историк искусства и литературы, музыкальный и художественный критик и археолог.
Недавно в «Современной летописи» была напечатана, по поводу последней художественной выставки в Петербурге, статья,
[1]
где говорилось о новом направлении нынешнего поколения художников и о старых привычках Академии.
У Академии нашелся защитник. Он написал статью в доказательство, что то, что Академия делает, — отлично и что иначе и быть не должно; что заблуждаются, напротив, те, кто восстает против Академии, и т. д.
Но статья эта не была напечатана в полном виде, как она была прислана в рукописи: «С.-Петербургские ведомости» поместили в № 258 лишь одно извлечение, объявив, что «место не позволяет печатать всю статью» адвоката Академии художеств (как они его назвали), но что, впрочем, «для читателя не будет от того потери».
[2]
Сверх того, «Ведомости» прибавили к статье этой свои собственные возражения. Мы вполне согласны с этими возражениями, но нам кажется, что не все здесь сказано, что бы должно сказать. Попробуем же сказать недоговоренное, искренно притом сожалея, что не приходится отвечать на все соображения г. адвоката Академии. Несмотря на уверения «Ведомостей», что они помещают все существенное, мы все-таки подозреваем, что много наилюбопытнейших подробностей осталось в рукописи.
На такие статьи, как нынешние возражения адвоката Академии, отвечать непременно должно. Здесь дело идет о том, что в наше время делает Академия художеств: как идут у нас искусства, какое их направление, и должны ли сохраняться прежние порядки в действиях Академии или их надо менять. Все это столько важно, что хотелось бы знать все, что скажет адвокат противной стороны (имя «адвоката» мы находим очень уместным и принимаем его от «С.-Петербургских ведомостей»). Желаем также, чтобы таких адвокатов нашлось не один, а несколько. Между тем взглянем на то, что до сих пор высказано.
У «адвоката Академии» всего только три главных возражения против статьи «Современной летописи». Одно — то, зачем о художествах пишут у нас неспециалисты; другое — что Академия не может обходиться без античных задач и не может предоставлять ученикам темы для их конкурсных картин; третье — что в настоящее время нет еще возможности писать картины (или, по крайней мере, академические программы) на сюжеты из русской истории.
Комментарии
Все статьи и исследования, написанные Стасовым до 1886 года включительно, даются по его единственному прижизненному «Собранию сочинений» (три тома, 1894, СПб., и четвертый дополнительный том, 1906, СПб.). Работы, опубликованные в период с 1887 по 1906 год, воспроизводятся с последних прижизненных изданий (брошюры, книги) или с первого (газеты, журналы), если оно является единственным. В комментариях к каждой статье указывается, где и когда она была впервые опубликована. Если текст дается с другого издания, сделаны соответствующие оговорки.
Отклонения от точной передачи текста с избранного для публикации прижизненного стасовского издания допущены лишь в целях исправления явных опечаток.
В тех случаях, когда в стасовском тексте при цитировании писем, дневников и прочих материалов, принадлежащих разным лицам, обнаруживалось расхождение с подлинником, то вне зависимости от причин этого (напр., неразборчивость почерка автора цитируемого документа или цитирование стихотворения на память) изменений в текст Стасова не вносилось и в комментариях эти случаи не оговариваются. Унификация различного рода подстрочных примечаний от имени Стасова и редакций его прижизненного «Собрания сочинений» 1894 года и дополнительного IV тома 1906 года осуществлялась на основе следующих принципов:
а) Примечания, данные в прижизненном издании «Собрания сочинений» Стасова с пометкой «В. С.» («Владимир Стасов»), воспроизводятся с таким же обозначением.