1. «Когда я достиг вершины власти, то понял, что меня обдувают ледяные ветры государственной необходимости», — так ответил президент Франции Шарль де Голль на упреки в его адрес по поводу той политики, которую он проводил в начале второй полвины ХХ века. Россия начала ХХI века, конечно, не Франция, но «ледяные ветры государственной необходимости» диктуют тот же стиль поведения и президенту России, если свободу… воспринимать как осознанную необходимость

[1]

. Пресс-конференция президента России, прошедшая в 57-ю годовщину Парада Победы, (И.В.Сталин почему-то назначил этот парад не на дату очередной годовщины нападения Германии на СССР 22 июня 1941 г., а на день памяти Иоанна Крестителя, в который в 1717 году возникло Иоанново масонство, после чего этот день стал орденским праздником) проходила под девизом различия в понимании «государственной необходимости» В.В.Путиным и Б.Н.Ельциным. И сколько ни пытались российские и западные журналисты своими вопросами столкнуть ВВП с ЕБН, президент России по существу отвечал, что у него своё понимание государственной необходимости, однако основанное на обстоятельствах, порождённых пониманием государственной необходимости ЕБН в период пребывания того на посту главы российского государства. А причём здесь президент Франции Ш. де Голль? При том, что Ш. де Голль, не вступая в прямую конфронтацию с Соединенными Штатами и остальной Европой, сумел во второй половине ХХ века поднять авторитет Франции в Европе и в мире на такой уровень, на котором она не была со времён Наполеона. И не стоит забывать, что время этого подъема послевоенной Франции совпало со временем, когда у руководства СССР стоял человек, который как никто понимал, что такое «ледяные ветры государственной необходимости»

[2]

.

2. Своё понимание «государственной необходимости» партноменклатуре Капитулянтской Партии Самоликвидации Социализма (КПСС) И.В.Сталин высказал со всей откровенностью полвека назад на последнем XIX съезде ВКП(б) и октябрьском 1952 года пленуме ЦК. И сегодня все знают, что эта откровенность стоила жизни объекту «культа личности», после чего партноменклатура предпочитала один только «культ» без личности, вне зависимости от того, кого она продвигала на высший пост в государстве: Хрущева, Брежнева, Андропова, Горбачева или Ельцина. Тем не менее общество Русской цивилизации развивалось и через полвека оно снова встало перед необходимостью решать те же проблемы, на которых остановилось после устранения убийством «личности» при сохранении «культа». И тот факт, что этот вопрос полвека спустя снова был поднят на пресс-конференции Президента России 24 июня 2002 года, (и ответ на него был таким же, как в октябре 1952 год), не случайность, а объективная закономерность политической жизни Русской цивилизации.

3. Значит ли это, что Путин — второй Сталин? Конечно нет. Как-то в разговоре на эту тему Сталин ответил в том смысле, что «Сталин может быть только один», имея ввиду личностную неповторимость каждой индивидуальности, которую трусливые культо-«скульпторы» в силу своей извращенной нравственности поняли, как угрозу их попыткам подняться в своей мере понимания до уровня понимания Сталина. В толпо-“элитарном” обществе стремление к культотворчеству — такая же объективная данность, как стремление к диктатуре. Вопрос только в том, в какой форме правящая “элита” желает видеть эту диктатуру: в форме денег или авторитета очередной куклы. Что же касается современной россиянской “элиты”, то сегодня, через 10 лет «реформ» она снова встала перед выбором: диктатура либо демократия? И хотя, судя по вопросу журналистки из Нижнего Новгорода, «элита» больше склоняется к диктатуре, Путин в 2002 году, как и Сталин полвека назад, предпочитает демократию, но не в форме «денежной куклы», а в истинном народовластии. Объяснить толпе журналистов, сидящей в зале, а также всем, кто рассчитывает сегодня на улучшение жизни без стремления понять, как реально осуществляется управление этой жизнью, не так-то просто. Каков вопрос — таков ответ. Содержание вопросов — выражение меры понимания проблем управления теми, кто эти вопросы задаёт, в том числе и проблем управления в области экономики — по своему существу проблем управления производством и распределением на макро— (государство в целом) и микро— (каждое из множества предприятий) уровнях.

4. Большинство простых тружеников сегодня ощущают, а некоторые из властных “элит” даже понимают, что в России, как и во всём мире, реально существует «двухслойное управление». Мэру Москвы даже позволили кое-что сказать об этом (статья «Открытая перспектива» «Московский комсомолец», 19.05.02г.):

«Существует как бы два параллельных мира. (…) В первом есть государства, границы, международные обязательства, во втором ничего этого нет. В одном действуют конституции, законы, принцип разделения властей. В другом — только правила свободной игры капиталов, которая больше похожа на игру без правил. Первый относительно стабилен: тут решения проходят бюрократическую обработку, публикуются, контролируются и так далее. Второй сиюминутен и таинствен: здесь люди действуют под псевдонимами, порой в виртуальном пространстве, возникают как из небытия и так же быстро дематериализуются».