Проснулся я, как всегда, часов в семь.

В комнату врывался непрерывный шум уличного движения. Сквозь кремовые шторы просачивался зыбкий сумрачный рассвет, и картина Дечко Узунова, проступившая из ночного мрака, придавала комнате какую-то особую объемность.

Я встал с постели, раздвинул шторы и открыл окно.

Над тополями, росшими вдоль канала, и покрытыми копотью крышами зданий напротив моих окон синел клочок неба. После двухнедельных затяжных дождей, наконец, распогодилось. И хотя сюда не долетали порывы ветра, мне казалось, я чувствую его торопливые, стремительные прикосновения… "В воскресенье съезжу на рыбалку", — подумал я, обрадовавшись, затем сунул ноги в тапочки и медленно зашлепал по длинному коридору.

Случались дни, в которые мысль о том, что я живу один в просторной и удобной квартире, доставляла мне почти физическое наслаждение. Я мог разбрызгивать воду и мыльную пену, сколько душе угодно, мог не включать радио или слушать до умопомрачения новости. Мог завтракать, как мне заблагорассудится, не пользоваться салфеткой, не убирать посуду после еды, закурить сигарету, не прожевав последнего куска, и бросить спичку в чашку с недопитым кофе. И самое главное — я знал, что, когда войду в свой кабинет и сяду за пишущую машинку, никто не сможет мне помешать…

В кинообъединение я отправился пешком. Хотелось выпить за обедом, да и вечером — у Мари-Женевьев, так что на машину рассчитывать не приходилось.

Когда я переходил дорогу перед Академией наук, меня окликнул женский голос. Вздрогнув, я оглянулся. Ко мне на всех парусах неслась пергидролевая блондинка в вычурном платье и белых носочках. У меня тоскливо засосало под ложечкой. Меньше всего сейчас мне хотелось видеть свою ненормальную двоюродную сестру Василку Дудулову, или, согласно ее литературному псевдониму, — Астру Филантропику, как значилось на ее визитной карточке — кириллицей и латиницей.

— Не торопись, Асенчо! — обнажила она в улыбке свои лошадиные зубы. — Тише едешь-дальше будешь.

— Меня ждут, — пробормотал я, раздраженный ее фамильярностью.

— Я хотела позвонить тебе, но твой номер где-то затерялся, — сказала Василка, не обращая внимания на мой тон. — Хорошо, что я тебя встретила… Ты должен прочесть мои последние работы.