Рано утром, в полнейшей темноте я выбралась из дома, тихонечко, чтобы не разбудить хозяйку. В шубе я вообще была похожа на гигантский колобок. Мне рожать где-то через месяц, пузо вынесло вперед, ноги свои я видела только в зеркало, ходить было тяжело и больно, но я уже так любила своего малыша, который периодически снисходительно пинал маму, то в один, то в другой бок. Я любила его, ждала его и, в то же время, опасалась последствий его рождения.

В связи с приближением моих родов в колдовской поселок стали подтягиваться столичные маги. На днях прибыл со свитой Господин Рауэр из клана Черных волков, то есть как раз из рода Мастера Мирослава, отца моего ребенка. Он еще не приходил ко мне с визитом, но о его появлении в поселке уже доложили.

Позавчера появился Белозар, мой бессменный цирюльник, он-то как раз приехал сразу в нашу избушку, бережно поколдовал над моими волосами, залив в меня кучу свежей энергии. Я знала, что на днях приедут Ратмир с Радой. Мастера боялись, что Часлав, одержимый идеей умножения могущества своего клана, может попытаться с ходу отнять у меня ребенка. Представители других родов тоже были бы не против оказать мне свое высочайшее покровительство и забрать вместе с ребенком к себе, поэтому нам опять предстояло некое противостояние, в котором я не смогу быть особо сильным бойцом, вот друзья и приехали защитить меня. Конечно, я ждала появления Влада, но от него вот уже два воскресенья не было вестей, и я не могла понять, стоит ли мне рассчитывать на его приезд. И напрасно я с надеждой вскакивала в воскресенье с кровати, ожидая увидеть такую привычную белую голубку с запиской от него на своем подоконнике. Она не прилетала.

Дена сообщила мне, что приедет в конце недели. Она как раз и будет принимать у меня роды. Она и моя хозяйка, старая ведунья Любава, активно готовились к этой торжественной церемонии, ворожа над отварами и курениями. Дена как раз и задерживалась, потому что не был готов какой-то ингредиент, который должен был войти в состав очередной обезболивающей мази.

Скоро начнется суета, придут ежедневные визитеры, в лице местных целителей, считающих своим священным долгом каждый день проверять мое состояние. А пока я могу побыть в тишине и уединении, прогуляться по заснеженной тропинке, сходить на речку, встретить рассвет, подышать чистейшим морозным воздухом, помолиться богине Ладе, старшей из Рожаниц, чуть-чуть поколдовать, просто чтоб не потерять навык. И, конечно, пообщаться с собственным сыном, почитать ему стихи, поболтать, пошептаться. Я вышла на лесную дорожку, тщательно охраняемую заклинаниями от сугробов, и с полным комфортом двинулась в сторону реки. Меня окружал мрак, деревья стояли вокруг частоколом, но над головой летел маленький волшебный белый огонек, освещающий мне путь.

Я с ужасом смотрела Белке в лицо. Подумать только, она хотела убить моего сына. Бывшая подруга корчилась на полу от боли, тяжелое заклятие Часлава выворачивало ей суставы, пригибая к земле. В углу стоял потрясенный Мирослав.

Зеленый защитный кокон еще клубился вокруг малыша, но уже начал потихоньку размываться по краям. Невероятно, но ребенок сам сумел выставить щит, закрываясь от удара Белки. Я прижала сына к себе, еще не в силах вымолвить ни слова. Я только что могла его потерять. Меня трясло крупной дрожью, зубы выстукивали замысловатую дробь. Я схватилась рукой за стену, чтобы не упасть. Часлав окинул меня бдительным взглядом, посылая в помощь тонкий энергетический поток. Как я была ему благодарна, в этот миг я почти обожала его.

Я спала на диване, рядом с кроваткой уснувшего сына. Неожиданный слабый, но очень тревожный импульс словно подкинул меня над землей. Над малышом стояла Белка, в одной руке она сжимала маленький серебряный сосуд, другую, с зажатым в ней ритуальным ножом, занесла над маленьким тельцем. Я не успела ничего понять, а мое тело уже среагировало само. Я прыгнула между Белкой и ребенком, принимая на себя удар. Под тяжестью моего тела, она отлетела от кроватки, попутно сдирая ножом кожу с моей шеи и плеча. Завизжав от ненависти, она размахнулась рукой с сосудом, чтобы плеснуть на место пореза содержащуюся в сосуде жидкость (наверняка, какой-нибудь страшенный заговоренный отвар), но в это время в комнате материализовался Рауэр, закрывая меня своим щитом и отбрасывая Белку в сторону. Продолжая утробно выть, бывшая подруга метнула нож в сторону малыша. У нас с Чаславом были доли секунд, чтобы среагировать, но нож уже отлетел в сторону, блокированный мощнейшим щитом, самостоятельно выставленным моим ребенком. Пока мы восхищенно переваривали этот факт, Белка попробовала еще раз, плетя заклятие и выплескивая отвар. Жидкость, закрутившись в воздухе спиралью, и, приняв вид взбесившейся волны, отхлынула обратно к выпустившей ее ведьме, принося ей чудовищную боль. Белка в исступлении сделала последнюю попытку, взметнувшись над полом и перетекая через смертоносную струю отвара, в безумном желании все-таки достать до мальчика. И тут Рауэр ударил ее заклинанием невиданной силой, сбивая с ног и превращая ее в изломанный скулящий клубок. В комнату ворвался Славка, изумленно взирая на последний акт битвы. Увидев кровь на моем теле и чувствуя остатки Белкиных заклятий, а также Силу нашего сына, он все понял и замер соляным столбом (что там по этому поводу говорит Библия?) в углу комнаты.

Я жила с сыном в доме Часлава. Малыш рос не по дням, а по часам. Вовсю шли приготовления к его первому дню рождения. Все просто сбились с ног. На праздник даже обещала прибыть прекраснейшая Рада, отбывшая из дома, как только я перебралась в личные комнаты Рауэра. Нашу связь с ним она восприняла почти как личное оскорбление. Наш последний разговор до сих пор заставлял меня содрогаться, как только я вспоминала о нем. Мастер Золотых леопардов почти летала по комнате, гневно вскидывая на меня глаза:

— Зачем? Объясни мне — зачем? Ты же ненавидела его. Из-за его интриг погиб твой друг, он разлучил тебя с Владом, он только использует тебя. Зачем ты это делаешь?

Я молча слушала ее, изредка уклоняясь от золотых брызг ее гнева, пролетающих по комнате. Я не собиралась ничего объяснять. Если свое сознание я могла закрыть от посторонних, то мои слова могли быть услышанными даже при мощной защите. Рада наступила на больную мозоль, упомянув в разговоре Влада. Я разозлилась на нее и дерзко ответила:

— Вы никак ревнуете, госпожа? Вы бы сами с удовольствием вселились к Рауэру в спальню?

Рада задохнулась от возмущения, но быстро взяв себя в руки, подняла ладони к моему лицу, пристально меня разглядывая. Я, устыдившись, отвела взгляд, но она уже все поняла.

Часлав был отличным любовником, сильным и страстным, но, конечно не мог исцелить кровоточащую рану в моем сердце, оставленную Владом. Я скучала без него так, что, казалось, сосущая тоска просто сведет меня с ума. Я старалась заполнить свои дни, чтобы не оставаться наедине с самой собой. Я думала о нем всегда, даже когда моя голова была занята волшбой, даже когда я участвовала в обрядах, плетя сложные заклинания; даже когда я по ночам делала аналитические выкладки своих соображений о полученных знаниях; даже когда ласкала своего ребенка; даже когда сплеталась в объятиях с Чаславом; даже когда принимала многочисленных гостей в роли новой хозяйки дома Рауэра. Это выматывающее, раздирающее чувство иногда выгоняло меня из дома и, когда уже не было сил терпеть эту боль, я брала лучшего жеребца из конюшни Часлава и мчалась по полям и лесам, не разбирая дороги. Возвращалась домой с изодранным лицом, исхлестанным ветками, закрывалась в своей комнате и, стоя перед зеркалом, сама себя исцеляла, в ускоренном режиме, не применяя обезболивания и тихо поскуливая. Иногда я перекидывалась в пантеру и черной молнией носилась по лесу, распугивая зазевавшихся лесных жителей. Тогда-то я и совершила свое первое убийство.

Сначала я услышала шум мотора и поняла, что машина сворачивает к лесу. Мне еще тогда подумалось, что будет неудобно, если они поставят свой автомобиль недалеко от моей малютки. Потом моего слуха достигли крики женщины и грубый мужской смех. Я подошла ближе. Когда я увидела двух подонков, срывающих одежду с молоденькой девочки, перед глазами поплыл кровавый туман. Девчонка валялась на коленях в снегу, перемешанном с грязью, умоляя не трогать ее и отпустить, а парни с хохотом отталкивали ее ногами, прихлебывая водку из бутылки. Один уже начал расстегивать ремень на джинсах, когда я выпрыгнула на опушку. Девчонка первой увидела меня, ее рот исказился в отчаянном крике. У парней вытянулись лица. Я медленно двигалась к одному из них, гипнотизируя взглядом. Они бы могли просто убежать, клянусь, я собиралась их только напугать. И вдруг один из них, спотыкаясь и падая, бросился к машине. Я-то думала, что он просто хочет уехать, и повернулась к его другу, с кошачьей улыбкой наступая на него. И вдруг услышала за своей спиной характерный щелчок и визг девчонки. Интересно, кого она боялась больше, меня или своих потенциальных насильников? Я, не поворачиваясь, сделала прыжок в сторону, уходя с линии огня. Раздался выстрел, и друг стрелка закрутился на одном месте, получив ранение в плечо. Запах свежей крови взбудоражил мои чувства, я прыгнула на стреляющего. Он сделал еще пару выстрелов, прикрываясь девчонкой, как щитом. Но пули не задели меня, я уже подмяла под себя хрупкое человеческое тело, вонзая когти и зубы в мягкую плоть. С трудом оторвалась от него, мотая головой и слизывая кровь с изрытого снега. В снегу рядом лежала неподвижная девушка, ее лицо было залито кровью. Я склонилась к ней, принюхавшись, она была в крови мужчины, у нее самой не было никаких видимых повреждений, если не считать того, что она находилась в глубоком обмороке. А парень был мертв. Я быстро скрылась среди деревьев, вывалялась в снегу, смывая кровь с морды, добралась до машины, перекинулась в человека, натянула одежду и кинулась обратно к месту происшествия. Я довезла девчонку и раненого парня до больницы и тихо ретировалась домой.

Взволнованный Часлав встретил меня на пороге дома. Вид у меня, должно быть, был безумным. Я все рассказала ему, неожиданно разрыдавшись на его плече. Он утешал меня, плетя заклинание, стирающее память. Но у меня в сознании стояли такие мощные блоки, что никакого результата он не достиг. Он только сумел немножко притупить моральную боль и уговорить мучавшую меня совесть. Я полночи отмывалась в ванной, сдирая кожу. Мне все казалось, что на моем лице и руках следы человеческой крови.

С тех пор я ни разу не трансформировалась, старательно загоняя страшное воспоминание вглубь памяти. Часлав был очень заботлив и нежен, видимо, боясь, что я растеряю остатки разума. Много раз он спрашивал, что со мной происходит, пытался погрузить в магический сон, использовал гипноз, но наша с сыном новая Сила надежно защищала меня от вторжений извне. После того случая, я стала меньше думать о Владе, помня только ощущения своего тела, которые он вызывал во мне. Я изматывала Часлава сексуальными марафонами, но так и оставалась с мучительной болью внутри. Во мне словно было все выжжено. Я просто ничего не чувствовала, на автомате двигаясь, разговаривая, даря ласки сыну и ложась в постель к Рауэру. Более-менее, в себя я приходила только тогда, когда начинала использовать Знание. Конечно, я могла его позвать, я могла хотя бы услышать его, создав между нами мысленную связь. Но я так страшилась услышать в его голосе ненависть и отвращение или, что еще хуже, полное равнодушие, что не смела даже подумать о призыве. Конечно, великолепная Рада поделилась со своим учеником информацией о новой роли, которую я стала играть в клане Черных волков. Боюсь, больше я никогда Влада не увижу. Боль поднималась изнутри, разливаясь за грудиной и пытаясь смять меня, раздавить и скрутить в очередном приступе рыданий, но я держалась, выжимая из себя улыбку в твердом намерении достичь поставленных целей.

На день рождение малыша съехались толпы народа. Маги и магички разных рангов за неделю начали прибывать, потихоньку заполняя поселковую гостиницу. Я, измученная подготовкой к празднику и предшествующей ей церемонии присвоения имени, просто валилась с ног, встречая дорогих гостей. Приехали любимые друзья, с каждым хотелось пообщаться и продемонстрировать новую Силу, времени катастрофически не хватало. Часлав, смеясь над моими потугами, сказал, что мне пора осваивать управление временем, и я твердо пообещала себе заняться этим сразу после дня рождения.

В день праздника все собрались на большой площади. Сегодня мой сын должен был получить истинное имя. Я должна была выбрать двух магов, которым абсолютно доверяла. С помощью специального ритуала они вызовут духов-хранителей и узнают у них истинное имя, а также судьбу моего ребенка, данную ему еще при зачатии. На этом же ритуале обозначатся его личные хранители, которые будут сопутствовать ему всю его жизнь, оберегать в этом и других мирах, наставлять и обучать. Сегодня же я выберу для него мирское имя, с которым он будет жить вплоть до поступления в Школу магии и первой его инициации, как адепта. Часлав очень хотел стать тем самым магом, которому будет открыто истинное имя малыша, но я боялась его, понимая, что он с удовольствием возьмет под контроль моего сына в будущем. Поэтому в проводники выбрала Ратмира и Раду. В положенное время они вошли в ритуальный зал вместе с мальчиком, а вратарники закрыли и запечатали заклятиями за ними двери. А мы, все стоящие на площади, соединились в магический круг и произносили на истинном языке слова заклинания, облегчая духам дорогу в наш мир.

Я давно думала, какое же мирское имя дать ребенку. Оно должно иметь сакральный смысл и в то же время быть достаточно современным, чтобы он не выделялся особо из толпы сверстников. После бурного обсуждения с Чаславом я все же остановилась на имени Руслав, если более современно, то — Руслан, значит, русский, русый. Мой мальчик и, правда, был со светло-русыми волосами.

Через час заклятия торжественно слетели, двери распахнулись, и перед нашими взорами предстали величественные Рада и Ратмир, а между ними мой маленький проказник в белых одеждах с неизменной улыбкой на губах. Вся площадь склонила колени перед ним. Он радостно взвизгнул и воспарил над толпой, летя мне навстречу. Маги, которые еще не имели счастья созерцать это, дружно ахнули. Я поймала малыша в объятия, и он своей собственной Силой закружил меня в воздухе. Все маги зааплодировали, а мы осторожно опустились перед проводниками. Ратмир улыбался, а Рада вдруг изменилась в лице. Я проследила ее взгляд, и дыхание мое перехватило. Через толпу к нам шел Мирослав. Как он тут оказался? Почему Часлав не предупредил меня? Что мне ждать от его появления? Я покрепче прижала ребенка к себе. Ратмир и Рада придвинулись к нам ближе, торопливо приблизился Рауэр. Мирослав преклонил колени перед Обретшим Имя. Русланчик схватил его за прядь волос и с удовольствием подергал. Славка изобразил на лице улыбку и ретировался за спины других магов.