Среди прочих увеселительных заведений древней Земли, — театров, спортивных арен, ипподромов, бесчисленных синерам, мюзик-холлов и стриптиз-шоу, Имперский Галактический Цирк был явлением уникальным. Прежде всего, своими размерами — циклопическое здание из напряженного бетона, стали и стекла занимало четверть квадратной мили, а купол над главным амфитеатром уходил ввысь на добрых триста футов. Тут выступали лучшие из лучших, уроженцы сотен планет, представители сотен рас — акробаты и жонглеры, фокусники и престидижитаторы, укротители диковинных животных, эквилибристы, клоуны, танцоры, силачи, гимнасты и канатоходцы. Снова и снова, как сотни лет назад, они доказывали восхищенной публике, что волшебное, чарующее искусство цирка не кануло в вечность в рационалистическую эпоху космической экспансии человечества. И хотя Галактический Цирк строго придерживался неписаного девиза — «Сила, ловкость, мужество — и никакой эротики!» — его галереи и яруса всегда ломились от зрителей.

Номер «Летающих д'Аламберов» — эта труппа на протяжении вот уже двух столетий считалась самой знаменитой в Империи — длился ровно двадцать восемь минут, и все это время публика, до отказа заполнившая гигантскую овальную чашу Галактического Цирка, пребывала в напряженном молчании, почти что в трансе. Сама арена, усыпанная синтетическим заменителем земных опилок, оставалась в затемнении; над ней, на высоте ста сорока пяти футов, по одиночке, парами и группами летали и кувыркались в воздухе, будто невесомые фантомы, гибкие серебристые фигуры.

В этот вечер, как и всегда, выступление шло без сбоев, приближаясь к кульминации. Внезапно свет прожекторов стал ярче, гимнасты, словно по неслышимой команде, прервали свой грациозный полет и замерли, простирая вверх руки. Там, по натянутой под самым куполом проволоке, удерживая равновесие почти незаметными движениями плеч и коленей, плавно и изящно двигалась Иветта д'Аламбер; наконец, неподвижная, будто изваяние, она застыла над самым центром арены.

Ареал Тампета, штат Флорида, населяло более пятнадцати миллионов человек — включал он не только города Сент-Питерсберг, Тампа и Клиарвотер, но и городишки помельче, а также поселки между Сарасотой на юге и Порт-Ричи на севере. Ближе к границе этого района, по направлению к Лейклэнду, находилось местечко Пайнелла, где Галактический Цирк вот уже больше недели давал свои представления при неизменном аншлаге, причем ни в один из вечеров программа не повторялась. Особым разнообразием блистали выступления д'Аламберов.

Жюль и Иветта, премьеры труппы, разумеется, имели собственные гардеробные — и у этих комнат был отдельный выход. Поэтому никто из цирковых служителей не заметил, как два коренастых невысоких дельфианца, по уши закутанные в бесформенные развевающиеся плащи с капюшонами — обычные одеяния этого народа, привыкшего скрывать свои тела, — покинули гигантское здание Цирка. Был поздний вечер, около одиннадцати часов, но огромные сияющие сферы, окружавшие здание Цирка, бросали яркий свет на заполненные бурлящими людскими толпами дорожки. Дельфианцы присоединились к этому нескончаемому человеческому потоку, который медленно тек в сторону необъятных размеров площадки, предназначенной для парковки машин. Для того, чтобы добраться до своего глайдера, им потребовалось более получаса; однако они, казалось, не спешили. Выбравшись из лабиринта узких городских улочек, Жюль откинул капюшон плаща, перевел свою тяжелую машину на второй уровень Четвертого Трансамериканского шоссе и стремительно погнал её к Дьюнедину, в Дьюнедин-Армс — одному из самых шикарных злачных мест на всем североамериканском континенте. Подъехав к огромному, блистающему огнями дворцу, он сунул доллар сторожу паркинга, второй — портье в роскошной ливрее у входа, ещё один — швейцару, который почтительно проводил их к лифту, остановившемуся на четвертом этаже. У гардеробной стойки оба дельфианца — что, впрочем, никого особенно не удивило, — отказались расстаться со своими плащами, после чего Жюль, как было принято, дал очередной доллар несколько вызывающе одетой девице при гардеробе, а затем вручил билеты и пятидолларовую банкноту подобострастно кланяющемуся метрдотелю.

— Премного благодарен, месье и мадам, — проворковал тот с широкой улыбкой. — Мы очень рады приветствовать вас у себя в этот вечер, мистер и миссис Тигвен. Прикажете подать ужин прямо сейчас или, быть может, несколько позже?