к концу.

Все дело в интонациях, в паузах после остроумных ответов: даже с портика он смог во всем отлично разобраться. Гости Рины реагировали так, как и должны, понимая, что ночные свечи оплывают, запас веселья и комплиментов иссякает. Уверяя себя в том, что он уже внес свой вклад, Дядя Док осторожно обошел освещенную часть дома и направился к опустевшей половине двойной гостиной.

Он точно знал, где в этот час надо искать хозяина Селби. Дело не в том, что такая встреча доставляла ему удовольствие, но Брэд заслужил несколько словесных пощечин.

Столкновение хозяина и раба, свидетелем которого он только что стал, завершилось легкой победой хозяина. Брэд применил все виды оружия; он использовал их с вызывающей легкостью. Позднее наступит очередь более жестких столкновений. Никто не осмелился бы предсказать их исход. Никто не мог предвидеть, как Лорена, оказавшись между двух воюющих сторон, могла бы избежать неприятных последствий.

Наблюдая за ее затянувшейся дуэлью с Брэдом, Янси старался оставаться беспристрастным судьей. Сегодня вечером он мог сказать себе, что Лорена заслуживала победы, хотя столкновение обернулось против нее с самого начала и обещало явно мрачные перспективы. Лорена проявила себя земной женщиной, созидающей изобилие. Брэд оказался пережитком прошлого, от его прикосновения погибало все. Представляя лишь чрезвычайно малую часть Юга и его культуры, он и подобные ему стали теми гнилыми яблоками, которые портили всю бочку.