— Нет… нет…

Девушка беспокойно металась на широкой кровати под балдахином, бормоча во сне:

— Не надо… пожалуйста… не подходи…

Если бы только проснуться, если бы открыть глаза и оказаться в безопасности. В своей постели, в своем доМе на Фиар-стрит… Но это было невозможно.

— Нет… нет…

Мэгги Трэверс никогда не снились кошмары. До той ночи, когда она впервые легла спать на широкую кровать с балдахином. Эта кровать была одним из сюрпризов, поджидавших семью Мэгги в новом доме на Фиар-стрит.

Во время переезда Траверсы заблудились, и казалось, они никогда не найдут этот дом. Мэгги, пытаясь определить маршрут, водила пальцем по разложенной на коленях карте, время от времени убирая за ухо непослушную прядь длинных каштановых волос.

— Мне кажется, нам сейчас налево, — сказала она маме.

Миссис Трэверс остановила машину и, щурясь от яркого весеннего солнца, огляделась по сторонам.

— Ты уверена?

Скрежет тормозов. Сердитый гудок. Шорох удаляющихся шин. Мэгги закричала. В ушах стоял протяжный собачий визг. Девушка невольно закрыла лицо ладонями, ее била нервная дрожь. Она медленно опустила руки… и увидела Гуса. Тот, живой и невредимый, хоть еще и не опомнившийся от пережитого, стоял, трясясь, на тротуаре. «Бедный Гус, — подумала она, — как он, наверное, перепугался».

Грузовик, проехав несколько ярдов, остановился. Водитель с перекошенным от злости лицом высунулся из окна.

— Отправь эту глупую скотину на живодерню! — проревел он.

— Извините, — крикнула в ответ Мэгги, на радостях даже не обратив внимания на грубость. Машина тронулась дальше.

— Гус! Ты жив! Ты жив! — Она, распахнув объятия, опустилась на колени. — Гус! Иди сюда, мой мальчик!

— Эту кровать нашла я, и значит, она моя, — заявила Мэгги.

Андреа отшатнулась, словно сестра ударила ее.

— Твоя? Не смеши меня! — с досадой воскликнула она. — Давай не будем ссориться из-за пустяка, а?

Мэгги помрачнела.

— Это не пустяк. В прошлый раз мы сами выбрали себе комнаты. Ты захотела ту, которая побольше, с окнами во двор, подальше от улицы, потише. Забыла? С широким подоконником.

Крик был резкий, высокий, пронзительный. Так мог кричать человек в предсмертной агонии.

Мэгги проснулась и, широко открыв глаза, села на кровати. Сердце бешено колотилось. Кто это кричал? И почему? Тяжело дыша, она обвела взглядом темную комнату. «Кто здесь? Никого. Где это я? Это не моя комната. Это не мой дом».

И тут она вспомнила. Они же переехали, и это ее новая спальня. Мэгги вздрогнула от неожиданности, когда дверь распахнулась, вспыхнул яркий свет и в комнату ворвались мама и Андреа. Девушка, прижимая к груди одеяло, тупо смотрела на них, еще не оправившись от шока.

— Ч-что за крики? — с дрожью в голосе спросила мать.

Мэгги поняла, что это у нее самой вырвался тот протяжный, леденящий кровь вопль.