Когда Дестини Уэллер свернула на шоссе Коллинза, начал накрапывать дождь. Она вглядывалась в лобовое стекло сквозь крохотные, поблескивающие капли воды, одновременно прижимая к уху сотовый телефон.

— По ходу, сейчас ливанет, — проговорила она, глядя на низко нависшие черные тучи. — Я правда никуда не хочу сегодня ходить, Ана-Ли.

На другом конце линии ее подруга Ана-Ли Мэй издала разочарованный возглас.

— Понимаю, Ди, тебе тяжело. Но лето, знаешь ли, пролетит быстро. Ты должна попробовать ну хоть чуточку развеселиться.

Развеселиться? Как она может говорить о веселье?

Дыхание застряло у Дестини в горле.

— Папа, что такое? — наконец выдавила она. Быстрым шагом она пересекла комнату и встала по другую сторону стола, под яркий белый свет.

Он покачал головой.

— Дело в моей работе. Она ни к чему не привела. Я не ближе к решению, чем в прошлом году.

Дестини обеими руками вцепилась в металлический край стола.

Доктор Уэллер натянул на голову черную бейсбольную кепку и посмотрел на полную луну, опускавшуюся за горизонт и бледневшую по мере того, как начинало светать. Охотники — двадцать добровольцев, одетых в черное, в шляпах и шапках, низко надвинутых на лицо, — окружили его у входа в многоэтажное здание безмолвным кольцом.

Доктор Уэллер слышал, как где-то в вышине хлопали крылья. Он взглянул на стену из красного кирпича, на оконные проемы, темные и пустые. Перед входом громоздилась груда цементных блоков. Повсюду валялись гипсокартонные блоки всех размеров и форм, провода и катушки кабеля. Все указывало на то, что строительство было прервано задолго до того, как здание было окончено.

Тонкая дуга красного света прорезала горизонт. Охотники стояли, опершись на осиновые колья, и ждали приказа.

Доктор Уэллер глубоко вздохнул.

— Вампиры, скорее всего, сейчас спят, — произнес он, не сводя глаз с зияющих оконных проемов. — Но дело все равно может оказаться нелегким. Если они каким-то образом узнали, что мы придем…

Он вошел в первую квартиру, правой рукой держа наперевес деревянный кол, в левой сжимая фонарь. Обвел лучом света пол. Свет остановился на фигуре, распростершейся на спине, ее руки свисали с плоского матраса.

С колотящимся сердцем доктор Уэллер подошел ближе. Перед ним лежал молодой человек, он спал, приоткрыв рот. А на подбородке его темнели пятна… багровые пятна… запекшаяся кровь. Натекла с подбородка на голую грудь.

«Он должен умереть. Выбора у меня нет. Я возьму этот грех на душу».

Тем не менее доктор Уэллер колебался. «Смогу ли я еще раз отнять человеческую жизнь?

Нет.

— Мне нравятся эти синие тени для век. Такие старомодные, — сказала Ливви. Она повернулась к двум своим новым подругам, Сьюзи и Монике. — Как смотрится?

— Потрясающе, — ответила Сьюзи. — Но погоди. У тебя помада на подбородке. — Она приложила салфетку к темному пятну на подбородке Ливви. — Вот.

— Это коричная помада или виноградная? — спросила Моника. Она отодвинула Сьюзи в сторону, чтобы получше рассмотреть Ливви. — При таком освещении толком не разобрать.

С потолка на длинном шнуре свисала обыкновенная шестидесятиваттная лампочка.

Ливви забрала у Сьюзи салфетку и промокнула губы.

Ливви превратилась в изящного черного дрозда. Она уселась на подоконнике, глядя в лиловое вечернее небо.

Ее перышки сделались жесткими и колючими, и ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к учащенному биению собственного сердца. Как только она освоилась со своим новым, двусторонним зрением, оно сразу же стало острым.

Она взмахнула крыльями и вылетела из окна. Прохладный ветерок взъерошил перья у нее на груди. Она взметнулась ввысь, навстречу перемигивающимся звездам. Какой восторг!

Лететь. Подняться над землей. Носиться по небу, словно в исступлении.

«Я никогда от этого не устану», — думала Ливви.