Накануне празднования 60-й годовщины Победы советского народа в Великой Отечественной войне против победителей готовится

[1]

грандиозная провокация. Она испоганит и изваляет в геббельсовском дерьме День Победы и победителей и все наше нелегкое героическое прошлое. Начало этой провокации было положено фальсификацией немцами и «лондонскими поляками» в 1943 году так называемого «катынского дела». «Катынская карта» гитлеровцев при активном пособничестве польского эмигрантского правительства в Лондоне, возглавлявшегося генералом Сикорским, способствовала затягиванию открытия второго фронта и окончательного разгрома европейского фашизма. В 70–80 годы прошлого столетия пропагандистская акция Гитлера и Геббельса была реанимирована определенными польскими силами и немцами через своих «агентов влияния» в СССР.

Доказательством того, что гнусная коричневая блевотина будет извергнута нынешней российской властью и ее польскими сообщниками накануне Дня Победы, чтобы унизить и «размазать» народ-победитель и обелить побежденных фашистов, служит публикация в «Комсомольской правде» за 29 сентября 2004 года под более чем симптоматичным заголовком «Россия раскроет тайну катыньского леса» (у русских принято писать «катынского», то есть без мягкого знака и без польского акцента). Еще более многозначителен подзаголовок упомянутой публикации — «Об этом договорились вчера в Кремле президенты Путин и Квасьневский». Никаких сомнений в сути договоренностей президентов не оставляет абзац: «И еще один примечательный итог встречи. После ее окончания президент Польши сообщил журналистам сенсационное известие: „Мы получили информацию о том, что 21 сентября было завершено следствие по Катыньскому расстрелу. После снятия грифа секретности документы могут быть переданы Институту национальной памяти… Такое обещание мы получили“. Поведение и слова Квасьневского подтверждают какие выводы по результатам своего расследования сделала „российско-польско-немецкая“ сторона: в расстреле польских офицеров под Катынью виновны Сталин, Берия и „войска НКВД“, а Гитлер, Геббельс, Гиммлер и их подручные оклеветаны „сталинским режимом“ и подлежат реабилитации.

В общих чертах провокационная версия Геббельса и тех, кто ее поддерживает сегодня, преподносится так. Германским властям о расстреле поляков под Смоленском стало известно ещё 2 августа 1941 года из показаний некоего Меркулова, оказавшегося в немецком плену, но они эти показания не проверяли. Потом, согласно данной версии, могилы польских офицеров обнаружили и раскопали в феврале-марте 1942 года военнослужащие-поляки из дислоцировавшегося в районе Катыни строительного батальона. Опять об этом поставили в известность немцев, и опять их захоронения „не заинтересовали“. Они их „заинтересовали“ только после сокрушительного разгрома гитлеровцев под Сталинградом и коренного перелома в войне. Тогда, как утверждают адвокаты Гитлера и Геббельса, немцы энергично принялись за „расследование“ и 18 февраля 1943 года произвели частичные раскопки, „обнаружив“ несколько общих могил польских офицеров. Затем они „нашли“ свидетелей из местных жителей, которые, разумеется, „подтвердили“, что поляков расстреляли весной 1940 года, когда гитлеровцы еще только заканчивали разработку плана нападения на СССР Фашистское руководство поставило во главе „международной комиссии“ по эксгумации трупов своего профессора Герхарда Бутча и начало шумную антисоветскую кампанию. Уже 16 марта 1943 года к ним присоединилось польское эмигрантское правительство. При этом поляки даже не удосужились запросить у своего союзника СССР каких-либо разъяснений, а немедленно примкнули к пропагандистской акции Геббельса, оправдывая свое подлое поведение впечатлением от „обильной и детальной германской информации касательно обнаружения тел многих тысяч польских офицеров под Смоленском и категоричности утверждения, что они были убиты советскими властями весной 1940 года“. Тут не кретинизм „лондонских поляков“, а сознательное и заранее оговоренное их соучастие.

Для придания своим клеветническим измышлениям большей силы воздействия высокопоставленные деятели фашистской Германии даже обсуждали вопрос о приезде в Катынь главы польского эмигрантского правительства генерала Сикорского: судя по косвенным данным, он был их давним и надежным агентом. Об этом убедительно свидетельствует обмен мнениями между Гиммлером и Риббентропом по данному вопросу. В частности, Риббентроп сообщает Гиммлеру, что эта мысль представляется соблазнительной с пропагандистской точки зрения, однако „существует основная установка относительно трактовки польской проблемы, которая делает для нас невозможным любой контакт с главой польского эмигрантского правительства“. В переписке двух гитлеровских бонз изумляет их полная уверенность, что генерал Сикорский не посмеет ослушаться, если его пригласят прилететь в Катынь. А „основная установка относительно трактовки польской проблемы“ была сформулирована Адольфом Гитлером в 1939 году: „У поляков должен быть только один господин — немец. Не могут и не должны существовать два господина рядом, поэтому все представители польской интеллигенции должны быть уничтожены. Это звучит жестоко, но таков закон жизни“. Согласно данным иностранного автора Д. Толанда, уже к середине осени 1939 года были ликвидированы три с половиной тысячи представителей польской интеллигенции, которых Гитлер считал „разносчиками польского национализма“. „Только таким путем, — утверждал он, — мы можем заполучить необходимую нам территорию“. Террор сопровождался безжалостным выселением более миллиона простых поляков с их земель и размещением там немцев из других частей Польши и Прибалтики. Это происходило зимой, и при переселении от холода погибло больше поляков, чем в результате казней. Кретинизм же большинства представителей польской шляхты состоял в том, что они, не сомневаясь в победе гитлеровской Германии, рассчитывали на сохранение нацистами их шляхетских привилегий. Они или не знали, или не хотели знать об „основной установке“ немцев по решению „польской проблемы“.

К слову сказать, нацисты имели к полякам и претензии „личного свойства“. Когда 1 сентября 1939 года нацистская Германия напала на Польшу, политическое и военное руководство последней тешило себя мыслью, что имеет дело только с демонстрацией немцами своей силы провокационного характера. В ответ на „провокацию“ поляки в расположенных неподалеку от польско-германской границы городах Быдгощ (Бромберг) и Шулитце вырезали все немецкое население, включая жен-шин и детей. Нюрнбергский Трибунал в качестве примеров военных преступлений против мирных жителей назвал уничтожение фашистами белорусской Хатыни, чешской Лидице, французского Орадура, но если следовать исторической правде, пальму первенства надо отдать полякам: во второй мировой войне они совершили первое тягчайшее преступление в отношении мирного населения. В советский период об этом не было принято говорить; мы считали их своими друзьями по социалистическому лагерю и союзниками по оружию. Но сейчас, когда правители буржуазной Польши нас предали, вступили в агрессивный блок НАТО и вместе с российской „пятой колонной“ бьют нас наотмашь и клевещут на нас, мы, говоря словами Чернышевского, должны отвечать ударом на удар. По большому счету, и прежняя наша позиция была ущербной. Из-за нее мы за десятилетия дружбы так и не потребовали от поляков отчета, что они учинили в отношении 120 тысяч красноармейцев, попавших к ним в плен в 1920 году из-за полнейшей бездарности и политиканства „полководца“ Тухачевского. Они и сейчас ничего вразумительного на сей счет нам не говорят и говорить не собираются, а российское буржуазное правительство перед ними рассыпает бисер и возлагает на советский народ вину за преступление, совершенное нацистами.