Леа Кэрсон споткнулась, и поднос с завтраком выскользнул у нее из рук. Судорожно пытаясь восстановить равновесие, она краем глаза видела, что поднос летит к ближайшему столу. Словно в замедленном кино, Леа беспомощно наблюдала, как он врезался в стул, на котором сидела девушка, и густой красный чили размазался по рукаву ее белого свитера.

Девушка вскрикнула и вскочила на ноги; ее руки, как две белые птицы, отчаянно взметнулись вверх. Она передернула плечами и начала тереть свой рукав, соскребая с него кусочки красных бобов и томатов

С сердитым видом девушка повернулась к Леа. Все остальные за столом тоже уставились на нее. Леа почувствовала, как ее лицо заливается краской.

«Ну зачем я взяла этот чили — подумала она. — Могла ведь и обойтись сэндвичем».

Дом Кэрсонов возвышался перед ней как какое-то темное чудовище из фильма ужасов. «При свете дня он выглядит таким же старым и мерзким, как и в вечерних сумерках», — подумала Леа, перекидывая свой рюкзачок с одного плеча на другое и направляясь по дорожке из разбитых плиток к двери.

Над ней в двух окнах второго этажа — окнах ее комнаты — отразились солнечные лучи, и окна вспыхнули. «Как будто чьи-то злобные глаза наблюдают за мной, — испугалась Леа. — Дом увидел, что я возвращаюсь из школы, и открыл глаза. И теперь я вхожу в его раскрытую, темную пасть. Успокойся, — одернула она себя. Да, дом действительно старый. Но это еще не делает его зловещим. Даже если он расположен на Фиар-стрит».

Она отперла дверь — пришлось повозиться со все еще непривычным замком — и вошла в темную прихожую. На дворе стояла осень, но здесь было тепло. Пахло сыростью и запустением, как иногда бывает в ветхих жилищах.

«И почему только родители так любят эти старые дома», — подумала Леа.

Она бросила свой рюкзачок и направилась по скрипучим половицам через пустой холл на кухню перекусить.