Аббат ждал в приемной монастыря, любуясь красотой ее строгих линий и скромной обстановкой, которая его окружала, блеском золотистых вощеных филенок, букетом цветов в изысканно простой керамической вазе и двумя картинами на стенах, освещенных падающим из окон светом. На той, против которой он сидел на скамье, были изображены две женщины, старая и молодая, а на той, что висела на стене слева, — лицо мужчины средних лет под монашеским капюшоном, кажущееся погруженным в мрачную задумчивость, когда бы не блеск в глазах. Если это был именно тот мужчина, о котором думал аббат, неведомая художница превосходно ухватила его характер и оставила своим последователям прекрасное наследие. Вся комната дышала заботой и религиозным пылом сестер Ордена и их преданности своему призванию.

Дверь открылась, и вошла женщина приблизительно его возраста, с годами явно расплывшаяся, но с добрым, хотя и строгим лицом. Аббат почтительно поднялся.

— Прошу вас, сидите, милорд, — сказала монахиня и чуть нахмурилась. — Не пристало настоятелю Ордена святого Видикона вставать перед скромной монахиней.

— Ни один воспитанный мужчина не станет сидеть, когда в комнату входит дама. — Но все же сел, как она просила. — Думаю, аббату следует проявлять уважение к матери-настоятельнице Ордена Кассет.

— Я всего лишь сестра Патерна-Теста, простая монахиня, как и все мои сестры, — чопорно отозвалась женщина. — Как вам известно, милорд, мы не имеем официального разрешения и формально не являемся Орденом, поэтому наши руководительницы никогда не претендовали на этот титул.

— Значит, наш Орден был основан тем, кто послужил каналом для Творения? — спросил аббат с горящими от гордости глазами.

— Так гласит предание. — Глаза сестры Патерны-Тесты блеснули. — Но разве лукавый не восторжествовал бы, если бы мы поверили, что такое предание может оказаться вымыслом какой-нибудь монахини с необузданным воображением?

— Или священника вроде нашего отца Риччи — тот тоже был не прочь пошутить. — Аббат усмехнулся, разделяя ее веселость. — Что ж, сестра, когда я стану писать отчет, то предупрежу всех, кто будет его читать, чтобы воспринимали этот рассказ как выдумку — забавную историю, не более, которая иллюстрирует натуру отца Видикона.

— А именно?

— Праведник, но наделенный чувством юмора, к тому же находящий огромное наслаждение в иронии и удовольствие в разрешении парадоксов. — Аббат умерил свою веселость и кивнул. — Не волнуйтесь, сестра, — может, это предание и неправда, но оно вдохновит очень многих.